Остров Буян: Пушкин и география

«Способность Пушкина свободно переноситься во все сферы жизни, во все века и страны…» 1 . Эти слова В. Г. Белинского о великом поэте невольно приходят на ум, когда соприкасаешься с его творчеством.

Пушкин — целый мир, неиссякаемый кладезь для исследователей разных специальностей — не только для литературоведов и языковедов или историков и искусствоведов. Есть здесь место и для географа, и для топонимиста.

Вся жизнь поэта была наполнена вольными и невольными путешествиями. Справедливо замечено исследователем его путешествий П. П. Померанцевым: «Значение путешествий Пушкина для развития его творчества чрезвычайно велико, хотя, может быть, оно еще не

всеми достаточно оценено. А ведь именно благодаря путешествиям было создано большое число творений великого поэта, благодаря им Пушкин нашел много новых сюжетов и образов… Сколько же наездил наш великий поэт?.. 34 750 км! (это включая 20 поездок в Москву, в Болдино, в Боровичи, в Торжок, в Старицу, в Ярополец, на Полотняный Завод под Калугой и прочие места, входившие в обычные его поездки. — Л. Т.). Пусть даже 34 000 км — цифра даже для профессионала-путешественника значительная, почти окружность земного шара… Пржевальский за свои центрально-азиатские странствия совершил около 30 000 км. Разве после этого мы не назовем нашего гениального поэта путешественником? Он был действительно настоящим и замечательным путешественником» 2 .

И его творения содержат немало географических понятий и описаний, пестрят географическими названиями, а некоторые произведения имеют и непосредственно географический характер. Академик Л. С. Берг считал, что это дает «нам право причислить к семье географов и великого поэта» 3 . У него, можно сказать, душа лежала к географии, недаром слова «география», «географический», «географ» многократно встречаются в пушкинских произведениях.

Не всё с точки зрения географа в творческом наследии Пушкина достаточно изучено, а исследование этого может прибавить немало существенных штрихов к многогранному проявлению его гения.

Имя поэта увековечено во множестве географических названий, и не только географических.

Ему воздвигнуты памятники во многих местах страны — в больших и малых городах, в поселках и селах. Установлены они и за рубежом. И это тоже заслуживает изучения, ибо всё, что относится к памяти поэта, вызывает широкий общественный интерес его почитателей.

О Пушкине известно, кажется, всё, но далеко не всё осмыслено.

У каждого есть свой Пушкин, и каждый его по-своему любит. Один больше в нем любит одно, другой — другое. Меняется любовь к Пушкину и с возрастом человека — она становится глубже, осознанней, если так можно сказать, мудрее.

В литературе освещены многие стороны пушкинского гения. И все же можно слышать (даже от людей достаточно эрудированных): Пушкин — поэт, и об этом надо писать, этим, главным в нем, и надо заниматься. Но это в корне неправильное мнение, просто заблуждение. Если В. Г. Белинский назвал роман «Евгений Онегин» энциклопедией русской жизни, то самого Пушкина можно назвать русской энциклопедией — столь широк был его кругозор. Недаром П. Я. Чаадаев после кончины Пушкина назвал его «грациозным гением» и поставил рядом со «всеобъемлющим умом Ломоносова». И эту палитру пушкинского гения предстоит еще изучать да изучать.

Наряду с географическими аспектами творчества Пушкина в книге рассматриваются и некоторые другие вопросы, так или иначе соприкасающиеся с географическими моментами пушкинских произведений, в частности элементы топонимики, а также увековечение имени Пушкина на карте.

Все это дано в виде очерков, которые расположены в основном в географическом порядке: сначала о значении географии, затем о путешествиях, природе северной и южной, географических названиях, отразивших рельеф, климат, воды, растительный мир, народы; затем о людях, которые в своей деятельности были тесно связаны с географией; специально о географической литературе в библиотеке поэта и в заключение об его имени, запечатленном на географической карте.

