Остров Z

Шалыгин Вячеслав Владимирович

– Прием довольно распространенный, многие авторы им пользовались. – Федоров снова кивнул. – Но в нашем случае есть отличия. Сдвинуто время не на территории. Оно сдвинуто персонально для тех, кто населяет окрестности Мошнино. И для тех, кто сюда попадает. Это западня исключительно для людей.

– Свежая интерпретация темы, – проронил Шаман со скрытой иронией. – И на мосту находится «точка невозвращения»?

– Лучше сказать – точка сдвига. Или рубеж темпорального конфликта. Те, у кого персональное время отличается от нормального,

не могут его преодолеть. Ведь путешествия назад во времени невозможны.

– А вперед? – спросил Бажов.

– А вперед – сколько угодно. Время и движется вперед. Хоть нормальное, хоть сдвинутое. Есть, конечно, нюанс. Говоря техническим языком, это сбой программы – краткосрочное помутнение сознания. Но это временное явление, разве не так?

– Вы имеете в виду отключку и частичную потерю памяти?

– Да.

– Было дело. Ехал себе, потом – бац! – уже здесь, без машины. И ничего не помню о последних часах. Кстати, не долях секунды, а часах!

– Я и говорил, для кого-то время сдвигается на секунды, а для кого-то – на недели. Отчего так, пока неясно. Но сбой пережили все приезжие.

– У нас не было сбоя, – заметил Бажов.

– Интересно, – Федоров прицелился пальцем в Шамана. – Вы что, на разных машинах приехали?

– Поймал, – Шаман вздохнул. – Ладно, признаюсь, не продюсер я. Мы в Замятино встретились и познакомились. Это что-то меняет?

– Ничего. – Федоров качнул головой и снова взглянул на Бажова. – Значит, вы сбоя не ощутили?

– Нет.

– Вы уверены? – Федоров хитро прищурился. – Вы перебрались через речку по мосту?

– Да. Удачно проскочили. Блокпосты в то время только строились.

– На самом деле блокпосты стоят с конца мая, а вы про месяц толковали. Зачем наврали?

– Нет, мы… просто не стали уточнять. На самом деле приехали двадцатого мая. Мы видели толпы беженцев и строительство блокпостов. Сбоев памяти точно не было.

– Вот поэтому и повезло вам. В конце мая феномен вызывал не слишком мощные искажения. Секундами отделались. А то и миллисекундами. Потому и в сознании остались, и память не пострадала.

– Вообще-то… – вдруг негромко сказал Сева, – все не так просто.

– Что? – Тимофей удивленно взглянул на оператора.

– Я думал, в камере глюк завелся, – Сева вытащил из-под плаща фотоаппарат и полистал снимки. – Вот. Пока по мосту ехали, а потом ты за понтонами наблюдал, я щелкнул несколько раз. Вот этот кадр ничего так получился. Берег, перспектива, яблоня цветет, катер в кадре, дата нормальная – двадцатое мая, и время – двенадцать двадцать одна и тридцать пять секунд. А дальше… сразу двенадцать двадцать четыре и ноль пять. И катера в кадре нет. А ракурс тот же – подряд кадры были сделаны, в полсекунды разница. Но мы ведь на мосту не останавливались, ехали медленно, но верно. Три минуты… с половиной, будто корова языком.

– Но в тот момент тебя это не удивило? – с усмешкой спросил Шаман.

– Да я… вообще-то… не подумал.

– Вот

видите. – Федоров тоже с интересом заглянул в фотоаппарат. – Отличный снимок и железное доказательство. Однако вам повезло прорваться без потери памяти. Но чем ближе к июлю, такие чудеса происходили все реже. Вот у Олега, видите, уже несколько часов из жизни выпали, а один из моих новых бойцов не помнит вообще ничего. Помнит лишь, что планировал поездку через Остров дальше на запад.

– Вы называете эту территорию Островом?

– А как ее называть? Суша, со всех сторон окруженная водой – остров. Читайте школьную «Географию». Были предложения назвать зоной отчуждения, но это избито, да и не отчуждал никто ничего. Так само собой получилось, стараниями природы.

– Аномальная зона… – попытался вставить Сева. – Или зона нестабильности. Их много теперь по всему свету.

– А что в ней нестабильного или аномального? И дожди, и странности с течением времени, и последующие проблемы – все стабильно и объяснимо, если постараться понять и найти все причинно-следственные связи. Кроме того, я ведь сказал – зоны как таковой здесь нет. Есть «аномальные люди», которые странным образом сюда попадают и не могут отсюда выбраться.

– Есть доказательства последнему? – спросил Шаман. – Желательно такие же стопроцентные, как снимок.

– Конечно. Возьмите камень, и… нет, лучше возьмите винтовку, подойдите к речке и сделайте пару выстрелов. Мишени на том берегу упадут. То есть пули улетят с Острова беспрепятственно. Но если попробуете переплыть речку – вернетесь, не доплыв до середины. Потому что вы живой человек, а живым отсюда выхода нет. Не верите?

– Ну-у… – Шаманов отвел взгляд. – Вообще-то у меня другие сведения, но… допустим. А со связью здесь какие проблемы? Почему я вчера звонил приятелям и разговаривал с ними, но теперь выясняется, что они два месяца как зомби.

– Это объясняется все теми же искажениями времени. На звонки с Большой земли иногда якобы отвечают давно исчезнувшие люди. Это все укладывается в мою теорию темпорального сдвига, но подробно эти явления пока не изучены. Заботы, знаете ли… быт, рабочие проблемы и так далее, это все отвлекает.

– Но в целом время идет, – сделал вывод Шаман. – То есть, когда наступит осень, тут все пожелтеет, а зимой замерзнет.

– Да.

– И при чем тут цикличность дождей?

– Ни при чем.

– Не понял.

– Я и не говорил, что есть связь. Это просто три феномена в одном ряду местных загадок. Дожди по расписанию, персональные временные барьеры для живых существ и посмертное перерождение.

– Погодите, – вновь попросил Бажов. – То есть… зомби, в отличие от нас, отсюда могут выйти?!

– Теоретически… да. Но пока мы на Острове, а мост хорошо защищен – нет. Мертвяки сторонятся открытой воды и окончательно гибнут в пламени огнеметов.

– А я сразу сказал, это заговор, – недовольно проскрипел Сева.