Остров инвалидов
Шрифт:
Директор, давно разрешивший входить ей в свой кабинет в любой момент, не дожидаясь ответа, сейчас старался поскорее закончить свой разговор и поглядывал на нее время от времени.
– Встретим, конечно! Чай оно не в первый раз… Это понятно все… Понятно… Сделаем… И это организуем, все на высшем уровне будет, как всегда, вы же знаете… Нет. Нет у нас никаких нехваток… Проверю лично… Спасибо… Спасибо… До свидания.
Вениамин Павлович положил трубку и несколько минут сидел задумавшись, прикрыв ладонью глаза. Потом встрепенулся, будто вспомнив о вошедшей.
– Так. Так-так-так. К нам едет ревизор.
Елена Николаевна удивленно подняла бровь, но предпочла
– Минздрав направляет к нам своих сотрудников с проверкой. Неофициально. Не совсем проверка, но… Но все-таки проверка, как ни крути. В преддверии резонанса, который может последовать в связи с кончиной Галины Сергеевны. Хотят убедиться лично, что у нас все в порядке, и ее смерть не наступила в результате нашего разгильдяйства. Как же она не вовремя все-таки… – Вениамин Павлович смолк.
Елена Николаевна поняла, что он имеет в виду. Сидя на высоком посту никогда не можешь быть уверенным, что твое насиженное местечко не приглянулось кому-то еще. Такие поползновения уже не раз случались в отношении Вениамина Павловича. Не изнутри их коллектива, конечно. Всех возможных конкурентов он грамотно расставил по хорошим должностям или выдворил вон. А вот извне такие атаки иной раз случались. Похоже, предстоящая проверка являлась для кого-то целью рассмотреть должность директора реабилитационного центра как следует, попробовать ее на вкус, так сказать, оценить, примерить – по плечу ли. Ну а если по плечу, то прикинуть на месте – с какого бока браться за Вениамина Павловича, где его слабые места. Смерть Галины Сергеевны потенциально могла стать таким слабым местом. Понимала Елена Николаевна и то, насколько обидно Вениамину Павловичу отдавать свое кресло, ведь он столько усилий вложил в развитие центра, превратив его из заштатного санатория в один из лучших реабилитационных центров в стране. Умел он, что называется, балансировать между личными и общественными интересами.
– Что мне нужно сделать? – по-деловому спросила Елена Николаевна и, поднявшись с кресла, подошла к стеллажу с папками.
– А сделать, Леночка, нужно одно, – ответил Вениамин Павлович и тоже вышел из-за своего стола. Подойдя к ней сзади, он обнял ее и продолжил уже жарким шепотом, нагнувшись к ее уху. – Нужно любить меня. Сильно-сильно. Так, как только ты одна умеешь.
– Давай не сейчас, – Елена Николаевна ловко вывернулась из его объятий и встала лицом к нему. – Нужно как следует подготовиться, чтобы у них ни малейшей зацепки не было. Где что усилить?
– Так. – Вениамин Павлович вмиг превратился из страстного возлюбленного в строгого руководителя. – Ты препараты из списков проверила? – Елена Николаевна кивнула в ответ. – Посмотри еще раз. С дежурствами как?
– Без перебоев, все на своих местах будут, незакрытых зон нет.
– Я еще вот что думаю. Проверяющих трое будет. Не организовать ли нам для них небольшую санаторно-курортную программу, а? Как думаешь?
– Думаю, отличная идея. Жемчужные и вихревые ванны, минеральные грязи, галокамера…
– Посмотри там по заполняемости, окошки найди для них и давай мне на утверждение. Что еще?
– Кормить их где будем?
– Ах, да, спасибо, что напомнила. Я распоряжусь по отдельному меню для них. Разместим в малом зале.
Разложенная по полочкам подготовка к встрече настраивала Вениамина Павловича на то, что все пройдет гладко, а многолетний опыт придавал уверенности в этом. Напряжение отпустило, и он снова потянулся к Елене Николаевне, попытавшись ее
– Подожди, – снова засопротивлялась она. – Я принесла папку с личными вещами Галины Сергеевны, их разобрать нужно. Посмотришь?
– Что там?
– Не знаю, бумаги какие-то. Я не смотрела, некогда было.
– Положи на стол, вон к ее медицинской карте, я позже все посмотрю. Ну, иди ко мне.
– И это еще не все.
– Да к черту все! Иди сюда, я соскучился.
– Там уборщица одна утверждает, что слышала храп или хрип из палаты Галины Сергеевны, а когда выглянула в коридор, увидела удаляющегося мужчину в белом халате. Через некоторое время Галину Сергеевну обнаружили мертвой, – выпалила на одном дыхании Елена Николаевна, опасаясь, что любвеобильный директор так и не даст ей рассказать.
– Это которая уборщица? – Вениамин Павлович тут же остыл и насторожился. – Ты сказала ей, чтобы держала язык за зубами?
– Люба Мещерякова. Разумеется, я провела с ней работу. Убедила, что мы все проверим. И строго-настрого запретила обсуждать эту тему с кем бы то ни было. Под страхом увольнения.
– Только сплетен нам сейчас и не хватало!
– Может, отстранить ее на время? Пока все не уляжется, и наши гости не уедут.
– Не нужно. Лучше перевести ее в «культурный блок» к нашему Гоше. Там ей не с кем сплетничать будет – пока освоится, пока то да се, глядишь, и все само успокоится.
Спустя пару часов Вениамин Павлович пригласил к себе заведующего отделением культуротерапии Георгия Мстиславовича, которого за глаза ласково прозвали Гошей. Георгий Мстиславович был как раз из числа тех, кто метил в свое время в кресло директора реабилитационного центра. Вениамин Павлович тогда сразу оценил его потенциал: ну не потянет он руководство. Мечтатель, увлекается творчеством, постоянный посетитель выставок, художественных мастерских, концертов и фестивалей. У него бы просто времени не хватило заниматься центром. Зато он имел степень доктора психологических наук, и сочетание этого с его любовью к творчеству делало из Георгия Мстиславовича идеального кандидата на должность заведующего отделения культуротерапии. Модное направление. Вениамин Павлович в красках описал ему перспективы, разрешил разместить здесь собственную творческую мастерскую, Георгий Мстиславович и сам художествовал. Под его отделение отвели весь цокольный этаж, который ранее был чем-то средним между котельно-насосным отсеком и хозяйственным блоком. Сделали там шикарный ремонт, все коммуникации попрятали в современные встраиваемые шкафы, развесили картин, наставили цветов, обустроили террасу с выходом во внутренний вечнозеленый дворик. Облагородили, в общем. Помимо холлов, исполняющих роль экспозиций, на этаже располагалась уже упомянутая художественная мастерская Георгия Мстиславовича, его кабинет для деловых встреч, впрочем, также заставленный его работами, кинозал с современным оборудованием, сценой и удобными креслами, три лектория, а также несколько подсобных помещений. В помощь заведующему отделением культуротерапии выделили методистку Лару, которая составляла план культурно-оздоровительной программы и графики ее проведения, а также ассистентку Люсю, которая помогала Георгию Мстиславовичу оздоровлять творчеством искалеченных пациентов, когда он это делал лично, или проводила занятия сама, в случае его отсутствия. Жизнь на цокольном этаже протекала плавно, без резких движений, и была наполнена гармонией, просветлением и возвышенностью, тем самым полностью соответствуя запросам и ожиданиям одухотворенного искусством Гоши.
Конец ознакомительного фрагмента.