Остров метелей
Шрифт:
А старуха испугалась еще пуще и просит Майырахпак:
— Ой, тише, тише! Видишь, как качается земля. Слышишь, как падают камни и сыплется песок с моей землянки!
Послушалась Майырахпак, пошла тихонько. Там, где она проходила земля трескалась, как трескается в сильный мороз.
Майырахпак ушла, старуха выползла из землянки и видит: лежит на берегу большой кит. Подползла она к киту, облизала ладони и стала обмазывать кита слюной [24] .
Обмазала, отползла, видит: на самом деле лежит кит, большой-пребольшой. А когда Майырахпак поглощала китов, они казались старухе маленькими.
24
Эскимос
Вернулась старуха к землянке и поползла на крышу. Пока она ползла, совсем рассвело. Эскимос, посылавший старухе табак, проснулся и стоял у своей яранги. Видит: около землянки лежит что-то темное, а старуха сидит на крыше и машет руками.
Говорит эскимос жене:
— Опять что-нибудь надо старухе. Сходи-ка к ней. Да потеплее одевайся, а то уж начались заморозки.
Жена надела новый к'апысиг'ак [25] , обшитый кругом росомахой, и пошла к старухе. Подошла к землянке и видит: около самой землянки на берегу лежит кит. Как будто его только что привезли и вытащили на берег.
25
К'апысиг'ак — женская меховая рубаха из оленьего меха.
Вошла она в землянку. Увидела ее старуха и подает ей весло и амулеты:
— Одна ты смотришь за мной. Если бы не ты, некому было бы смочить мой рот табаком [26] .
Тогда жена умилыка сняла с себя к'апысиг'ак, отдала его старухе и сказала:
— Надень на себя и сиди.
— Пусть твой муж приедет на байдарке, только не по воде, а по земле, — продолжала старуха, — и гарпунщик пусть заколет кита, хотя он и мертвый.
Вернулась жена умилыка домой, передала мужу весло и амулеты, пересказала наказ старухи.
26
Эскимосы говорят, что без табака «рот сохнет».
Собрал эскимос людей. Подтащили по земле к берегу байдарку. Гарпунщик ударил кита, а он даже и не пошевелился. Разрезал умилык кита на куски, оделил товарищей и взял свою долю. Все вернулись в поселок и начали праздновать [27] .
А старухе даже кусочка кожи величиной с ноготь не досталось.
Только после праздника вспомнил умилык про старуху и говорит жене:
— Что старуха живет там одна! Возьми ее и приведи в нашу ярангу. Да смотри, чаще меняй ей постель, чтобы не сбивалась шерсть под ее коленями и локтями.
27
При добыче кита обязателен пятидневный праздник, как и при удачной охоте на медведя.
Привела жена старуху в свою ярангу. Постелила ей новую постель, дала ей мягкую белую оленью шкуру на одеяло. И здесь старуха прожила до самой смерти.
А умилык стал еще удачливее и в охоте. Теперь он больше всех убивал китов. Вот что сделала Майырахпак на Анурвике.
Аналько закончил сказку. За окном разбушевалась пурга На крыше гремели железные листы. Выл ветер. Как видно, Аналько
Ивисян'их'ак' резвился в волнах вблизи Ильхак [28] . А из-за скал шло много-премного белух. Всюду, где они проходили, подымались высокие волны. Прошли белухи мимо маленького палтуса, волны подхватили его и выбросили на берег. Напрасно бился маленький палтус, пытаясь снова попасть в воду. Белухи все еще плыли, и волны все дальше отбрасывали его на берег. Испугался маленький палтус, что солнце высушит его кожу, бьется на берегу и кричит белухам:
— Засох, высох, засох, высох! Перенесите меня на себе. Возьмите меня в зятья.
28
Так эскимосы называют часть северного берега мыса Чаплин, где отлогий берег переходит в скалы.
А белухи все идут и идут. Крикнут ему: «Задним скажи!» — и дальше идут.
Тогда маленький палтус запел:
Кива кивани ельхам кана канини атак, Таватын панигахака упыхсякагьякахка Ивын мана а-тхах-та-ана.Подошли задние белухи. Услышали песню, забросили хвосты на берег и вместе с песком стащили Ивисян'их'ак'а в воду. Стащили, положили себе на спину и отправились дальше. Шли долго-долго, наконец дошли до земли белух, где стоят их землянки. Рассмотрел маленький палтус, что берег поднимается от воды полого, двери землянок выходят прямо к воде. Еще заметил, что белухи очень пугливые: чего-то они боятся, а чего — непонятно.
Вскоре женился маленький палтус на белухе.
— Скажи, — спросил он однажды жену, — чего вы все боитесь?
— Когда земля замерзнет, с тундры придут волки, — ответила жена.
И верно: замерзла земля, настала ясная погода и с гулом и. шумом подошли волки. Белухи попрятались в землянки и крепко-накрепко, как только могли, завязали двери.
Подошли волки к крайним землянкам и начали разрывать крыши. Разрыли одну, спустили петлю из ремня и кричат:
— Камай! [29] Зацепите-ка вашего умилыка!
29
Камай — эй, сидящие внутри!
Подходит к петле самый старший в землянке. Чешет затылок, опечалился, чуть не плачет. Говорит: «Пусть только не трогают моих детей. Сует шею в петлю и кричит волкам: «Вот, готово!»
Выдернули волки его наверх и сразу разорвали, даже костей не осталось — так они были голодны.
Пошли волки ко второй землянке. Опять разрыли крышу, спустили петлю, кричат:
— Ну-ка, зацепите кого-нибудь, молодого, старого ли, только бы мягкого!
Старика в этой землянке не было, петлю надел молодой. Выдернули его волки — и только его и видели.
И так из каждой землянки таскали волки по белухе.
Добрались и до землянки маленького палтуса и только начали разрывать крышу, как он говорит жене:
— Возьми меня, унеси к самой двери и положи в самое темное место. Да подай мне копье.
Только успела жена все исполнить, а волки уже петлю спускают и кричат:
— Камай! Наденьте-ка петлю на умилыка, если нет — можете и ребенка зацепить.
Идет к петле тесть маленького палтуса, чешет себе затылок:
— Пойду, — говорит, — я старик. Только бы детей не трогали, А маленький палтус кричит из своего угла сердитым голосом: