Остров Бога
Шрифт:
Стоит на Голанах и древний замок Нимрода — «сильного зверолова перед Господом», могучего строителя вавилонской башни. Нимрод имел наглость спорить с самим Всевышним и так далеко зашёл в своих амбициях и нахальстве, что полагал себя крутым, круче самого Бога! И так он на Господа разобиделся за справедливую критику его начинаний, что начал, пускать стрелы из своего огромного лука непосредственно в небеса! Господь же, вероятно для смеха, возвращал ему эти стрелы окровавленными.
— Попал, попал, — вопил Нимрод — А-а-а-ха!
Там, где сегодня руины замка, Бог выслал против Нимрода самого своего хилого война, доходягу комара. Кончилось это для Нимрода хуже некуда — пролетев через его колоссальную ноздрю и, поплутав немного в знаменитой системе «ухо-горло-нос», комар застрял в затхлых нимродовых мозгах, где и довёл его своим писком и шевеленьями до грустных мечтаний о самоубийства. И великан Нимрод взмолился о смерти. Просьба была удовлетворена, и, оступившись, свалился несчастный, в соседнею пропасть, где, и кончился мучительно, в назидание всем прочим инсургентам. Легенды
Дорога въётся, вьётся и упирается в Баниас, который на самом деле «Паниас», потому что здесь родился, жил весело, и куражился над селянами, этот козлоногий обладатель чудовищной потенции и рогатого темени. Пан и есть тот пресловутый божок, чей дикий вид и хохот внушал лесной и домашней скотине знаменитый «панический ужас», отчего она бежала сломя голову и частенько, действительно ломала её на куски. Места здесь скалистые, запутанные и полно провалов, где можно завалиться плашмя, раскровенить коленки или даже свернуть на бочок свою нежную шею. Да, сверзатца с кручи дело плевое, особенно если скакать в темноте.
А за Баниасом, Тель-Дан, холм Дана, одно из греховнейших мест на планете, ибо сделали там сыны Израиля себе Тельца золотого, и служили ему.
Тверия — парилка у кипящих луж
«Если увидите мудреца, беседующего с глупцом, знайте, что это беседуют два глупца».
Израильским городам не хватает грусти. Её много в горах, а в городах совсем нет. Вот, к примеру, Тверия, что на западном берегу озера Кинерет, Галилейского моря, возле мест, где рождалось христианство, и где свирепели потихоньку сикарии, чья гордость и непримиримость погубили, в конце концов, Иерусалим. Тверию хорошо видно с Голанских высот и она похожа на ленивый камнепад. Для евреев Тверия сегодня один из четырёх святых городов, а когда-то было строго наоборот, натуральный был город греха при основавшем его Ироде Антипе, сыне Ирода Великого. Это, кстати, тот самый Антипа, в царствование которого, был обезглавлен Иоанн Креститель. Легкомысленный, похоже, был человек это Ирод, обещания давал не подумав, без оглядки на последствия. Стоило смазливой девчонке Саломее, его падчерице, сплясать нечто, я думаю не шибко приличное, и он пообещал выполнить любое её желание. С другой стороны, кто же мог представить, что это юное создание, потребует в награду голову праведника и пророка Иоанна, сына благочестивой Елизаветы и священника Захарии? Вот такое подлое поведение этой красотки родило у меня сомнение в её наивности и невинности детской, а может она была стерва закоренелая, и пожилая старуха эта самая Саломея?
Есть друг у меня, к которому я обращаюсь, когда нужен мозг гибкий и математические способности. В сочетании с уникальной настырностью, этими качествами в полной мере обладает только один человек- Игорь Трибельский, автор дотошной и поэтому хорошей и полезной книжки «Иерусалим». Вот придёт время и о том, что это за «девочка» была эта самая невыносимая Саломея, он вам сам расскажет сам, а я ни за что! Почему? Да потому что я интриган!
