Остров
Шрифт:
Двадцать первого ноября Дервиш и Братишка вылетели в Лондон, Дельфин и Иван – в Копенгаген.
Лиза хотела проводить Ивана в аэропорт, он не разрешил. Сказал:
– Ни к чему это, Лиза. Мы летим всего на пять дней… Что тебе привезти?
– Сам возвращайся скорее, – ответила Лиза и улыбнулась. Иван видел, что ей тяжело, но – держится. Он подумал, что после его ухода Лиза будет плакать. Или не будет – она тоже переменилась за последние полгода… Иван не знал, хорошо это или плохо. Он ненавидел себя за то, что причиняет столько мучений любимой женщине, но уже не
Он поцеловал Лизу в шрам над бровью, шепнул: «Скоро вернусь. Не скучай тут…» Она тоже шепотом ответила: «Буду скучать».
В Пулково-2 молодая женщина-пограничник рассказывала своей сменщице: «Ты не представляешь, Лерка, какой страшный. У него половина лица как будто через мясорубку прокрученная. Я и смотреть на него не могла – страшно. А он смеется, говорит: „Девушка! Молодой красавец пострадал в результате чудовищного теракта“. Разве он в этом виноват?.. И ведь вижу, что красивый мужик был – в паспорте-то он нормальный. А в натуре – монстр. Но я на него почти не смотрю – не могу. А потом отдаю ему паспорт обратно, гляжу – у него и пальцев на правой руке всего два». Сменщица философски заметила: «Всякое бывает. Может, он как раз полетел пластику себе делать. Пришьют ему там новую морду – не узнаешь. А вообще, подруга, фейс у мужика не главное. Главное – болт. Болт стоит – считай, красавец. Не проверила, как там у него – болт на месте?»
– Ой хабалка ты, Лерка.
– Да ладно, подруга, не парься – шучу я.
Товарняк, на котором ехали монахи и чекист, не столько ехал, сколько стоял. И уже начинались проблемы – подходили к концу продукты, а Томилин, как ни экономил, выкурил все сигареты. Но главное – почти закончилась вода.
На очередном полустанке Глеб заметил колонку.
– Командир, – сказал он Мастеру, – разрешите сгонять за водой.
Мастер осторожно выглянул из вагона, осмотрелся – на полустанке не было видно ни души.
– Давай, – сказал он. – Только быстро.
Глеб взял три пятилитровые бутылки, спрыгнул на насыпь, побежал к колонке.
Помощник машиниста высунулся в окно тепловоза – покурить. Он сделал затяжку, с удовольствием выпустил дымок и посмотрел по сторонам. Спустя пять секунд помощник позвал машиниста:
– Геннадий Валентиныч!
– Чего тебе? – недовольно отозвался машинист. Он читал статью в журнале «Рыбалка».
– Похоже, пассажиры у нас, – ответил помощник.
– Какие еще пассажиры? – поднял машинист голову от журнала.
– Взгляните сами, – помощник сделал шаг от окна, добавил: – В самом конце состава.
Машинист неторопливо снял очки, положил их на журнал и подошел. Он выглянул в окно и увидел, что какой-то мужик у колонки наполняет водой пластиковые бутылки.
– Ну, мужик с бутылками, – сказал машинист. – И что?
– Так он с заднего вагона спрыгнул.
– Точно?
– Точно.
Мужик тем временем наполнил свою тару и побежал к последнему вагону.
– От сука! – сказал машинист.
А мужик подбежал к вагону. Навстречу ему протянулись руки. Он отдал бутылки и сам ловко вскочил
– Ага! – сказал машинист. – Не иначе зэки из амнистированных.
– Может быть, – согласился помощник.
– А я этих тварей на дух не переношу. Позавчера тестю голову проломили из-за паршивого сотового.
– А что делать?
– Что делать? А ты инструкцию читал?
– Ну!
– Лом гну! В случае подсадки на поезд посторонних немедленно сообщать об этом диспетчеру.
Через минуту о «пассажирах» товарняка знал диспетчер в Котласе. А еще через три минуты об этом знали оперативные дежурные местного департамента полиции и регионального отдела «гестапо».
Поезд катил по тайге, стучали колеса, светило неяркое осеннее солнце. Пашка расспрашивал Томилина:
– А правда, что гробы по улице плыли?
– Правда, – ответил Томилин. – Сам видел. Это же в дурном сне не увидишь, а тут – наяву.
– А откуда они взялись?
– В тот день на Неве было наводнение. Соответственно и в Охте вода почти вровень с берегом… А как Башня рухнула, так обломками Охту перекрыло, как плотиной. Вода пошла на берег. А рядом – кладбище. Видно, вода размыла свежие могилы.
Пашка перекрестился. Томилин продолжил:
– Конечно, у населения паника – конец света! Но это было только начало. По городу гуляли слухи один страшней другого: заминированы все крупные здания города… террористы угрожают взрывом и затоплением метро… Потом кто-то запустил слух, что произошел взрыв и радиоактивный выброс на АЭС в Сосновом Бору. А настроения были такие, что люди верили всему. И – побежали из города. А на выездах полицейские кордоны – террористов ловят. Пробки по пять километров. От этого еще больше паника. А из всех щелей полезли мародеры. Стали магазины грабить, квартиры потрошить, людей резать…
Состав начал тормозить – заскрипели колеса, раздался лязг сцепок. Глеб встал, подошел к двери, выглянул и сказал:
– Станция какая-то.
– Ну, опять будем стоять полдня.
Мастер спросил:
– Что за станция, Глеб?
– Полиция, – процедил Глеб.
– Название такое? – удивился Пашка.
– Полиция, – повторил Глеб. – Целая свора.
Мастер стремительно поднялся, подошел к Глебу, выглянул. Увидел впереди старое здание станции из красного кирпича, семафор с красным глазом, еще какие-то строения и – главное – две «буханки» в полицейской раскраске, с мигалкой на крыше. Рядом стояла группа полицаев.
Состав замедлял ход. Глеб пересчитал: восемь красавцев. Все – с автоматами. Почти все в бронежилетах, в касках – явно не на пикник собрались.
Подошел Пашка, следом за ним – Томилин.
– Что, интересно, им здесь надо? – спросил чекист.
– Не знаю, – ответил монах. – Но не исключаю, что им нужны мы.
Томилин сказал:
– А у меня и патронов нет.
Мастер внимательно посмотрел на него, потом сказал: «Глеб…» Глеб ответил: «Есть», – вернулся в угол и склонился над рюкзаком. Спустя двадцать секунд он вернулся, протянул чекисту ПМ и запасной магазин: «Держите, Тимофей Трофимович».