Остров гориллоидов. Затерянные миры. Т. 7
Шрифт:
— Доброго утра, коллега! Я вижу, вы встаете рано, но если уж я застал вас вне дома, разрешите показать вам лабораторию, животных и прочее наше хозяйство.
VI. «ХОЗЯЙСТВО» КРОЗА
То, что сидело в клетке, чрезвычайно трудно поддавалось описанию. Во всяком случае, это не могло быть ни одной из крупных человекообразных обезьян. Кроз наслаждался изумлением молодого ученого.
Громадные, ниже колен спускающиеся руки, низкий череп и чудовищные клыки, горящие глаза под нависшими надбровными дугами и, по крайней мере, в два метра туловище, покрытое длинной буро-серой шерстью, производили жуткое впечатление. При виде людей гигантское животное с такой яростью бросилось к решетке, что Ильин невольно отшатнулся.
Кроз похлопал его по плечу:
— А хороша обезьянка, коллега? Вы не находите, что Гагенбек [6]
— Хорошо, профессор, — сказал Ильин. — Очевидно, перед нами один из ваших гибридов — помесь оранг-утана и гориллы. Об этом говорит цвет его шерсти, явно промежуточный между рыжей мастью оранг-утана и серо-черной шерстью гориллы. Но откуда же этот чудовищный рост? Это что-то ужасающее: ведь этот зверь несравненно крупнее самой гигантской гориллы!
6
Гагенбек — известная германская фирма, торгующая дикими животными.
Кроз снова расплылся в улыбку:
— Вот это-то, дорогой мой, и является самым интересным. Разумеется, не тот факт, что гибрид оказался больше обеих родительских форм. Это вещь старая и общеизвестная. Возьмите семикилограммных петухов, происшедших от скрещивания бойцовых петухов с породой доркинг, или громадных гусей, полученных от гуся тулузского и гуся эмденского, или верблюдов, иногда чуть ли не со слона ростом — результат скрещивания чистого одногорбого верблюда с чистым двугорбым. Интересно выяснить причину этого явления, а выяснить причину — значит овладеть механизмом явления. Обратите внимание: когда культура накладывает руку на какое-либо растение или животное, нередко легко и быстро достигается увеличение роста и веса, иногда весьма значительное. Однако это увеличение не беспредельно, и через некоторое время мы упираемся… ну, если хотите, в потолок. Упираемся, и дальше ни с места.
От лесной земляники до громадной культурной ягоды в сто граммов весом расстояние огромно. Так? Но можно ли вывести породу земляники с ягодами в полкило? Нельзя. Другой пример. Еще в прошлом столетии была создана знаменитая свинья в две трети тонны весом, а после этого мы бессильны прибавить сюда хоть сотню кило. Потолок, дорогой мой, и как будто ничего не поделаешь.
— Вы сказали: «как будто?» — вставил Ильин.
— Да, только «как будто», потому что в некоторых случаях потолок-то, знаете ли… гнется. В самом деле: максимальный вес петуха крупнейшей чистой породы шесть кило. И вдруг помесь имеет уже семь! Что означает лишний килограмм? Дыру в потолке, дорогой мой, дыру в потолке, и ни что другое! Вы никогда не задумывались над этим вопросом, мсье Ильин?
— Нет… Но раз перед нами в клетке имеется явление такого рода, то я был бы очень рад услышать ваше мнение о его причинах.
Ильин невольно отшатнулся… «Очевидно, перед нами один из ваших гибридов — помесь оранг-утана и гориллы», — сказал он.
— Причинах? — Кроз усмехнулся, и его узенькие серые глаза заблестели. — Причин несколько, дорогой мой, но на первое место я выдвигаю прежде всего одну. Она очень проста, мсье Ильин, но, по-видимому, как раз самое простое постигается с наибольшим трудом. Чтобы не ходить далеко, возьмем для примера сидящее перед нами чудовище. Как произошла от более мелких предков горилла? Очевидно, вследствие того, что на протяжении веков возникли несколько усиливающих рост генов [7] . На другом конце земного шара оранг-утан произошел также от мелких предков и также вследствие появления усиливающих генов, но только… тех ли самых генов, коллега?
7
Геном называется скрытая в организме причина внешнего признака. Так, например, масть черной лошади создается неким геном черной масти и т. п.
— Я считаю последнее маловероятным, — сказал Ильин.
