Остров
Шрифт:
– Меня зовут Андрей! – представился я даме, разглядывая её уже более молодыми, зоркими и наблюдательными глазами.
– А меня Света!
– Очень приятно, Света! – я слегка пожал её маленькую ручку, чем вызвал немалое удивление с её стороны.
Девчонка как девчонка: можно сказать – ничего особенного, много таких. Симпатичная, конечно, но, повторюсь, ничего выдающегося – ладная фигурка, чуть вздёрнутый аккуратный носик, выгоревшие на солнце волосы и белозубая улыбка до ушей, как у Буратино. Роста, правда, немалого – при моих-то метр восемьдесят шесть она явно была где-то за метр семьдесят. Не маленькая девочка – не карманный вариант. Это сидевший во мне старый, но опытный шестидесятитрёхлетний ловелас сравнивал, взвешивал и оценивал размер груди, длину ног и обхват талии и бёдер, а семнадцатилетний мальчишка был просто в восторге – она была красавица!
– Может, пойдём, искупаемся, Света? – старый развратник требовал более детального осмотра и сравнения тактико-технических данных.
– Пойдём! – согласилась она и тут же стала стаскивать с себя свой наряд для Хеллоуина. М-да! То, что оказалось под карнавальным костюмом, было ничуть не лучше: купальник: совершенно дикой расцветки и невероятно убогого фасона. Формы девичьего тела он не скрывал, но ничего и не подчёркивал – это был не купальник, а невзрачная упаковка. «А, может быть, это она сама себе всё сшила?» – подумал я: «Ну, тогда у неё большие проблемы с руками и вкусом».
Света уже шла к воде, и я пошёл вслед за ней: зашли, где поглубже, и стали там строго и целомудренно плавать, украдкой, правда, поглядывая друг на друга, как бы привыкая и осваиваясь. А через полчаса мы уже вовсю носились по пляжу: толкались, брызгались водой, падали плашмя, прыгали, визжали и хохотали от восторга и переполнявшей нас радости. Молодость бурлила в нас и пьянила, как шампанское, а необитаемый остров, жаркое солнце и тропический океан доводили чуть ли не до умопомрачения…
Потом мы лежали рядышком на горячем песке и задавали друг другу вопросы, которых было великое множество. Света жила в Пскове и очень обрадовалась, когда узнала, что я из Питера – всего-то 250 километров.
– А как ты узнал про остров? – спросила меня Света. (Заметьте: как узнал, а не как сюда попал. И для неё, и для меня вопрос «как сюда попал?» – это уже не вопрос).
– А я бывал здесь раньше – правда, очень много лет назад. А ты?
– Мои родители, когда были в командировке в Германии, прислали мне оттуда открытку с тропическим островом. Вот я и …
– Что?! – не поверил я. – По картинке?!
– Наверное, у меня воображение хорошо развито, – скромно ответила мне Света.
Я мысленно хмыкнул: сказал бы я тебе, что у тебя хорошо развито – да воспитание не позволяет.
– Света! – осенила меня внезапная идея. – Ничего, если я отлучусь домой минут на десять? Ты только никуда не уходи!
– Хорошо! – Света смущённо заалела, решив, что я в туалет отпрашиваюсь.
Дома я взял из холодильника бутылку вина и бутылку минералки, в пакет накидал бананов, киви и персиков; прихватил также пару бокалов, штопор, пакет бумажных полотенец и отбыл обратно. Света так и лежала на песке, а вот солнце уже понемногу клонилось к закату – дневная жара спала, и воздух посвежел.
– Вот! – я показал ей пакет с добычей. – Надо же отметить знакомство!
– Ого! – сказала Света, заглянув в пакет. – Хорошие у вас магазины в Питере.
– Можно подумать, что у тебя в Пскове они другие!
– Тогда пошли ко мне! – решительно сказала Света, вставая и стряхивая прилипший к животу песок. – У меня там хотя бы палатка есть.
– Да ты что! – пришёл я в восторг, и мы вдоль берега – то по воде, то по песку – неторопливо зашагали к её местожительству на другой стороне острова.
Увидев её неумело установленную палатку цвета хаки, я ещё раз пришёл в восторг – с такими палатками мы в девятом классе ездили в Кавголово на озёра.
– Ого! – передразнил я Свету. – Это такие палатки у вас в Пскове в магазинах продаются?
– Ну, конечно! – не поняла она меня. – А где же ещё?
Какая-то тень лёгкой несуразности происходящего витала вокруг нас: какие-то нестыковки, едва заметные, но всё же ощутимые; какое-то недопонимание и какая-то недосказанность мешали, как соринка в глазу; что-то очень явное, но пока, до времени, скрытое и очень тревожное.
В палатке были застелены два байковых одеяла, но там было душно, и мы расположились на свежем воздухе: я расстелил полотенца прямо на песке, разложил фрукты, откупорил бутылку с вином и пригласил даму к столу. Света, стоя на коленях, держала оба бокала, пока я разливал в лучах заходящего солнца красное, как кровь, вино; отдала один бокал мне – мы посмотрели друг другу в глаза и, уже не отводя глаз, выпили до дна, а потом… а потом случилось то, что неизбежно и должно было случиться между девушкой и парнем, если их оставить одних на необитаемом острове – любовь!..
Глава 2
Макс припарковался на автостоянке перед банком, который серой башней нависал над ней, как капитанский мостик над палубой теплохода. Заглушил двигатель, надел очки, взял с переднего сиденья портфель и стал по очереди доставать из него заранее подготовленные, аккуратно разложенные по позициям и прошитые степлером документы. Внимательно просмотрел их ещё раз: вроде бы, всё в порядке – ни убавить, ни прибавить. Его позабавила эта мысль – «ни убавить, ни прибавить!» Ну, прибавить – это вряд ли, а вот убавить – это со всем нашим удовольствием. Убрал документы обратно в портфель, достал из кармана пиджака телефон и набрал номер Руслана.
– Здорово, Макс! – тут же откликнулся Руслан. – Давай, поднимайся ко мне, я сейчас позвоню на охрану.
Макс, держа в руке портфель, как мешок с картошкой, выполз из машины и пошёл к зданию, на ходу нажав кнопку на брелоке – машина послушно вякнула в ответ и подмигнула ему в спину обеими фарами. Перед входом в банк возле искусственных туй, зелёными столбиками указывающих направление верного движения, его уже ждали два здоровенных охранника. Через широкие стеклянные двери они провели Макса в ярко освещённый и богато обставленный вестибюль и передали его двум другим еще более звероподобным верзилам. «Это правильно!» – подумал Макс, глядя на их тупые рожи: «Таких красавцев на улицу ставить нельзя – клиенты станут шарахаться. Это для внутреннего пользования».