Остров в море наслаждений
Шрифт:
И высказав, что накопилось у нее на душе, тетя Валя добавила уже значительно спокойнее:
– Вы чем противную пиявку звать, лучше бы к Димке прогулялись. Я видела, как Наташка утром на пляж ускакала, так одна была, видать, сердится еще на своего мужика за вчерашнее. Сходите, взгляните, все ли у него в порядке.
– Ох, как неудобно! Мы совсем про Диму забыли.
Впрочем, у подруг было объяснение своей забывчивости. Да и Дима, когда они вошли к нему в пристройку, еще спал. Друзьям стоило немалых усилий растрясти пьянчужку. И если бы Аллочка не додумалась притащить дудочку, которую ей вчера
Но когда прямо в ухе раздается нечто среднее между паровозным гудком и заводской сиреной, продолжить сладко спать просто невозможно.
Дима подскочил с топчана по меньшей мере на полметра и живо открыл глаза.
– Что? Что такое?
Взгляд у него был ошалелый, было видно, что он с трудом фокусируется на окружающих.
– А, проснулся!
– Привет!
Дима протер сонные еще глаза и кивнул головой:
– Привет.
Потом он огляделся по сторонам и удивленно произнес:
– А чего это я тут… сплю?
– Где положили, там и спишь.
– В смысле – положили? Разве я не сам тут лег?
– Ты хоть помнишь, в каком ты состоянии вчера домой заявился?
– В каком?
– В никаком! – хором заверили его все.
И даже Аллочка засмеялась, запрыгала на одной ножке, повторяя:
– В никаком! В никаком!
Бабушка тут же на нее шикнула, и девочка притихла. Вообще, как заметили подруги, в отсутствие матери девочки вели себя значительно приличнее. Но в то же время и отец почему-то почти совсем перестал уделять дочерям внимание, хотя раньше только и делал, что заботился о них. Впрочем, эта забота заключалась главным образом в том, чтобы отменить распоряжения, данные Олей.
К примеру, если Оля говорила, что девочкам нельзя сладкого, Саша выдавал им по огромной шоколадке. Если Оля считала, что время идти спать, то Саша включал девочкам мультики. Спорить же о воспитании детей со своей тещей Саша не осмеливался, поэтому тетя Валя управляла внучками единовластно. И те, чувствуя, что ни от отца, ни от деда не добьются поддержки, слушались ее куда лучше, чем свою бедную маму, которую ни в грош не ставили.
Тем временем Дима, зажав свою голову между ладонями, жалобно простонал:
– Что же со мной вчера было? Почему мне так плохо?
– Ты ничего не помнишь?
– Ничего.
– Но хоть что-нибудь?
– Так… Обрывками.
– А с кем ты пил, хотя бы помнишь?
– Вроде бы с Толей и… и Васей.
– Кто это такие?
– Толя и Вася, – пожал плечами Дима. – Они утром мимо нашего дома шли, а я во дворе гимнастику делал. Они меня увидели и спросили, не я ли новый постоялец Паучихи.
– Кого? – удивилась тетя Валя, которая еще не слышала этого прозвища их хозяйки.
А когда ей объяснили, удовлетворенно кивнула головой:
– Точно подмечено. Паучиха – она и есть! Все к себе тянет, ничего не отпускает. Даже фрукты девчонкам пожалела. А ведь их целый сад, деревья просто ломятся от плодов.
– Тетя Валя, погодите вы со своими фруктами! Дима, дальше-то что было?
– Ну, что было… Подошел я к ним, познакомились. Они мне и сказали: если хочешь побольше про вашу хозяйку узнать, пойдем с нами.
– И ты пошел?
– Пошел. А чего, мне любопытно стало. Да и рано еще было, вы все спали. Я думал, быстренько схожу и вернусь, вы еще и не проснетесь.
И снова обхватив голову руками так, словно боялся, что она у него расколется на части, Дима принялся вспоминать о том, чем он со своими новыми приятелями занимался вчера весь день. Едва только он вышел за ворота дома Паучихи, новые знакомые предложили выпить по глоточку.
– Бутылка у них была с собой пластиковая. Они сказали, что это легонькое винцо, которое выпьешь и не заметишь. Они детям такое дают, вот что они сказали.
Сначала Дима пить не хотел. Но когда они прошли с километр, солнце стало припекать, и он подумал, что не будет ничего страшного, если он отопьет глоточек этого сока, как называли вино между собой Толя с Васей. Вино и впрямь пилось очень легко, словно вода. И Дима сделал не один глоток, как рассчитывал, а три или даже четыре. И к тому времени, как они дошли до дома некоего Воеводы, который должен был порассказать Диме немало интересного про тетю Галю, в голове у Димы уже зашумело, а настроение удивительным образом повысилось.
Воеводы дома не оказалось, но его жена объяснила, что он пошел к какому-то Михею, который живет через один дом отсюда. Вася этому Михею приходился то ли братом, то ли сватом, но точно каким-то родственником. И он сказал, что Михей будет страшно рад их всех у себя видеть, потому что ему тоже есть что порассказать про Паучиху, да и вообще он мировой мужик.
И вся компания отправилась к Михею. Вино у них по дороге кончилось, но Вася сказал, что это ерунда, потому что у Михея вина всегда полно.
– У него свой сад, а в саду один виноград только и растет. Овощи или там фрукты – это Михей не ест, поэтому всю землю под виноградник и пустил.
Михей оказался дома. И он действительно был рад видеть Васю и его приятелей. Вот только Воеводы у него не оказалось. Но это никого не расстроило, потому что Михей тут же выставил на стол запотевший кувшин домашнего вина и большие кружки. Вся компания устроилась ждать появления Воеводы, который должен был вскоре появиться. Но Воевода все не появлялся и не появлялся, зато появился второй кувшин вина, а за ним и третий. Потом приходили какие-то люди, которые хлопали Диму по плечу и уверяли, что счастливы с ним познакомиться и по такому случаю хотят с ним выпить.
Дима пил, пока были силы, а потом заснул. Сколько он спал, сказать было трудно, но проснулся он уже под вечер и совсем в другом доме. Видимо, его новые друзья все это время заботливо носили его за собой. Такая заботливость до того тронула еще не вполне протрезвевшего Диму, что он заплакал. К нему тут же кинулись люди, среди которых он сумел опознать лишь одного Михея, к которому и прильнул, словно к родному.
В новом доме вина не было, зато тут был самогон, который Диме и предложили выпить, чтобы не болела голова. У Димы было какое-то смутное ощущение, что пить не надо, а надо, наоборот, поскорее уносить отсюда ноги, но он машинально выпил, а потом долго объяснял Михею, как трудно жить в большом городе и насколько лучше жить как он, вот так, на природе, у синего моря, в цветущем краю.