Остров Свободы 12.04.1961
Шрифт:
Все весело рассмеялись, и даже я невольно улыбнулся, глядя на их молодые, радостные лица. Какими же мы были…
Желудок предательски заурчал, и я вспомнил ещё одну проблему, о которой на время позабыл. Два проглоченных на ходу банана наверняка уже давно переварились, нужно будет поискать что-то пожрать.
— Нет, братик. — Я мотнул головой, и занял свободное кресло за одним из столов, на котором так удачно стояла большая корзинка с фруктами, и куда я сразу же запустил свою руку. — Есть новости посерьёзней! С какой начать?
— Давай для разнообразия
— Хорошо. — Легко согласился я. — Хорошая в том, что мы знаем о плохой.
— О как!
— Вот это ты завернул!
— Так не честно…
Донеслось сразу с нескольких сторон.
— Ладно. Теперь плохая. — Я на секунду задумался, и принялся вещать, словно диктор телевидения: — 15 апреля американцы начнут высадку на Кубу, чтобы снова установить здесь свою власть, свои порядки и вернуть остров под свой контроль. Основные силы высадятся 17 апреля, но всё будет зависеть от того, как пройдёт разведка именно пятнадцатого, через три дня.
— Американские войска? Этого не может быть! Они не посмеют! — Покачал головой Арнальдо. — Это… Это… Я думал у нас паритет с Джонни.
Арнальдо Очоа Санчес — высокий тридцатилетний симпатичный парень спортивного телосложения, которым наградила его природа. Потомственный военный. Через двадцать лет ему суждено стать генералом Кубинской армии.
— Не совсем американские, — я покачал головой, — но с поддержкой американцев и с участием их инструкторов и нескольких боевых групп спецназа США. В этот раз они ещё не рискнут выступать так открыто, только в виде поддержки и оказания помощи для установления справедливости.
— Они всегда этим прикрываются. — Фыркнул Арнальдо.
— Основной упор будет сделан на перебежчиков, кубинских наёмников, которые раньше работали на Батисту, а теперь гордо называют себя Повстанческой армией.
— La mierda del toro! Вот они кто, а не повстанческая армия. — Скривился Арнальдо. — Самое обычное бычье дерьмо!
— Очоа! — Сморщила свой носик Вильма. — Не выражайся так, пожалуйста, при мне.
— Прости, сестричка! — Арнальдо сделал виноватое лицо, развёл руками и потупил взгляд. — Не смог сдержаться.
— В каком количестве? Есть информация? — Подал голос Рауль.
— Около двух тысяч червей, предателей — гусанос. Сраных прихвостней Батисты. Плюс поддержка американцев, ещё человек пятьсот. И авиация… И это только первая волна. После занятия плацдарма, прибудут основные силы.
— Сука! Это точная информация? Какой источник? — Нахмурился Рауль. —Погоди… Ты же был у сеньоры Кеннеди… Это от неё?
Все сидящие в комнате дружно переглянулись и заулыбались. Кажется, крики Первой леди распространились далеко за пределы её комнаты.
— Этой информации можно верить? Она не дурачит тебя?
— Судя по тому, что мы слышали, — с укором заметила Вильма, и осуждающим взглядом посмотрела на меня, — допрос миссис Жаклин был с пристрастием и обманывать она не будет.
— Именно! — Заметил я и помимо воли улыбнулся: — Ну и дураки же вы!
— Так, ладно! Хватит дурачиться! — Рауль нахмурился
— Утром 15 апреля восемь американских бомбардировщиков B-26 под кубинскими флагами и опознавательными знаками нанесут удары по трём нашим военным аэродромам, чтобы стереть с лица земли нашу авиацию. Это будет первый удар… Потом будет высадка десанта…
Дальше я в деталях перечислил всё, что помнил об этих событиях. Лица моих друзей мрачнели с каждой минутой всё сильнее. Но помимо этого, я видел в них упрямство и желание бороться. Мы не впервые попадаем в такую ситуацию. Скажу больше, мы были в ситуациях гораздо хуже, когда маленькой горсткой революционеров шли против многотысячной армии Батисты… И мы даже тогда выжили. Выживем и сейчас. Я это точно знаю…
— Что будем делать, Алехандро? У тебя есть план? — Донесся до меня уверенный и серьёзный голосок Вильмы, как только я закончил доклад.
Моя ты девочка! Ты всегда слепо верила мне, чтобы я не делал. Верит и сейчас. Верит, что я смогу победить американскую армию даже голыми руками. В чём-то она права. Тогда мы надрали американцам задницу, надерём и сейчас.
— Вот что мы сделаем…
На разработку операции, вернее, на уточнение деталей уже давно свершившейся для меня операции, в которой я уже однажды участвовал, мне потребовался час. Арнальдо внёс несколько хороших поправок, предложил провернуть фокус с нашими аэродромами, и на этом наше маленькое но очень важное и переломное в судьбе страны собрание подошло к концу. Осталось только закрепить всё пламенной патриотической речью…
Но от пламенных речей я давно устал. Сейчас я хотел обратиться к ним как к старым и верным друзьям, чтобы не потерять их, как потерял когда-то. Возможно, даже это мне удастся изменить в этом мире, в этой версии реальности…
— Послушайте меня внимательно. — Я встал и посмотрел каждому из присутствующих в глаза. Гомон тут же стих, и парни обратили взгляды в мою сторону. — Вы все знаете, как я люблю толкать речи…
— Алехандро! Кому как не нам это знать!
— Это точно!
— Мой вождь, мы готовы слушать тебя хоть сутками!
Парни одобрительно загалдели и зашумели, но я поднял руку, и всё снова стихло. Пора что-то менять. Пора исправлять ошибки будущего, и когда это делать, как не сейчас. Не сразу, конечно. Но заложить маленький кирпичик в основание…
— Сегодня речь будет краткой. И не о предстоящей битве. В ней мы точно победим, в этом я уверен. А вот что будет с нами дальше… — Секунду я помолчал и продолжил. — Сейчас мы на кураже. Мы думаем, что мы самые сильные, самые везучие, самые умные и самые непогрешимые. С первыми пунктами я соглашусь, — снова довольный гомон, — а вот с последним — нет. Мы не непогрешимые. Наоборот, к нам требования теперь буду ещё строже, чем к обычным людям. Я люблю каждого из вас, как братьев, и как сестру, — кивок в сторону Вильмы. — Каждый из вас готов отдать жизнь за меня, а я за любого из вас…