Остров мечты
Шрифт:
— Неужто подействовало заклятье?
— Ох, не хочется в это верить, сир... И князь гневается, если слышит... Однако с той поры дела в краю вправду не ладятся. То неурожай, то болезни, то вон... соседи драться полезут, то навет злобный поползет. Князь уж и потехи забросил, все дни о благе народном печется, да прока мало. Ну, а самое тяжкое... супруга у него молодая погибла. Недавно обвенчались, едва затяжелела и такое... Из окна башни выпала, бедняжка, сразу насмерть... Пойдемте, сир, покажу... Четвертый год уже...
Стража городской цитадели Элину пропустила безропотно,
— Вон там, из того окошка наверху... Прямо на мостовую... Рукой показывать не буду — заругаются. Князь вообще не любит вспоминать, хотя и забыть не в силах.
— Ни креста, ни знака, — заметил Иигуир.
— Вот-вот, и цветы велел сразу убрать, и следы замыть. В семейном склепе богатый гроб княгине сделали, а тут... Правда, некоторым мерещатся силуэты на камнях...
— Неужели князь по сей день вдовствует?
— Да, про новую женитьбу и слышать не хочет, тоскует, видать. — Девушка, отвернувшись, всхлипнула. — И все-то мы с тех пор живем... надрывно, что ли... безоглядно... Без надежды, без наследника... словно завтра большой бой, и выход из него один — погибнуть с честью... Вот если б Коанет своим подвигом сломал проклятье!..
На пятый день ожидания выпал-таки снег, скороспелый, пушистый. По нему в Динхорст прибыли сразу две вести, моментально развеявшие унылые настроения. Из Хоренца сообщали о новой вылазке осажденных. На этот раз она была не столь спонтанной, потому и пользы принесла больше. Под покровом ночи отряды Динхорста сумели незаметно подкрасться к частоколу и как-то его преодолеть. Пока охрана поднимала тревогу, в распахнутые ворота ворвались всадники, сея смерть и ужас. Армия Марха уцелела только благодаря своим огромным размерам, однако урон понесла ощутимый. Писалось, что наемники и прислуга толпами разбегались прочь, вероятно не желая продолжать беспокойную кампанию. Самое же главное — удалось полностью уничтожить осадную машинерию герцога. Столбы пламени от деревянных чудовищ в крепости встретили ликованием. Отдельно сообщалось в послании о выдающейся доблести гердонезского рыцаря. В отсутствие князя Эскобар возглавил один из отрядов, увлек его в бой, поражая неприятеля, и лично сбил наземь барона Эгнелинга, чем смутил дух врагов.
Элина едва удерживалась на месте, слушая торжественный речитатив гонца, по завершении же подпрыгнула, захлопала в ладоши и бросилась обнимать Иигуира.
— Уймись, дочь моя, — улыбнулся старик. — Я разделяю твою радость, но не пристало, право, взрослой девушке так скакать. Ты уже не ребенок.
— Вы не понимаете, сир! — Элина задыхалась от восторга. — Коанет вновь показал себя настоящим героем! Я знала, я верила... Теперь-то князь ни за что не отпустит его, не отдаст ни страже... никому. Коанет станет верным его соратником, надеждой и опорой страны, а я... буду рядом.
— Ты твердо решила выйти за него замуж?
Девушка замерла в испуге:
— А вы думаете, сир, он не согласится?.. Н-нет, Коанет любит меня, мы оба любим друг друга. Ничто не сможет нас разлучить, это точно! И потом... зачем ему куда-то дальше бежать? Вы ведь искали надежную пристань, так она здесь! Пусть с боями и волнениями, зато и с любовью, с почитанием людей. Разве этого мало?
— Это очень много, дочь моя, — печально улыбнулся Иигуир.
— И вас, сир, мы непременно отстоим, тоже останетесь жить в Динхорсте. От слова Коанета князь не сможет отныне просто отмахнуться. Земли у нас всего ничего, но для него... почему бы нет, получит деревеньку на пропитание. И вы, сир, будете у нас вроде дедушки... внуков учить...
— А твой отец? — попытался старик вернуть Элину из мира упоительных грез. — По-моему, он не слишком одобрительно отнесся к вашему с Эскобаром роману.
— Ну что вы! — отмахнулась та. — Все давно успокоилось. Тогда Коанет казался чужаком, случайным бродягой, вот батюшка и супился. А сейчас... Герой страны, кумир народа, правая рука князя, вдобавок потомственный дворянин... ах!.. Признаться, сир, я так счастлива, прямо самой страшно делается. За что безвестной простушке одной такое?..
Мучительный выбор: разрушать ослепительный девичий восторг казалось бессердечным, однако внезапное столкновение с реальностью принесло бы, пожалуй, больше страданий.
— Видишь ли, дочь моя, — осторожно начал Иигуир, — тебе известна не вся правда. У нас имелись причины недоговаривать, однако раз дело зашло так далеко...
Девушка вздрогнула, она, похоже, воистину боялась собственной удачи. Что ж, тем легче будет хоть чуточку остудить охмеленный страстью разум.
— Только не говорите, что он уже женат.
— Нет... Не знаю, по-моему, нет. Да я и не об этом... Мы с Коанетом, дочь моя, путешествуем на восток... не в поисках убежища. Наша забота — освобождение захваченного варварами Гердонеза. И цель странствий потому вполне конкретна — восходная окраина Поднебесной.
— Зачем ему... вам сдалась эта окраина?
— Есть одна... э-э... затея... — замялся Бентанор. — Настолько смелая, что и раскрывать ее до поры я бы не хотел. В любом случае наш путь лежит много дальше, а Овелид-Кун лишь промежуточная остановка.
— Промежуточная... — повторила Элина с надломом в голосе. — То есть Коанет должен покинуть... княжество?
— Я бы принял любое его решение, дочь моя, но пока он настроен сопровождать меня до конца.
— Ну, а после? Он вернется?
— М-м... очевидно. Правда, дорога впереди трудная, неизвестно, когда это произойдет.
— Пустяки, я дождусь, — всхлипнула девушка. Иигуир уже почти раскаялся в своей откровенности. — Лишь бы вернулся... А может, вы уговорите его, сир, остаться здесь? Очень вас прошу...
Старик покачал головой:
— Если желаешь, дочь моя, попробуй сама. Только, думается, для Коанета свобода родины — дело жизненно важное.
— Даже... важнее любви?
— Кто знает...
По капризу судьбы в тот же день Иигуира разыскал щуплый паренек с раскосыми бегающими глазами. Этот гонец изысканными манерами не отличался, зато поведал, что послан Пиколем, описав пирата весьма точно. Самое важное — обнаружился «Эло».
— И где же корабль? — воскликнул нетерпеливо старик.