У каждого города своя причина появиться на свет: спесь победителя, пророчество, торговые дороги, а Тверия началась с горячих источников. Легенда говорит, что, однажды возвращаясь по зимнему времени из похода, утомлённый царь Соломон-батюшка, приметил странное озерцо, над которым курился вонючий пар. Немолодой Владыка, покряхтывая, влез в воду, а когда явился перед свитой после купания, то все, прямо, в чём были, кто в парче, кто в военных железяках, покидались в воду, царь-то вышел из озерца помолодевшим! «Человек должен жить хотя бы ради удовлетворения своего любопытства», — подумал царь.
Говорят так же, что, учуяв запах серы, явственно витавший в воздухе, Соломон сообразил, что источники, питающие озеро, греют в аду. Другой бы смутился, вскочил на коня и мчался бы в Иерусалим под защиту святых стен, но царь был не таков. Он вызвал из бездны чертей и, выбрав из них соответствующих его намерениям, заключил договор: «Вы черти, повинуясь великой силе кольца, будете топить источники сии, пока я жив!», вероятно, грозно требовал царь, а черти, вероятно, согласно кивали — никому неохота было связываться с великой тайной Кольца.
О Кольцо, Кольцо царя Соломона! Я нашел полтора десятка легенд об этом странном талисмане, но все они связанны с мудростью, которой наделил царя Господь и великим даром понимать язык всех тварей на свете. Однако счастья это Соломону не принесло. К концу жизни великая грусть поселилась в сердце царя, ибо истинно сказано: «многие знания рождают многие печали». Читаешь, читаешь Экклезиаста и вот уже видишь ясно, что «недостижимость подлинного удовлетворения делает грех бессмысленным, а исполнение заповедей и мир с Богом, наоборот, приближают к нему». Прав, ах как прав Великий царь, жаль только что смысл, заключённый в грехе, последнее, что ищет в нём человек!
Говорят, что в те часы, когда суета жизни захлёстывала царя, он опускал глаза на надпись сделанную на кольце: «Это пройдёт» было вырезано там. Но бывало и так, что тоска и напрасные надежды становились и вовсе невыносимыми. Тогда царь снимал кольцо, и читал слова, спрятанные внутри: «и это тоже пройдёт». Есть правда мнение, что на кольце было выгравировано тайное, четырёх буквенное имя Божье — «тетраграмматон», что и давало Соломону власть над всем сущим. Никто, никто да не рискнёт произнести его вслух, и только раз в году вышёптывал его первосвященник на ступенях Храма в Судный день, на исходе дней трепета! Но источники в Тверии и по сей день исходят кипятком в целых 63 градуса, как говорят в Израиле, «цельсиума». Это много. Влезть в такую воду даже при мерзкой израильской зиме, всё равно, что опрокинуть на себя чайник. Я пробовал, это ужасно! Значит топят? Конечно, топят, а все, потому что многумный царь Соломон выбрал в истопники чертей глухих от их гнусной природы, коие о смерти его и не слышали, отчего и трудятся в поте своего нехорошего лица. По сей день, заметьте, по сей день! Наши еврейские черти, именуются «шедим» и они черти правильные, не то, что иблисы и люциферы всякие. Наши черти — создания Божьи, и сотворены на шестой день. Души Господь создать успел, а как дошло дело до мышц и шкуры — началась Суббота, Он взял, и почил. Поэтому еврейские черти не охотятся за нашими душеньками, у них свои имеются. А охотятся они за уютным пристанищем, где можно достойно поселиться: дуплами деревьев, колодцами, сараями и даже нужниками. Может подойти и тело какое-нибудь завалящее, ежели оно ещё не труп. Среди коренного населения преисподни имеются новосёлы: детишки Лилит от «обезможженых» ею мужиков, и отродья ангельские, которые образовались от неспособности крыланов противостоять искушениям Земли. Там на планете они безбожно снашались с кем попало, и образовали новую популяцию через свои соития с чертями и людьми. Черти, между прочим, и сами совокупляются ужасно, но честно женятся, на беременных, растят чертёнышей, и как полагается, мрут в положенное время. Они, вы мне не поверите, работают на производстве, торгуют, и что почти невероятно, соблюдают Закон Божьи и изучают Писание. Правда, Господь, компенсировал им некую бестелесность, правом гадить человеку, если он навредил им даже нечаянно. Авторитетные раввины советуют к ним не цепляться. Для этого не надо протискиваться между деревом и забором, набирать воду из незнакомых, колодцев, и оставлять питье в открытом виде. Черти, в принципе, законопослушные существа, и тибрят только то, что плохо лежит, и только если, вы плохо пересчитали своё имущество, и не запрятали его хорошо. Прямо, как люди, честное слово! Очень уважают черти нужники, и самые состоятельные из них, строят из скучных сортиров настоящие хоромы, где регулярно выдают замуж дочурок, и женят сыновей. На роль женишка вполне можете подойти и вы, поэтому, не засиживайтесь в туалетах, не читайте там скабрезной литературы, и ни с кем, из рядом притулившихся, не беседуйте. А главное, самое главное, мойте руки с мылом, до крайней степени чистоты, черти с них и соскользнут. И хотя, как вы только что услышали, чистоты черти опасаются, но работают у соломоновых горячих источников, по сей день.
