Остров флотской чести
Шрифт:
Ровно через сорок секунд кубинцы назвали имя. Троянов небрежно засунул за пояс пистолет и, нехорошо темнея лицом, поудобнее перехватил заранее приготовленную монтировку.
…Сначала Орехов хотел было присмотреть на трассе более приличный агрегат, остановить его и упросить водителя доставить раненого до места назначения. Добром договориться не получится – вытряхнуть хозяина из кабины и доехать самому. Хорошо бы, прикидывал подполковник, машину «Скорой помощи» встретить – или как тут они называются… Нет, не пойдет – с официальными больницами связываться не стоит.
Решение пришло, когда Орехов увидел на обочине стационарный пост дорожной полиции, рядом с которым стояли сразу два транспортных средства: старенький джип, в котором подполковник без труда узнал российский «УАЗ-469», и тяжелый мотоцикл без коляски. На сиденье мотоцикла бочком небрежно восседал молодой паренек с нашивками сержанта, курил и увлеченно пускал в нежно-синее небо аккуратные кольца дыма.
– Сержант, ко мне! – подполковник лихо подрулил к посту, подняв облако беловатой пыли, и подал команду, не глядя на полицейского – голосом, на который у любого человека в форме срабатывает только один рефлекс: вытянуться по стойке «смирно», а мгновением позже послушно бежать к начальству. Что кубинец и сделал с похвальной поспешностью. – Капитан Фернандес, пограничная стража! У меня раненый – ему нужна срочная помощь. Давай, сынок, быстро заводи свой драндулет и кратчайшей дорогой проводи меня до города!
– Слушаюсь, капитан! Только сейчас старшему доложу, что…
– Бегом, сержант! Докладывайте хоть самому дьяволу, только побыстрее – он кровью истекает!
Однако бежать пареньку никуда не пришлось, поскольку из будки появился привлеченный криками полицейский со знаками различия «суб-тениенте», что соответствует примерно младшему лейтенанту, и коротко распорядился:
– Давай-давай, пепе, поезжай – раз такое дело, надо помочь капитану!
Катить с сопровождением, которое подмигивает синими всполохами огней и заставляет других водителей вздрагивать и прижиматься к обочине, что по шоссе, что по городским улицам – милое дело. Мало того, что можно без опасений выжимать из машины все, на что способен ее двигатель, так еще можно и не бояться, что какой-нибудь лихой паренек не уступит дорогу и, что называется, со всей дури вмажет своим драндулетом в бок или в какую другую часть автомобиля.
Мотоциклист резво летел впереди, мигая фарами и подвывая сиреной, а Орехову оставалось лишь без устали нажимать на педаль акселератора и стараться не отставать от сержанта. Правда, полицейский, учитывая почтенный возраст сопровождаемого объекта, гнал не очень быстро и постоянно поглядывал в зеркало заднего вида, чтобы удостовериться, что ржавый ветеран исправно пыхтит сзади, а не помер от непосильной гонки.
Примерно за квартал от «места дислокации» российского консульства подполковник посигналил мотоциклисту фарами, предлагая остановиться, и, выскочив из машины, торопливо поблагодарил и объявил сержанту, что тот может быть свободен. Робкие попытки парня возразить и задать какие-то вопросы Орехов мгновенно пресек. Потом с чисто испанской горячностью поблагодарил за помощь, наплел что-то совершенно несуразное про замечательный госпиталь, который есть неподалеку, и приказал слегка оторопевшему полицейскому убираться. Сержант обиженно пожал плечами, козырнул и, оседлав своего стального мустанга, с ревом умчался…
«А зря, вообще-то, я на парня бочку катил, – покидая консульство, устало размышлял Орехов, раскуривая сигарету и прикидывая, как бы теперь без особых проблем вернуться в поселок, где сейчас хозяйничали Троянов и Томпсон. – Хороший мужик. Зануда, конечно, но и врача организовал, и все, что положено. За Славку теперь можно не опасаться – док сказал, что ничего такого уж страшного не произошло. Месяц поваляется, в гипсе да в повязках поотдыхает, а там, глядишь, и снова, как молодой жеребец, забегает… И ладно, гора с плеч! Эх, сейчас бы в душ, потом стакан добрый махануть, пожрать да спать завалиться – обрыдло все, сил уже нет…»
Сесть в машину, послушно отдыхавшую после непосильного забега, Орехов не успел, поскольку за спиной неожиданно прозвучало:
– Капитан Фернандес? Задержитесь, пожалуйста!
