Остров Сердце
Шрифт:
Последний бой Адама Полубарьева
Полковник Евграфов уже решил для себя, что этот день он вряд ли переживет. Вопрос был только в том, как скоро настанет роковая минута.
Раньше времени умирать не хотелось. Да и без боя – тоже.
Когда ударили первые очереди, Евграфов повел себя по-военному четко: он двинул вбок занавеску на окне, увидел метрах в пятидесяти от конторы людей в масках, обвешанных оружием, и первым делом оценил наличный состав.
Народу боеспособного было пять человек.
Следователь прокуратуры, мужик
Местный участковый Коровин, повторный рапорт которого, собственно, и привел полковника на остров. Этот как раз мужик злой и цепкий! Эк он на Каленина взъелся! Был бы поумней, понял бы сразу, что вся эта история – чистая подстава. А может, и понял, но сначала из вредности решил земляку нервы помотать…
Два молоденьких сержанта, стажеры астраханской школы милиции, казались ребятами неплохими, но пороху явно не нюхали – в отличие от самого Евграфова, который сначала капитаном, а потом уже майором прошел две командировки в Чечню. Н-да…
И арсенал на пятерых – четыре штатных "Макарова"… Прокурорский оружие с собой на остров не брал.
Евграфов зачем-то потрогал бревенчатую стену, будто проверяя ее надежность, и спросил, обращаясь к Живописцеву:
– Погреб есть?
– Откуда? – удивился глава поселения. – Это же контора! На что тут подпол?
– А чердак?
– Имеется!… Вон! – он ткнул пальцем в потолок, показывая на едва заметный квадрат, замазанный многочисленными слоями краски. И тревожно спросил, кивнув на окно: – Чего там?
– Захват острова, похоже… Попробуем спрятаться, а там посмотрим.
– Ну, давайте, а я тут останусь! – неожиданно заупрямился Живописцев. – Я же власть, как-никак!
Евграфов старика уговаривать не стал:
– Хорошо, встречай гостей! Попробуй их вопросами отвлечь, заодно узнай, что к чему! А мы – туда! Давай, орлы! Быстро!…
Молоденькие сержанты лихо передвинули стол и принялись толкать крышку люка, которая сразу не поддалась.
– Краска залипла, черт!… – ругнулся один из них, смуглый и узкоглазый.
Он еще раз напрягся, а потом с маху ударил по крышке кулаком. Та провалилась внутрь, оставив на потолке четкий след, образованный отвалившейся краской.
Евграфов огорченно покачал головой:
– Заметно! Но деваться некуда, давай!
Сначала закинули первого, того самого узкоглазого и щуплого. Тот за руки втащил остальных, а последнему – полковнику – пособил дядя Коля.
– Не тушуйся, дядя Коля, – бросил Евграфов, закрывая люк. – На рожон не лезь и действуй по обстановке…
Живописцев успел пару раз шаркнуть светлыми китайскими плетенками по полу, распинывая по углам отлетевшие с потолка куски засохшей масляной краски. Потом, заслышав близко голоса, кинулся к столу, отодвинул его на прежнее место и уселся на стул, изображая глубокое погружение в служебную деятельность.
Дверь с треском распахнулась и в комнату ввалились трое вооруженных автоматами мужчин в масках, а следом вошел еще один, судя по всему старший, который лица
Евграфов приник глазом к узкой щели и видел именно этого мужчину. Сверху трудно было разглядеть его лицо, так как он сразу прошел в центр комнаты и встал практически под чердачным люком, поэтому видны были только его обожженная солнцем бордовая шея, рыжеватая шевелюра и крутые плечи… Судя по фигуре, экипировке и повадкам, был он явно не новичок в своем деле.
Он подошел к столу и резко спросил:
– Ты глава?
Евграфову был виден только край стола, так что Живописцева он не видел, но тот, видимо кивнул, поскольку бандит продолжил:
– Один тут?
– А кому ж тут быть? – раздался глуховатый голос дяди Коли. – Чай, не клуб… Контора… А вы кто будете, господа хорошие? Почему, значит, с оружием? Никто меня не предупреждал, что будут с оружием!
– Не дури, дед! Все ты понял! Остров захвачен! Поэтому давай быстро на улицу: поведешь по деревне к тем, у кого ружья охотничьи есть или иное оружие… И объяснишь каждому, что человек триста баб с детьми мы уже взяли, сейчас их взрывчаткой обкладываем. Если кто рыпнется, будем сразу расстреливать баб и детей – по двое за каждого провинившегося! На пристани несколько таких шустрых уже лежат, мух кормят! Понял?
– Так откуда ж мне про всех на острове знать, кто при оружии?… – без явной робости возразил дядя Коля. – Я ить…
Договорить он не успел. Рыжий сделал резкий шаг вперед и без замаха двинул в его сторону короткоствольным "калашниковым". Послышался грохот падающего стула, а за ним и тела.
– Вставай, дед! И веди… Сейчас ты только зубы потерял, а дурить будешь, пристрелю без разговоров.
Евграфов видел, как двое других потащили к двери дядю Колю, лицо которого было все в крови.
– Пусти! – булькнул он окровавленным ртом. – Кого знаю, покажу…
Старик смачно плюнул на пол кровавой кашей, утерся и, пуская кровавые пузыри, упрямо огрызнулся:
– Размахался тут…
…– Что делать будем? – тихо спросил Евграфов, оглядывая в чердачной полутьме свое воинство, когда внизу стало тихо.
Коровин покинул свой наблюдательный пункт у крошечного мутного окошка с трещиной посередине и неуверенно сказал:
– Надо темноты дождаться, товарищ полковник, да попытаться вплавь на землю перебраться. Я тут все тропки знаю. Сами-то мы что против них?…
– Сколько тут самым коротким путем до воды? С полкилометра?… – уточнил Евграфов.
– …Через час-другой они всех жителей запрут, и тогда любой, кто на улице появится – это мишень. Вряд ли незаметно проскочить сможем. Разве что с боем… К тому же, боюсь, до темноты мы здесь не досидим. Они скоро каждый дом обшарят, а как только они сюда вернутся, да внимательно на потолок глянут, тут нам и… Что думаете, Адам Михайлович? – обратился он к работнику прокуратуры.
– Ясно, что нас найдут, – хмуро отозвался тот. – Ребята, похоже, профессиональные… Странно даже, что сразу контору не осмотрели… А думаю вот что: мне надо к ним выйти. Скажу, что из прокуратуры, что делом о покушении на убийство занимался…