Шрифт:
Глава первая
Ничто в прошлом преподобного Прескотта Пламбера не предвещало, что в один прекрасный день он обретет способность с легкостью отправить на тот свет всякого, кого пожелает. Да и сам он только добродушно улыбнулся бы, если бы ему сказали, что он скоро изобретет оружие невиданной силы.
— Господь с вами! Я и война? Нет, я против войны. Ненавижу страдания. Потому я и стал врачом, хочу служить Богу и людям. — Он непременно сказал бы что-нибудь в этом роде, если бы не кончил жизнь, превратившись в жалкую лужицу на дворцовом полу.
Отправляясь на небольшой покрытый тропической растительностью островок вулканического происхождения, расположенный к югу от Кубы и к северу от Арубы — в стороне от морских путей, где в свое время бесчинствовали английские пираты, грабя испанские корабли с сокровищами и простодушно называя этот грабеж войной, — преподобный доктор Пламбер объяснял своему приятелю, также выпускнику медицинского колледжа, что единственное достойное дело для врача — служить Богу и людям.
— Чушь собачья! — отозвался с некоторым отвращением сокурсник. — Я выбрал дерматологию и объясню, почему. Это не хирургия, где вознаграждения не дождешься. И никто не станет будить тебя в четыре утра, чтобы срочно вскрыть прыщ. Дерматолог полностью располагает своим временем — твои дни и твои ночи принадлежат тебе, а у пациентов, которые хотят иметь гладкую, как шелк, кожу, обычно денег куры не клюют.
— Я хочу отправиться туда, где люди страдают, где они болеют и мучаются, — настаивал Пламбер.
— В этом есть что-то нездоровое, — предупредил его сокурсник. — Тебе надо проконсультироваться с психиатром. Лучше займись дерматологией, послушайся моего совета. Своя рубашка ближе к телу.
В национальном аэропорту Бакьи преподобного Пламбера встречали сотрудники миссии, приехавшие на стареньком многоместном «форде». С непривычки Пламбер обливался потом. Его доставили в министерство здравоохранения. Он дожидался приема в комнате, стены которой были увешаны впечатляющими диаграммами снижения детской смертности, улучшения качества питания и врачебной помощи. Приглядевшись внимательнее, Пламбер обнаружил, что диаграммы эти отражают положение дел в городе Остине, штат Техас, причем название города было кое-как замазано, а поверх написано «Бакья».
Министр здравоохранения задал новому доктору, который будет работать в миссии, расположенной высоко в горах, лишь один, но важный вопрос.
— У вас есть что-нибудь взбадривающее, доктор?
— Вы о чем? — спросил растерявшийся Пламбер.
— Ну, такие красненькие... Вы привезли? Или зелененькие? Лично я предпочитаю зелененькие.
— Но вы же говорите о наркотиках!
— Ну и что? Мне они для здоровья необходимы! И если я их не получу, то лучше тебе, гринго, убираться назад в Штаты. Ясно? А? Так что вы мне, доктор, пропишите от бессонницы? Красненькие или зелененькие? И чтобы днем быть пободрее?
— С другой стороны, если поразмыслить, вы действительно нуждаетесь и в тех и в других, — согласился доктор Пламбер.
— Отлично. Попозже подгоните сюда пикапчик красненьких и зелененьких.
— Но это уже целая незаконная операция с наркотиками!
— Ну это вы загнули, доктор. Что можно взять с нас, бедной развивающейся страны? А вы, собственно, чем собираетесь здесь заниматься?
— Спасать детей.
— Доллар — ребенок, сеньор.
— Как, я должен платить вам доллар за каждого спасенного ребенка?! — Не веря своим ушам, доктор Пламбер недоуменно покачал головой.
— Эта страна — наша. И порядки здесь — наши Может, вам не по душе наша культура, сеньор? Вы насмехаетесь над нашими традициями?
Нет, такого у доктора Прескотта Пламбера и в мыслях не было. Он приехал сюда спасать жизни и души людей.
— Так и быть, души спасайте бесплатно. А вообще вы мне нравитесь, вы — мой северный брат, да и все мы — одна семья американских народов, так что спасайте детей за двадцать пять центов с каждого или пятерых — за доллар. Кто вам еще предложит такую выгодную сделку?
Доктор Пламбер улыбнулся.
Миссия располагалась в горах, занимающих всю северную половину острова. Здание больницы было сложено из вулканического туфа и крыто железом. Электроэнергию давал собственный генератор. На самом острове электричество было лишь в одном городе — в столице Сьюдад Нативидадо, названной так испанскими «кабальерос» в честь Рождества Христова. Таким образом они запечатлели благодарную память за пять раздольных лет — с 1681 по 1686, — когда грабили и насиловали в свое удовольствие.
Очутившись на территории миссии, доктор Пламбер с удивлением услышал отдаленную барабанную дробь и решил, что, скорее всего, местные жители таким способом извещают друг друга о прибытии нового врача. Но барабаны не умолкали. Дробь звучала непрерывно, с утра до вечера, сорок ударов в минуту, никогда не выбиваясь из ритма и своей монотонностью доводя доктора Пламбера до головной боли.
Неделю он просидел в миссии, ожидая пациентов, но никто не приходил. И вот однажды барабаны замолкли. За это время барабанная дробь успела стать частью его жизни, и сначала доктор Пламбер не понял, что случилось, что изменилось вокруг. Лишь спустя некоторое время он осознал, что произошло, — воцарилась тишина.
А в ней доктор услышал новый непривычный звук. Шаги. Он поднял глаза от своего рабочего стола, установленного на свежем воздухе, за которым доктор разбирал медицинские карточки персонала миссии. К нему приближался голый до пояса старик в черных штанах и цилиндре. Старик был крепкий, но небольшого роста, его кожа имела светло-коричневый оттенок.
Пламбер резво вскочил на ноги и протянул руку.
— Рад видеть вас. Чем могу быть полезен?
— Ничем, — ответил старик. — А вот я могу. Меня называют Самди.
По словам старика, он был «хунганом» — святым человеком здешних гор — и, прежде чем разрешить своему народу лечиться у доктора, пришел познакомиться с ним.
— Я хочу только одного — лечить их тела и спасать души, — сказал доктор Пламбер.
— Не так уж и мало, — с улыбкой отозвался старик. — Так и быть, лечите тела, но не трогайте души. Души принадлежат мне.
Доктору Пламберу пришлось согласиться, так как эго был единственный шанс заполучить пациентов. Во всяком случае какое-то время он не будет склонять местных жителей поменять религию...