27
Сантьяго-де-Куба, август 2011 года
– Да, я капитан Фернандес! В чем, собственно, дело, лейтенант? – Орехов быстрым, чисто волчьим взглядом мазнул по неведомо откуда появившейся троице в чистеньком армейском обмундировании оливкового цвета.
«Та-ак, комендантский патруль, – непринужденным движением заводя руку за спину, где за ремень был засунут уютно пригревшийся пистолет, мгновенно сообразил подполковник, сразу оценив и два «калашниковых» в руках бойцов, и увесистый «кольт» в открытой кобуре на поясе у лейтенанта. – Ишь, какие чистые да отглаженные…
Откуда же вы, красивые такие, взялись на мою голову? Я только на посту полицаям эту первую пришедшую в голову фамилию назвал, а вы уже тут! Нет, господа, таких совпадений не бывает. А ведь грамотно стоят, собаки, – понимающий человек инструктировал. Или толковые ребята в учебке военной полиции – или как там у них это называется – их натаскивают… Можно, конечно, попробовать, но… Нет, на раз положат – вон, у ребятишек пальцы на спусковых крючках так и подрагивают! И с предохранителя автоматы сняты, и патрон наверняка в стволе. Ладно, посмотрим, что дальше будет. Если совсем скучно станет, то можно будет и в машине их порезать…»
– Капитан, пожалуйста, не стоит совершать необдуманных поступков, – старший патруля мягко улыбнулся краешками губ и торопливо добавил: – Нас предупредили, что вы человек весьма решительный и на многое способный. Поэтому сразу говорю: вам привет от Кубинца.
– От какого еще кубинца? – уже начиная догадываться, откуда дует ветер, на всякий случай прикинулся туповатым простачком Орехов, в то же время чувствуя, как где-то внутри чуть отпустило и струна, за мгновение до слов лейтенанта натянутая до тугого звона, немного ослабла. – Простите, лейтенант, я очень спешу – не могли бы вы говорить пояснее?
– От Сашки Кубинца – так вам понятнее? – терпеливо пояснил офицер и вновь улыбнулся, но руку, змей, как отметил подполковник, от рукоятки «кольта» все-таки не убрал.
– Он сказал, что вы обязательно его вспомните. Так что, едем?
– Хорошо, лейтенант, едем, – Орехов, тщательно скрывая вырвавшийся вздох облегчения, небрежно кивнул на свою машину: – Мне за вами на этом «кадиллаке» или как?
– Если вы не против, поедем на нашей, а об этой… машине позаботятся, – лейтенант приглашающе повел рукой в сторону новенького джипа с открытым верхом, к старому автопрому советских времен явно никакого отношения не имевшего. – Прошу вас…
Сидя на заднем сиденье джипа, лихо мчавшегося по улицам не такого уж и большого города, Орехов вдруг поймал себя на мысли, что как все-таки здорово просто ехать, покуривать сигаретку и не вздрагивать от вида каждого увиденного на обочине полицейского автомобиля или человека в армейской форме! Нет, подполковник по-прежнему, по привычке, вбитой и въевшейся в кровь за годы тренировок и службы, запоминал маршрут, прикидывал, как на ходу можно прикончить своих не то конвоиров, не то сопровождающих, но проделывал это без азарта – так, скорее для порядка, чтобы не расслабляться уж совсем до неприличия…