Остров Русь (сборник)
Шрифт:
— Времени нету, — ответил Кащей, почти оправдываясь. Потом нахмурился, что-то в уме прикинул и сообщил: — Накормить-напоить — это пожалуйста. Но до завтра ждать не будем.
— Ладно, корми, — согласился Стас, — там посмотрим.
Кащей злобно зыркнул на него глазами, но спорить не стал, а взмахнул руками, что-то прошептал, и стол посреди библиотеки заискрился от множества появившихся из ниоткуда блюд.
Мы уселись. Признаться, самостоятельная жизнь заставила меня проголодаться, но абсурдность происходящего
— А медовухи нет?
— Молод еще медовухой-то баловаться, — обрезал Кащей и мечтательно сказал: — Вот они сидят, двое вредных пацанов. Вот они сидят в моем грозном замке! Как же мне расправиться с ними, чтобы погубить весь мир? Как расправиться с мальчишками, которых я так ловко заманил к себе? Об этом стоит подумать.
Стас хихикнул, чуть не подавившись свининой, мне тоже стало веселее. Кащей выглядел таким идиотом, что угрозы его только забавляли.
— Я мог бы превратить их в поросят, зажарить и съесть. О, я мог бы это сделать! Или не превращать и не жарить, а съесть сырыми…
Он говорил, посверкивая на нас подслеповатыми глазками, а у меня внезапно появился аппетит. Я взял себе полную тарелку салата, опрокинул его в блюдо с жареной щукой, подвинул к себе и принялся обедать.
— Да, я мог бы их съесть, — бредил Кащей, — или вырвать сердца у них из груди и вложить туда сердца из камня. Я мог бы сделать их своими маленькими слугами, если бы вложил им сердца из камня…{94}
— О, преврати меня, — давясь сказал Стас, — в поросенка! Мне кажется, что ничего на свете не может быть хуже каменного сердца!
— Угу, — согласился я. Рыба была замечательная. Я раньше никогда щуку не ел, да и видел ее только на картинках. Оказывается — вкусно. Костей только много.
Кащей Бессмертный достал из кармана маленькие круглые очки (как у Джона Леннона, я у папы портрет видел) и надел.
— А может, посадить их в башню, чтоб они умерли с голоду? — спросил он себя. — Не нужны мне свиньи, не нужны мне слуги! Да, посажу-ка я наглых пацанов в Голодную Башню, пусть подохнут с голодухи.
Он начал прохаживаться взад-вперед, погруженный в свои думы. Новая идея нравилась ему все больше и больше.
— Да, я заточу их в Голодную Башню! — бормотал Кащей. — Потом приду — а они уже померли! Кости попинаю… плюну на них… Люблю я это дело — на тех отвязываться, кто постоять за себя уже не может.
Стас принялся украдкой запихивать в карманы пирожки, за пазуху — фрукты, а в рот — все новые и новые порции поросенка.
— Ешьте-ешьте, перед голодной смертью, — милостиво позволил Кащей. Я по примеру Стаса тоже принялся наедаться впрок.
— А чем нам заниматься-то в башне? — Стас наглел все основательнее. — Дай хоть книжку почитать!
Кащею слова Стаса явно чем-то понравились. Он кивнул и сказал:
— Дам. Ох нравитесь вы мне, ребята! Даже жаль убивать…
— Так не убивай, — решил я подстраховаться.
— Да нет, надо…
— А чем это, интересно, нравимся? — недоверчиво спросил Стас, переставая жевать и уставившись на Кащея.
Тот под его взглядом поежился и сказал:
— А тем, что вредные. Почти как я.
— Ты нас еще плохо знаешь, — пригрозил Стас и продолжил трапезу. Кащея его слова задели за живое:
— То есть как, вреднее меня? Вот наглец! Я же злодей, похититель невинных девушек, людоед, садист, истерик и даже занимаюсь литературной критикой!
— Ну, до девушек мы еще не доросли, — признал Стас, — а в остальном… Ха, критик. Ты бы мое последнее сочинение почитал… Я там пишу, что Лев Толстой был французским шпионом и в тексте «Анны Карениной» зашифровал секретные донесения для начальства.
Кащей тихонько икнул. Неуверенно предположил:
— Но ведь нельзя же так… голословно… основания надобны…
— Французский больно хорошо знал, — объяснил Стас.
Подумав минуту, Кащей радостно заявил:
— Толстой еще и полинезийским шпионом был!
— Почему? — настала очередь Стаса удивляться.
— Босиком ходил!
— Способный ученик! — Стас привстал и похлопал Кащея по плечу. Тот понял, что подставился, и скрипнул зубами:
— Все равно я хуже!
— Да, да, — снисходительно подтвердил Стас.
— Побывал бы в моей шкуре, поносил бы на совести тяжесть злодеяний неслыханных, плач жертв замученных — разревелся бы! — грозно прошептал Кащей. Мне вдруг стало не по себе.
— Побывал бы в моей, походил бы в школу, поучил бы уроки — от страха бы помер, — отпарировал Стас.
Кащей запыхтел и явно собрался что-то сказать, когда я, чтобы разрядить обстановку, встрял в разговор:
— Книжки дай почитать, обещал ведь.
Стас посмотрел на меня таким взглядом, что я понял — что-то сделал не так, зря помешал. Но было уже поздно. Кащей с готовностью прервал спор и спросил:
— А вы книжки какие любите? У меня — вот… много.
— Все любим, кроме сказок, — заявил Стас. — Особенно русско-народных.
— У меня всякие есть, — гордо сказал Кащей. — Сейчас составим вам культурную программку…
Он направился к стеллажам. Я крикнул вслед:
— А фантастика есть?
— Наверное, — пожал плечами Кащей. — Я давно уже не читаю, буквы почти забыл…
— А говоришь — литературный критик! — укоризненно произнес Стас.
— Это не мешает, — захихикал Кащей. — Критик — не читатель… Так… Что же вам дать на прочтение перед смертью?
— Вот дурной, — шепнул я Стасу.
— Точно, — согласился Стас. — У тебя карманы пустые?