Остров Чаек
Шрифт:
Хатин снова сухо сглотнула и отдернула полог. На циновке никого не было, как и в смежных пещерах. Арилоу дома не оказалось.
Она не бродила бесцельно по пляжу, не сидела под солнышком на своем камне в форме сердца. «О нет, прости, мне так жаль, Арилоу, так жаль…» Внезапно со стороны камней у кромки моря донесся резкий крик, который чуть не потонул в стальной россыпи воплей чаек. Хатин бросилась на голос, с ужасом воображая, как там, на камнях, выброшенная волной, лежит в крови Эйвен или Арилоу.
Протиснувшись в неровную трещину,
– Несчастный случай спасет нас! – яростно прошептала Уиш. – Если она поскользнется на камнях, то необходимость проходить проверку отпадет сама собой.
– Отпусти ее, – необычно низким голосом и очень тихо проговорил Лоан. – И возвращайся на пляж. – Тон его был угрожающе спокойным. Уиш отпустила Арилоу и удивленно воззрилась на собственные руки. Она побрела прочь, словно не замечая, как на лицо ей упал конец тюрбана.
– О произошедшем – никому ни слова! – прошептал Лоан. Он обернулся к Хатин, и та поразилась, прочитав на его лице мольбу. – В деревне больше никому не следует знать, что задумала моя мать. Зачем остальной семье… нам страдать? – Говорил он так горячо, что Хатин вздрогнула. – Я нашел ее, остановил, так пусть мне это зачтется…
– Я не… – Хатин отводила взгляд то в небо, то на воду, лишь бы не смотреть в его лицо, не замечать его страха. Хатин хотелось видеть прежнего Лоана – сдержанного, задиристого. – Не соображаю ничего. Я… мне надо отвести Арилоу на пляж.
Уводя сестру, Хатин не пришлось оглядываться на Лоана.
Что было бы, если бы он чуть-чуть опоздал… Перед глазами предстало окровавленное тело, лежащее на отмели, лицом вниз: размокшие перья в напомаженных волосах… Хатин крепко сжала длинную золотистую руку Арилоу обеими руками. Та тихонько засопела, и Хатин искоса глянула на сестру. Уголки рта у Арилоу безвольно опустились вниз: неужели она почувствовала угрозу?.. Или же просто дулась, протестуя, что ее увели куда-то незнакомые руки.
Хатин отыскала на берегу инспектора Скейна; казалось, штормовой ветер, треплющий косичку и полы камзола, ему нипочем.
– Госпожа Арилоу, – сразу же, без вступления, начал он, – нам надо побыстрее завершить проверку. Уверен, вам не терпится вернуться в жилище до того, как хлынет дождь, а господину Проксу надо вернуться на берег, пока не разыгралась буря.
Глаза Хатин щипало от летевших навстречу песчинок, но она, как всегда, переживала больше не за себя, а за сестру, которая моргать не умела.
– Надо укрыться от ветра, – голосом Арилоу заявила Хатин.
– Не возражаю.
Каменные персты внутри Обманного Лабиринта создавали заслон, будто настоящие пальцы, окружающие перевернутую кверху ладонь. Отполированные каменные выступы послужили сиденьями, и Хатин бережно усадила на один из них Арилоу. Скейн опустился на соседний.
Хатин взяла Арилоу за руку и нежно ее погладила. Ей сейчас оставалось надеяться лишь на чудо.
– Ну что же, госпожа Арилоу…
Арилоу подняла взгляд. С ее губ слетел слабый, похожий на птичью трель звук, а руки плавно задвигались, будто гладили что-то мягкое. Глаза распахнулись и посветлели. Неужели она видит?.. И правда, казалось, будто Арилоу задержала взор на каком-то предмете, сосредоточенно нахмурив брови. Что же значит этот ее блуждающий в звездах взгляд?
«Прошу, Арилоу, пожалуйста…»
Арилоу разлепила дрожащие губы. Хатин наклонилась, чтобы прислушаться… но услышала только обычный поток расплавленных звуков.
– Трудно расслышать сквозь шум волн, – спокойно ответила Хатин на языке знати, чувствуя, как сердце уходит в пятки. Планов у нее больше не было, придумать она ничего не могла. Оставалось тянуть время и молиться. – А у вашего друга странный акцент…
Минут десять она продолжала в том же духе, а лед у нее под ногами становился все тоньше. Наконец Скейн достал карманные часы.
– Мы близимся к завершению. Госпожа Арилоу, я покину вас на некоторое время, мне нужно проверить, не пришло ли письмо, но к моему возвращению у вас должен быть готов ответ.
Хатин дождалась, пока инспектор встанет, но лишь когда он сел обратно, догадалась, что Скейн покинул Лабиринт своим разумом. Конечно же, он раньше отсылал зрение – проверить, нет ли письма, и, вероятно, оно еще не пришло. Неужели послание настолько важное, раз инспектор сбегает вот так, прямо во время проверки? Впрочем, не все ли равно? У Хатин появилось время.
Выждав минуту, – инспектор так и сидел неподвижно – Хатин поднялась на ноги. Надо было убедиться, что Эйвен нашли. Неведение убивало. В то же время Хатин втайне, невзирая на угрызения совести, надеялась, что Эйвен, быстрая, как барракуда, сумела-таки побороть течение и подобраться к лодке Прокса. Если ее отыскать, появится надежда успешно закончить проверку.
Хатин вытянула одну из кожаных тесемок на запястье сестры и привязала ее к ближайшему каменному столбику, чтобы Арилоу никуда не ушла. Затем выскользнула из Лабиринта.
У кромки моря она застала нескольких сельчан, отправленных на поиски. Уже по их лицам она догадалась, что об Эйвен нет никаких известий.
– Мы будем продолжать поиски, – заверили Ха-тин. – А пока… возвращайся и делай все, что в твоих силах.
Затененные камни под ногами и руками Хатин отдавали неприветливым холодом, когда она подумала, что Эйвен погибла по ее вине.
Хатин представила, как холодеет взгляд мамы Говри, вообразила, как стоит перед всей деревней, охваченная горечью поражения… Почувствовала, как смысл ее существования утекает, подобно дождевой воде, в темный желоб.