Остров. Остаться людьми. Тетралогия
Шрифт:
Он старался говорить, не прерываясь на логичные паузы. Обстоятельства требовали, чтобы он без остановки забивал голову Лиса бестолковой информацией. Его внимание нужно было отвлечь от Макарова, который сейчас был всего в нескольких метрах от своей цели…
Лис прижимался к земле и слушал Артура, пытаясь сообразить, что от него хотят. Умом он прекрасно понимал, что за убийство Левши его вряд ли простят, такое не прощается. Однако сердце умоляло: «Обманись, Лис! А вдруг Левша и вправду жив? Царапнул его по животу, а показалось в запале, что чуть не насквозь проткнул! А за девку эту вообще предъявить нечего – жива, значит, не убил!..»
Но едва Артур закончил говорить, как из кустов на Лиса набросилось что-то страшное. Не издавая ни звука, теперь уже хорошо узнаваемый Макаров одним ударом выбил из его руки пистолет, а вторым…
Какие разрушения произвел второй кулак, Лис уже не помнил. Голова его после страшного по силе удара дернулась в сторону, и он потерял сознание.
Лежа рядом с бесчувственным Лисом, Макаров и Артур жадно сдирали зубами с обструганных веток куски жареного мяса и, почти не жуя, глотали.
– Когда мы уходили, Левша еще дышал… – глядя куда-то в просвет между пальм, проговорил Макаров.
Глава восемнадцатая
Он дышал и сейчас…
Уложенный на стол и хрипящий, он обливался потом, а рядом с ним, держась за подбородки, стояли Нидо и Донован.
– А я говорю, вынимать нож смерти подобно. У него пневмоторакс, повреждение внутренних органов! Изъятие лезвия приведет к обильному внутреннему кровоизлиянию!
– Я живу в предместье Манилы, мистер Донован, – отвечал ему Нидо. – Там втыкают ножи в животы чаще, чем режут ими лук. Я спас троих таких.
– Гм! А скольких вы не спасли?
– Восьмерых.
– Гениально, коллега! – Слово «коллега» Донован постарался произнести как можно язвительнее. – Семьдесят пять процентов смертности. У вас фантастические показатели.
– Но я выполнял операции без инструментов и оборудования, мистер Донован.
– То есть вы – шарлатан?
Скрипнула дверь. Уставшая Дженни вошла и, не скрывая слез, подошла к доктору.
– Этот человек спас Берту. Пусть он спасет и его…
– Это сумасшествие, Дженни! – запротестовал Донован. – Вы хотите, чтобы я, врач, позволил человеку без медицинского образования оперировать голыми руками находящегося в коме больного?
– Док…
В каюте повисла оглушительная тишина.
– Док… Пусть он делает…
Стиснув зубы так, что на лбу и висках, и даже под закрытыми глазами вздулись вены, Левша выдавливал каждое слово.
– Это я… зата… щил его… на этот… проклятый… Пусть… делает… Это мне… там и видно… бу… дет…
Не выдержав, Дженни, чтобы с губ не сорвался крик, закрыла рот ладошкой и выбежала.
Она мчалась по коридору к каюте, где до сих пор на полу лежал труп пленившего Питера мужчины. Дверь в каюту была закрыта, Питер и Дженни давно находились в другой, но Дженни, обезумев и рыдая, бежала к той, куда они входили вчера вместе с Макаровым…
Она еще не знала, что произойдет через минуту…
Левша слышал каждое слово молитвы. Он видел руки Нидо, он чувствовал во рту вкус собственной крови.
Сознание его то улетало куда-то вверх, оставляя его одного на столе, то с силой втискивалось обратно. И тогда он снова видел Нидо.
В ту минуту, когда хилер взялся за рукоять торчащего из него ножа, Левша подумал о том, сполна ли он заплатил за свой грех. Макаров проронил мысль о том, что все здесь отбывают наказание. За что отбывает он?
Мари…
Все эти месяцы без нее он винил в ее смерти только себя.
Нож вышел из его тела, Левша дернулся и открыл глаза.
Руки Нидо по самые запястья были погружены в его тело…
*
Его ждали, несмотря на опоздание. Темно-синий «Лексус» с совершенно черными от тонировки стеклами кособоко замер на краю дымящейся ямы и всем своим видом опровергал теорию о том, что есть вещи, которые не могут находиться рядом по определению.
Левша остановил «Мерседес» за полста метров от джипа, заглушил двигатель и вышел. В ноздри моментально ударил отвратительный запах тлеющих тряпок, плавящегося целлофана и гнилой рыбы. Яма, которой не было видно конца, напоминала врата ада. Одна из свалок на окраине Парижа. Все правильно. Такие дела в таких местах и должны решаться. Левше на миг показалось, что где бы грешник ни отдавал богу душу, после приговора Высшего суда его поволокут обязательно сюда.
По всей видимости, в машине сидел некто, кто знал его в лицо, так как из машины вышел невысокий парень в черной рубашке и, переваливаясь с ноги на ногу, направился в его сторону. Крепыш, каких в обойме Дебуа, очевидно, видимо-невидимо. Тем временем траурного вида атлет подошел к «Мерседесу» и взглядом профессионального угонщика оценил его.
– Я должен тебя осмотреть.
– Ты терапевт?
– Побереги свои шуточки для других идиотов.
– Для других идиотов у меня другие шуточки. – Вынув из кармана «беретту», Левша положил ее на капот «Мерседеса». Позволил похлопать себя по бокам.
– Мсье Дебуа велел взять у тебя кое-что, – спокойно бросил атлет.
Да, после того как у Левши даже не спросили имени, можно было смело утверждать, что в машине сидит человек, знающий его лично. Скорее всего один из тех, кто дубасил его в «Бристоле».
– Заодно мсье Дебуа спрашивает, успеешь ли ты к указанному времени на встречу в Булонский лес. Если нет, он согласен переназначить встречу.
Любезно с его стороны.
– Малыш, если мне что-то нужно будет передать ублюдку по имени Дебуа, я обойдусь без тебя.
– Ты можешь опоздать, – упрямо настоял крепыш, выполняя указания хозяина.
– Из-за тебя. А сейчас я хочу видеть кого-нибудь из тех, с кем я познакомился в «Бристоле».
Крепыш пожал плечами, повернулся и лениво направился к джипу.