— И вы совершенно правы. Да, гены, усиливающие рост гориллы, и гены, усиливающие рост оранг-утана, — это разные гены. И когда мы произвели скрещивание, одни гены усилили действие других, и вот — результат перед вами. Отсюда для вас ясно, где надо искать особо резких уклонений вверх. Они будут получаться посредством скрещивания наиболее крупных пород, притом пород, происшедших от мелких предков, возможно, независимо друг от друга. И теперь уже я спрошу вас: какой еще вывод, по-вашему, вытекает из этого объяснения, — если, конечно, оно верно, — и каким путем это объяснение можно было бы подтвердить или опровергнуть?
Кроз умолк и, слегка усмехаясь, уставился на собеседника. Ильин на минуту задумался.
— Я полагаю, — ответил он, — что этот путь напрашивается сам собой. Если во втором поколении при расщеплении, согласно закону Менделя [8] , часть потомства сохранит громадный рост родителей, то вы правы. Но вместе с тем… — Ильин чуть запнулся. — Вместе с тем, в этом случае мы имели бы возможность создания стойких гигантских рас посредством расщепления полученных крупных гибридов.
8
В прошлом столетии английский ученый Мендель в опытах скрещивания растений выявил ряд законов, по которым происходит передача по наследству разных свойств родительских особей. После него многочисленные исследователи подробнее и глубже изучили эти законы. В общем основные законы наследственной передачи таковы:
1. Не может быть в потомстве неопределенной смеси, полученной из двух разных свойств обоих родителей.
2. В первом поколении свойства одного родителя могут проявляться, а свойства другого оставаться невыявленными. Первые называются «доминантными», то есть главенствующими, преобладающими, вторые — «рецессивными», то есть скрытыми. Так, например, при скрещивании высокого сорта душистого горошка с низким все потомство в первом поколении получается высоким. Высокий рост — доминантный признак.
3. Закон расщепления. Пример: в третьем поколении 1/4 часть потомства будет с рецессивным свойством (в нашем примере — низкий рост), 1/4 часть — с доминантным (высокий рост) и половина, хотя, видимо, и не будет ничем отличаться от доминантной (то есть будет высокого роста), но в следующем поколении даст снова расщепление по тому же типу, что и предыдущее поколение. Для краткости эти закономерности при наследовании называют «менделированием».
Лицо Кроза просияло.
— Я думаю, коллега, — сказал он, — что мы с вами далеко пойдем, если мы понимаем друг друга с полуслова. Вы правы. И я могу сообщить вам, что этот гигант — гибрид второго поколения, и что гигантские расы здесь, в Ниамбе, мы уже создаем!
Помещение для обезьян было очень обширно. Оно тянулось рядом отдельных павильонов, окутанных густой тропической зеленью. В громадных клетках, погруженных в полумрак лесной чащи, находились гориллы. Их было около двух десятков. Гигантские старые самцы с могучими клыками и самки с детенышами помещались то группами, то поодиночке. В большинстве они оказались ручными и всеми способами выражали восторг при приближении Кроза.
Оранг-утанов, шимпанзе и помесей последнего с гориллой оказалось всего несколько штук. На вопрос Ильина Кроз дал следующее объяснение:
— Видите ли, сама-то станция построена здесь именно потому, что лежащие за рекой леса являются центром распространения горилл, и естественно, что последние и явились основным объектом нашей работы. Что касается орангутанов, то, во-первых, нам трудно их доставать, а во-вторых, помеси их не дали ничего нового сравнительно с помесями гориллы. Больше интереса представляют гибриды шимпанзе, но работа с ними находится еще в начальной стадии.
Приблизительно в середине участка, занятого под обезьян, находилась лаборатория Кроза, сравнительно небольшая, но блестяще оборудованная. Две крайние ее комнаты были предоставлены Ильину.
Осмотр и изучение великолепных микроскопов и аппаратов для микрофотографирования заняли несколько часов, после чего Кроз обратился с просьбой перенести продолжение беседы на следующий день, и Ильин отправился домой.
VII. ТАЙНА НИАМБЫ
Солнце уже стояло низко, когда за стеной раздались те же, что прошлой ночью, звуки. На этот раз нелепого ночного страха, конечно, не было, и Ильин с любопытством прислушивался к тому, что там происходило, как вдруг родилось предположение настолько жуткое, что невольный холод пробежал у него по спине.