Остров Перемен
Шрифт:
– Мы даже не знаем, в каком мы времени с тобой, Алёша,– сказал Таволгин. – Какая разница, кем ты себя ощущаешь. Я просто не знаю, что нам дальше делать.
– Может быть, бежать отсюда, с этого странного лайнера, – сделал предположение Алексей.– Ведь нам надо искать тех других, кому необходима наша помощь.
– Вопрос только заключается в том, где, кого и как искать. Хоть я и большой учёный, по крайней мере, здесь, но ответов на вопросы не вижу. Я их пока не нахожу. Вселенская загадка! Тайна, покрытая мраком.
Теперь у Таволгина была совсем другая биография
Да ведь и Сафаров воспринимал его, именно таким, каким стал Таволгин в мире неведомом и неприятном. Но, как видно, здесь не имелось недостатка в учёных.
С некоторыми амбициями Алексей, не по возрасту мудрый, критически относился к самым разным докторам и кандидатам всевозможных наук. Юношеский скептицизм? Откуда он в нём? Вероятно, все они, москвичи и россияне, явились сюда не только в качестве Пришельцев. Но ещё и обрели свои новые характеры, биографии, которых, по сути, не могло быть. Впрочем, в Мироздании возможно и то, что те так уж и просто себе и представить.
Но ведь они здесь, всего лишь, гости. Им предстояло только пройти из своего мира в другой. Но что они делают здесь, на прекрасном комфортабельном теплоходе? Просто отдыхают. Вряд ли.
Ясно, что от них требовалось нечто большее. Наверное, Виктор Захарович знает, что их ждёт. Ведь здесь он не только бывший инженер и, в сущности, пенсионер. Он сейчас учёный и, скорей всего, с мировым именем. Впрочем, таких, наверное, и в этом Мире – пруд пруди и огород городи. А к Истине Вселенской подобраться некому.
– Чудаков не только в России, но и на всей матушке Земле, на нашей планете Земля-Один, не так уж и мало, – сказал Таволгин. – Ты знаешь, Алексей, все они по-своему правы. Многие из них умеют радоваться жизни, каждому её мгновению… А если мы и есть с тобой в этом Мире, то нам не дано встретится с самим собой. Мы, как раз, и есть то, чего здесь не должно и не может быть.
– Я не согласен с вами. Просто не могу согласиться…
– В чём же ты не согласен со мной, Алёша?
– Именно, в том, что мы здесь – пустое место. Пусть мы – ничто. Материализованные привидения. Но у нас здесь, на Земле-42, наверняка своя судьба. Главное, нам потом суметь вернуться назад в Россию, в Москву.
– Разве мы не чудаки? Впрочем, нет. На нас возложено какое-то важное дело самим Мирозданием и Высшими Силами. Но я думаю, мы скоро во всём разберёмся.
– Надо разобраться. Ведь не оставаться же здесь навсегда. И где же Рита? Почему она не появляется?
– Не сомневаюсь, что скоро мы её увидим. Не так всё и сложно.
– Но и не просто.
– Есть некоторые сложности. Мне придётся признать это, – согласился с ним Таволгин. – Моё сознание абсолютно раздваивается. Здесь я чувствую себя учёным и знаю то, о чём просто знать не могу. Но вот, представь себе, мне известно то, о чём раньше я и не ведал.
– Что вы знаете, Виктор Захарович? Что вам известно?
Подумав немного, Таволгин сказал:
– Я знаю, что решать следует не столько политические задачи на нашей планете, сколько социально-экологические… Речь я веду совсем о другой экологии. Не о редких козявках и букашках… Время задуматься о существовании именно Человека. Может быть, в изменённом его состоянии. Мы ответственны за нашу планету.
– Это не наша планета, Виктор Захарович. Если вы забудете об этом, то мы останемся здесь навсегда. А вы уже начинаете верить даже в сказку под названием «Остров Перемен».
Но Таволгин возразил. Он не всё, но кое-что помнит до мелочей. Правда, Виктор Захарович не стал отрицать, что находится во власти собственного преображения. С этим не стал спорить и Сафаров. Алексей тоже, как бы, раздвоился. В головном мозгу перепуталось несколько реальностей.
Здесь же мир иллюзорный, возможно, и не существующий. Впрочем, такого быть не может. Мир Земли-42 реален. А вот они… С ними произошли странные метаморфозы – чудесные и, можно сказать, волшебные превращения.
Новоиспечённый профессор Таволгин достал носовой платок из верхнего кармана пиджака, вытер им лоб и задумчиво произнёс:
– Господи, боже мой, если бы мы узнали, Алёша, кто мы и откуда, то волосы у всех нас встали бы дыбом. Да и, в целом, память Человечеству надо восстанавливать. Ведь многое начисто забыто.
– Лично я помню только одно. Я сейчас на каникулах. Мы играем с Маргаритой в бадминтон. Совсем недавно так и было. А что касается моих прошлых и будущих жизней, то я их не помню.
– Я тоже помню кое-что. Например, стежку в зарослях ольхи. Она и привела нас в другие Миры. Но порой мне кажется, что ничего подобного и не происходило. А если и случилось, то не со мной.
– Но я думаю, что всё это пройдёт, и мы переберёмся из этого мира в тот, который нам нужен. Я говорю о нашем пустыре в одном из спальных районов Москвы.
Профессор Таволгин не спорил с Алексеем. Он тут же начал говорить о том, что за несколько дней путешествия на «Дриаде» прочитал массу газет и журналов. Выходил несколько раз в Интернет.
Благо, что Виктор Захарович осознавал, что явился сюда, на морской лайнер, совсем из другого мира. Но тут же попал под влияние Земли – 42. Она его начала зомбировать и теперь заставляет забыть то, что истинно, а не придумано, не вымышлено.
Но Таволгин не забыл о Маргарите и заверил Алексея, что она, непременно, находится на «Дриаде». Сама найдёт их. Ведь ей тоже трудно освоится здесь сразу, осознать, что происходит вокруг.
В ПЛАВАЮЩЕМ СОЗНАНИИ
Не только у Таволгина, но и у Сафарова имелись большие пробелы в памяти. Но зато Виктор Захарович до мельчайших подробностей помнил то, чего с ним никогда не происходило. Ведь оба, всё же, осознавали, что на Земле-42 они – пришельцы.
Но здесь находились в каком-то странном, можно сказать, плавающем сознании. Какие-то отрывки из прожитого всплывали в их памяти размытыми фрагментами. Да и нельзя было поручиться за то, что они вспоминают что-то реальное из собственной жизни.