Вот на этих источниках Ирод Антипа и построил город, при городе бани, ну, а при банях много чего завелось. Однако это не помешало со временем перебраться сюда мудрым и почтенным раввинам, писать здесь чудесные книги и придумать, в, конце концов, огласовки-знаки на письме, при чтении заменяющие гласные буквы, что и позволило сохранить Святой язык и возродить его в наши дни. Жили мудрецы за чёрными базальтовыми стенами крепости, в покое, который эти стены им дарили.
Многие мыслители нашли вечный покой в Тверии, и среди них величайший из великих, Маймонид. Правда, в то время это уже был совсем другой город, без бань. Раби Моше Бен-Маймон, Маймонид, сформулировал тринадцать принципов иудаизма, жёстких и обсуждению не подлежащих — делай и всё, но человеком он, кстати, судя по всему, был мягким, всё-таки врач.
Христос же в Тверию не заходил ни когда. Он вообще избегал мест языческих, о чём свидетельствуют Евангелия, и проповедовал Спаситель почти исключительно перед иудеями, если не считать тех двух дней, которые он провёл среди самаритян, а они какие не какие, а всё равно единоверцы. И не его ли это слова: «Я послан только к погибшим овцам дома Израилева» (Мтф.15:24).
* * *
Покуражились за этими базальтовыми стенами и крестоносцы и турки и друзы — крепость на торговой дороге к Дамаску дорогого стоит. На одном из вполне современных зданий города некий живописец изобразил изумлённого панка, разглядывающего с балкона улицу древнего города и людей, наряженных в халаты и тюрбаны, идущих по ней по своим средневековым делам. Тем же занимаются расположившиеся в окошечках на той же стене по соседству, герои прекрасного рыцарского романа Танкред и Эрминия. Танкред некоторое время правил в этих краях, но заметной памяти о себе не оставил, кроме той, что стал он «лицом» поэмы Торквато Тассо «Освобождённый Иерусалим» и приобрёл со временем черты этакого идеально рыцаря, что, кстати, недалеко от истины, ведь он даже противился резне, которую устроили крестоносцы в Иерусалиме. Среди прочих подвигов незабвенный Тассо разместил весьма нежное сказание, о том, как дочь правителя Антиохии Эрминия, спасла Танкреда раненого в поединке с великаном Аргантом, перевязав его раны своими волшебными и целебными кудрями, хотя после этого надолго осталась плешивою. Хотелось бы для пущей романтики наврать, что они в последствии сочетались любовно, ан нет, рыцарь уже был нерушимо женат на некой Сесилии, которой, находясь лично при смерти, повелел выйти замуж за графа Понса Триполийского. Вот какая сила воли была у этого богатыря, другой бы извёлся от мысли, что перекладывает супругу в чужую постель, а он сдюжил, хотя и помер после этого смелого шага почти сразу.