Остров Демонов
Шрифт:
Со склоненной головой он выслушал предобеденную молитву, после которой было слышно только позвякивание посуды (всяческие разговоры во время еды были категорически запрещены, так что приходилось объясняться знаками). Пьер уставился в тарелку и больше не поднимал глаз.
Его удивили слова, сказанные аббатом: «У тебя такой же сложный характер, как и у твоей матери». Он всегда представлял свою мать доброй и мягкой, похожей на святую мученицу с иконы. Неужели ею тоже овладевало это стремление к непослушанию, этот внутренний мятеж, который сводит его с ума? Неужели она, сестра аббата, сопротивлялась гласу власти? А его отец, знаменитый рыцарь? Неужели и у него был сложный характер? Коль это так, и в его протесте должна быть какая-то добродетель. Если бы они не умерли так рано, он бы не оказался в аббатстве!
Была и другая фраза, удивившая его: «… если имперская армия подойдет слишком близко. Враг завоевал Пикардию!» Недалеко отсюда шло сражение, погибали люди, а коленопреклоненные герои получали рыцарские звания; недалеко отсюда, в то время как брат Гиацинт, брат Жан и брат Эсташ жевали хлеб и ели похлебку, одерживались победы. Пьер оттолкнул тарелку, не обращая внимания на негодование законопослушных монахов.
Святой Бенедикт повелел своим чадам отдыхать после полуденной трапезы, чтобы подготовиться к ночной службе. Монахи поблагодарили Бога за то, что получили, и даже за то, чего не получили, и молча направились по кельям.
Пьер, как племянник аббата и ученик магистра, отца Бонифация, имел собственную отдельную келью, в которой не было ничего, кроме иконы богоматери и распятия. Войдя внутрь, он оставил дверь открытой, чтобы услышать приближающиеся шаги. Пока он, стоя на коленях, читал молитву, все звуки вокруг постепенно затихли. Убедившись, что монахи и послушники легли спать, мальчик осторожно вышел во двор. Будто убегающий каторжник, он переметывался от одного здания к другому и вскоре скрылся в кукурузном поле.
У бреши в стене, отделявшей землю аббатства от имения Коси, он остановился, отдышался и перелез на другую сторону. Там, забравшись на старую яблоню, он и поджидал Маргерит.
ГЛАВА 6
Кольцо с большим зеленым камнем было потеряно, и мадам де Роберваль пришла в бешенство. Слуги и служанки под предводительством Бастин обыскивали замок во второй раз, но Маргерит была уверена, что они не будут искать в водосточном желобе за окном ее комнаты.
— Как ты могла потерять его, если и часа не прошло? Две сотни экю…
Маргерит знала, что должна изо всех сил постараться забыть о своем недостойном поступке. Она должна забыть до воскресенья, иначе не сможет принять причастие. Если бы только пошел дождь; или сорока заметила бы блеск металла, или произошло бы чудо!.. Она закрыла глаза, обратившись со страстной молитвой к Святому Иуде, в чьих силах было совершить невозможное.
— Когда твой дядя узнает… тебя уже здесь не будет… его хватит удар…
Маргерит знала, что совершила действительно недостойный поступок, но даже мысль о наказании не смущала ее. Когда ей принесли это кольцо, подарок маркиза, оно показалось ей приворотным средством, способным связать ее.
Бастин вошла в комнату, печально качая головой.
— Мы перерыли все постели и одежду, вытрясли ковры и исползали на четвереньках полы.
— Ты думаешь, Элиза?.. — спросила мадам, и Маргерит затаила дыхание. Но Бастин уверенно покачала головой.
— Это добропорядочная девушка. Она показала нам всю свою одежду. Кроме того, она не покидала комнату с тех пор, как вы принесли кольцо.
— Проклятие господне над нами! — простонала мадам, но Маргерит знала, что та преувеличивает. — Маркиз так возбужден, несмотря на ее вчерашний каприз, что взял бы ее сейчас же.
— Но его привлекает лишь ее молодость! — в ужасе воскликнула Бастин.
— Ее молодость — это именно то, чего он хочет. Он хочет омолодить самого себя или обрести то, чего никогда не имел. Он впервые почувствовал себя молодым, и теперь способен говорить только об одном — о зеленых островах и новых землях. Но, кроме всего этого, ему нужна еще непорочная девица!
— Мадам!.. — возмутилась Бастин.
— Пока что Роберваль не заключил сделку, но он отправляется в Париж с маркизом, а я остаюсь здесь…
Она замолчала, будто вспомнив о том, как Бастин любила Маргерит, и выслала девочку из комнаты.
Маргерит медленно вышла во двор, продолжая размышлять. Двое ее врагов скакали по дороге в Париж, а ей оставалось только ждать, в то время как решалась ее судьба.
Наконец она позволила себе забыть о них, как заставила себя забыть о спрятанном кольце.
Пьер спрыгнул с дерева, едва она подошла. Уперев руки в бока, он удивленно разглядывал ее платье из грубой шерстяной ткани и неприбранные волосы.
— Сегодня ты не так прекрасна, — съязвил он, уверенный, что это разозлит ее.
Девочка глубоко вздохнула.
— Да, — невесело согласилась она. Ей очень хотелось, чтобы Пьер разделил ее горе, но никак было не найти слов, чтобы рассказать о своей тайне. — Мое новое платье выстирано.
— Ты только послушай, что сказал аббат! — возбужденно воскликнул Пьер. — Они сражаются здесь, в Пикардии. Войска императора…
— Здесь? — переспросила Маргерит, растерянно озираясь по сторонам.
— Не здесь, глупая, на границе.
— А!.. — ей недосуг было думать о реальных событиях, происходивших в нескольких лье отсюда, или о том, что случится через год, через месяц, даже и завтра. Ей хотелось вернуться во вчерашний мир, который она так хорошо знала, потому что он был частью ее.
Пьер сел верхом на свисающую ветку, которая давно служила ему боевым конем. На ней он раскачивался и в десять, и в двенадцать лет.