Остров
Шрифт:
– В 53-м, после смерти Сталина, уже проводили амнистию. Тогда освободили следующие категории: тех, у кого срок меньше пяти, беременных баб и баб с малолетними спиногрызами, пожилых и малолеток, а также осужденных за должностные и экономические… и так далее. Остальным сократили срок наполовину. За исключением осужденных за «контрреволюционные преступления», бандитизм и мокруху… Тогда хотели провести амнистию за два-три месяца. Но не смогли уложиться даже за четыре, а кое-где мудохались полгода и больше.
– Сучка, если ты обратил внимание, хочет, чтобы
– Обратил. Потому и заостряю ваше внимание на опыте бериевской амнистии. Так вот, в 53-м, фактически сразу после смерти Отца, при Лаврентий Палыче, гулаговский аппарат работал исправно. И то не смогли сделать в срок… А при нынешнем всеобщем похулизме?
– Что предлагаешь?
– Это Старик Сучку настропалил, – ответил Сластенов не по существу. Про себя подумал, что не имеет никакого значения, за какой срок – за месяц или за три – проведут амнистию. Итог будет один: полное уничтожение страны… А этого Сластенову не хотелось – он с этой страны кормился. И не исключал, что когда-нибудь сможет встать у руля.
– Старик не Старик – какая разница? – сказал президент. – Делать-то все равно придется нам. Я спрашиваю: что предлагаешь?
– Колупаться со статьями да со сроками – мудовые страдания. Зашьемся начисто. Поэтому амнистировать нужно всех, кто отбарабанил две трети срока. За исключением пожизненных – маньяков да людоедов.
Узел галстука влево – вправо:
– Сурово. Это ж мы так выпустим на волю тьму отморозков. А у нас и так преступность… того.
– Потому и не страшно. Она уже настолько «того», что если и станет выше, то никто не заметит…
Президент встал, вновь прошелся по кабинету и остановился у окна. Сунул руки в карманы, покачался с пятки на носок. Не оборачиваясь, спросил:
– Ну а пункт номер шесть? Номер шесть, блядь, пункт… что скажешь?
Сластенов пожал плечами.
– А что номер шесть? Они все равно обречены. А так проявим акт гуманизма.
– Ну… ну, готовь проект указа.
Старику позвонил командующий Объединенными Космическими силами Соединенных Штатов Америки и сообщил, что направляет на «Голиаф» эксперта, ведущего специалиста «известного вам проекта». Через одиннадцать часов сотрудники службы безопасности «Голиафа» встретили его в аэропорту Икалуита и доставили на платформу.
Когда прибыл эксперт, был уже вечер, Старик сидел в гостиной у камина, читал статью в «The Sunday Times». Он не любил читать с монитора, поэтому Рита распечатывала ему все необходимые материалы. Старик сидел у камина, держал в руках несколько листов бумаги. Статья была посвящена смерти Карлы дель Понте и называлась «Самоубийство или все-таки убийство?». Отставную прокуроршу нашли мертвой в кресле в гостиной собственного дома. В руках она держала свою скандальную книгу «Охота: я и военные преступники». Старик отлично знал, как и почему погибла грозная прокурорша, и статья его забавляла.
Эксперт оказался маленьким, лысым, в старомодных очках и похожим на гнома. Непонятно только – на доброго или злого. Поскольку
– Ну, – сказал S.D., когда познакомились, – расскажите мне о вашем «Созвездии смерти».
– Но ваши люди отобрали мой ноутбук, – возмущенно заявил Гном.
– А что – без ноутбука нельзя рассказать?
– Но, видите ли, вся графика…
– Если вам понадобится что-либо отобразить графически, то вот карандаш, вот бумага. Начинайте.
– Что конкретно вас интересует?
– Реальные возможности этого вашего «Созвездия смерти». Подчеркиваю – реальные.
Гном посмотрел на часы, прикинул что-то и сказал:
– Примерно минут через тридцать над нами пролетит – мы специально перевели ее на эту орбиту – наша боевая платформа. Если вы пожелаете, мы можем устроить показательное шоу.
– Шоу мне – благодарю вас – не нужно, – довольно сухо произнес S. D. – Мне дело нужно… Что конкретно вы можете продемонстрировать?
– Ну например, как наша «Энола Гэй» стреляет.
– «Энола Гэй»? [4] – удивленно произнес Старик.
– Э-э… «Энола Гэй» – неофициальное название. Это название мы используем только в разговорах между собой.
– Черный, однако, юмор, – сказал Старик. Теперь он точно знал, что гном – злой. Потом Старик спросил: – В спасательную шлюпку попадете?
– Если вам не жалко шлюпку…
– Мы сбросим на воду старую цистерну – размеры примерно те же… А попадете?
4
«Энола Гэй» – так в честь своей матери назвал свой Б-29 (бортовой № 82) командир 509 авиагруппы ВВС США полковник Тиббетс. 6 августа 1945 года с борта «Энолы Гэй» была сброшена бомба. И город Хиросима превратился в ад.
– В человека попадем… Если сбросите за борт манекен в спасжилете, мы его расстреляем.
– Из космоса?
– Из космоса.
– Вы это серьезно?
– Вполне.
Старик снял трубку, вызвал помощника. Когда Апфель явился, сказал:
– Джозеф, распорядитесь, чтобы на воду сбросили старую цистерну. Я знаю, у них есть… И еще: пусть ребята быстренько сделают манекен – штаны и куртка, наполненные пенопластом – и сбросят это чудо на воду.
Гном добавил:
– Попросите, чтобы цистерна и манекен были на веревке длиной метров пятьдесят.
Апфель кивнул и вышел. S. D. спросил:
– Может быть, глоток виски? В моих погребах есть неплохой виски.
– С удовольствием… водки.
– Какую предпочитаете?
– Русскую.
S.D. снял трубку старинного телефона, произнес: «Будьте добры водки нам с мистером Гусевым. Непременно – русской…» И – Гному:
– Есть Stolichnaya Gold Vodka и Stolichnaya Moskva Premium.
– Все равно.
Старик сказал в трубку: «Все равно», – и повернулся к Гному:
– Ведь вы русский, мистер Гусев?