Остров мечты
Шрифт:
— Кхе... тут ведь случай какой... — Паренек облизнул губы. — За находку ведь деньжата обещались, верно? И солидные деньжата.
— Разумеется, — поморщился Иигуир. — Да говори же, не сомневайся, обмана не будет!
— Хе, надеюсь, сударь, на вашу порядочность. А то ж ведь ребята в любой миг пугнут посудину, и не отыщете... Все-все, прекратил! В порту она.
— Каком?
— Ну, там же, в Мезеле... Но ведь это ни на что не влияет, верно?
Смущение гонца сделалось понятным — Пиколь собирался начинать розыски именно с Мезеля, стало быть, успех пришел
— Запуганный он у вас какой-то, сударь, дерганый, — ухмыльнулся гонец. — У самого маяка якорь бросил, на берег — завсегда в шлюпке. Команда вооружена, кхе, чуть что — за ножи, днем и ночью готовы сорваться в море. Кто ж их так застращал-то?
— Встречались добрые люди, — хмыкнул Иигуир.
Известию о чудесном спасении друзей капитан тоже не поверил, пообещав пустить на борт только их лично. Не мудрено: Бентанор, пожалуй, сам скорее заподозрил бы пиратские козни, чем принял бы рассказ о невероятном путешествии гердонезцев через полную опасностей страну. Впрочем, и угрозы козней никто не отменял. Как ни клялся гонец в истинности доставленных сведений, а сопровождать на юг отказался, сославшись на занятость.
Отныне настал черед радоваться старому Иигуиру. Затеплился огонек надежды на прекращение полосы напастей, он был крохотный, дрожащий, но душу уже немного согревал. Элина этой радости не разделяла, но, по крайней мере, чуть умерила безрассудные восторги. Теперь в Овелид-Куне странников ничто не удерживало... кроме некоторых обязательств. Иигуир, ожидая вызова из Хоренца, в назначенный вечер даже не начинал укладываться спать. Коренастая фигура Финка возникла на пороге около полуночи.
— Готовы, сударь? — пробасил комендант. — Тогда отправляемся, время не терпит. Со снега тропы еще пуще размыло, маеты вдосталь. И... спасибо вам... за подсказки...
В крепость прибыли под утро, однако старику едва позволили обогреться. Сразу наверх, в покои князя, где все мыслимое оказалось уже приготовлено. Сама операция прошла благополучно, властелин Динхорста стоически перенес боль, пара кубков вина служила лишь подспорьем. За дверьми Иигуира ожидали приближенные и среди них Эскобар.
— Все хорошо, — успокоил обессиленный старик. — Если не тревожить руку, через месяц сможете снять повязки. А там и до меча дойдет.
— Вы совершили великое дело, сударь, теперь должны отдохнуть, — отозвался Финк. — Я провожу вас к вашей комнате.
— Комната? Зачем? Согласно воле князя я вправе с этой минуты считать себя всецело свободным.
— Разумеется, сударь, но... один-то денек придется еще у нас погостить.
— Опасаются за здоровье господина, — пояснил Эскобар, когда они со стариком остались наедине в тесной каморке. — Ничего, убедятся завтра, что князь жив... и тогда в путь? Объявился, значит, ворчун Левек? Не удрал, корабль сохранил, в нас упрямо верил... Молодец, одно слово.
— Ты по-прежнему, друг мой, намерен путешествовать дальше? — осторожно поинтересовался Иигуир.
Эскобар промедлил с ответом лишь на мгновение:
— Безусловно, мессир. Заманчиво, конечно, задержаться, вроде бы и здесь можно жизнь устроить, но... Гердонез вопиет о помощи, не так ли?
— Вопиет, — кивнул старик.
— Стало быть, отправляемся, едва отпустят, и думать нечего.
— Однако у тебя, друг мой, появились с Овелид-Куном и кое-какие иные... связи.
— Элина? — Офицер нахмурился. — А что тут поделать?
— По меньшей мере, объясниться. И попрощаться.
Лицо Эскобара исказила болезненная гримаса, он отвернулся к стене:
— К чему эти сантименты, мессир? И что я ей скажу? Что всенепременно вернусь? Так я и сам в этом не уверен. Нет, если затея с хардаями провалится, осесть тут будет превосходным вариантом. Приличное положение, любящая жена, вечная куча приключений — о подобной доле можно мечтать. Но в противном случае...
— Оставь хотя бы надежду девушке.
— Хм, надежду... Предложите еще обвенчаться перед дальней дорогой для верности. А потом сразу превратить во вдову? Это, по-вашему, называется милосердием?
— Но ведь и не бежать от бедняжки тайком?..
— М-да... — Эскобар понурился. — Ладно, мессир, вы завтра здесь? Я успею съездить в Динхорст и... поговорить. Честное слово, лучше бы новая битва! Лгать Элине тяжко, выкладывать правду — жестоко. Или все-таки отбыть без прощаний?
— Поезжай, друг мой, — тихо произнес Иигуир.
Вернулся офицер к вечеру следующего дня, промокший, молчаливый и хмурый. Разговор явно состоялся, хотя радости никому не доставил. Самого Бентанора вызвали к князю уже в сумерках, будто и в стенах крепости опасаясь чужих, недружественных глаз. В присутствии местного лекаря Иигуир осмотрел вельможу, растолковал ход дальнейшего выздоровления.
— Выбрали, куда отправитесь? — слабо улыбнулся бледный князь.
— В Мезель, сир. Кажется, там обнаружился наш корабль.
— Это хорошо... В Овелид-Куне вам какое-то время спокойного житья не будет... И на юг пробирайтесь... осторожно... Один удачный навет способен на многое... Я попрошу позаботиться о вас графа Адиона, его земли как раз по пути... Мы не слишком большие друзья, однако человек это благородный... Поможет...
— Благодарю вас, сир, — поклонился старик.
— И господина Эскобара у меня забираете?.. Досадно, славный воин...
— Он еще вполне может вернуться, сир.
— Хотелось бы верить... но почему-то верится с трудом... Девочку жалко... Хотя, вероятно, оно и к лучшему, по Югернилу уже поползли подлые слухи... Так что прощайте, господин Иигуир, надеюсь, мы расстаемся без обид...
— Вне всяких сомнений, сир.
Врачеватели с поклонами двинулись к выходу, Бентанор замешкался уже в дверях.
— Какие-то еще вопросы, сударь? — спросил раненый.
— Всего один, сир, — поколебавшись, сказал старик. — Раз уж мы намерены покинуть Овелид-Кун... Дозвольте откровенность?