Что русским Россия мало известна — в этом А. С. Пушкин был глубоко убежден. Не случайно он готовил и помещал в своем «Современнике» статьи, в том числе свои, популяризировавшие географические и исторические знания, расширявшие представления читателей о стране.

А. С. Пушкин, будучи осведомлен и в истории, и в географии, знал, что в царствование Бориса Годунова был исправлен и дополнен при участии его сына Федора «Большой чертеж» — первая географическая карта Русского государства.

Это нашло отражение в одной из сцен трагедии «Борис Годунов».

Царь. …А ты, мой сын, чем занят? Это что? Федор. Чертеж земли московской; наше царство Из края в край. Вот видишь: тут Москва, Тут Новгород, тут Астрахань. Вот море, Вот пермские дремучие леса. А вот Сибирь. Царь. А это что такое узором здесь виется? Федор. Это Волга. Царь. Как хорошо! Вот сладкий плод ученья! Как с облаков ты можешь обозреть Все царство вдруг: границы, грады, реки. Учись, мой сын: наука сокращает Нам опыты быстротекущей жизни…

Поэт и сам знал карты и умел их составлять. Карту он приложил к своей «Истории Пугачева» и, отвечая на критику, что нагрузка этой карты невелика, объяснял: «Карта далеко не полна; но оная была необходима, и я не имел возможности составить другую, более совершенную» («Замечания о бунте»).

Географию, в частности экономическую, или, как ее в прошлом называли, статистику, А. С. Пушкин считал одной из важных наук в системе образования. В записке «О народном воспитании» он делится такими соображениями: «Россия слишком мало известна русским; сверх ее истории, ее статистика, ее законодательство требуют особенных кафедр. Изучение России должно будет преимущественно занять в окончательные годы умы молодых дворян…» «Занять умы» изучением страны, которой «определено было высокое предназначение…»! Пушкин писал в статье «О ничтожестве литературы русской»: «Ее необозримые равнины поглотили силу монголов и остановили их нашествие на самом краю Европы… Образующееся просвещение было спасено растерзанной и издыхающей Россией… Россия вошла в Европу, как спущенный корабль, при стуке топора и при громе пушек».

А. С. Пушкин, можно сказать, был первым, кто высказался о необходимости улучшения преподавания географии, существенных изменений в ее изучении. Позднее на это не раз обращали внимание выдающиеся деятели русской науки и культуры. Так, Н. И. Пирогов, будучи попечителем Одесского, затем Киевского учебных округов, пытался реформировать школьное обучение, в связи с чем он, в частности, писал: «При отсутствии особой кафедры для преподавания географии в университетах нет науки, которая связывала бы отдельные отрасли естествознания…» 1 . А К. Д. Ушинский говорил: «Что касается собственно до русской географии, то мы не имеем по этому предмету ни одного сносного учебника» 2 . Еще резче по этому поводу сказал Н. А. Добролюбов: «Давно пора бы нам понять, что наши географические учебники отнимают всякую возможность чему-нибудь по ним научиться. Десятки собственных имен попадаются на каждой странице, и все их надобно запомнить и — что особенно замечательно — запомнить, не связывая с ними никакого смысла» 3 .

А. С. Пушкин ставил географию рядом с грамматикой: «…изучать грамматику да географию» («Дубровский»).

Любовь к географии в широком смысле, можно сказать, была заложена в нем самой природой. В начале обучения поэта в Лицее, в одной из первых его табелей, составленной в марте 1812 года, в части географии было записано: «В географии и истории: 1) Очень хорошие оценки. 2) Довольно прилежен. 3) Очень хороших дарований» 4 .

Для познания России и вообще для его любознательной натуры А. С. Пушкину необходимы были путешествия. В этом он признавался в письме к П. В. Нащокину 25 февраля 1833 года. Именно в тот год он совершил путешествие в Поволжье и Приуралье.