Остров
Шрифт:
В холл не торопясь вошёл седой старик в очень дорогом костюме и не менее дорогих ботинках, с тускло-металлической тростью и кожаной папкой, сверкнул золотой оправой очков. Казалось, дождь снаружи специально обошёл его стороной, равно как и грязь на дорожке — идеально вычищенные ботинки сияли. Тонкий крючковатый нос чуть подрагивал, на кровь старик взглянул равнодушно и мельком, а на обожжённое тело — очень внимательно.
— Ola, Матеуш, — он протянул руку советнику, тот крепко её пожал. — Я решил приехать сам.
— Ценю это, Эл.
— Ещё как ценишь, — старик усмехнулся. — Ну
Не дожидаясь ответа, легко, словно ему было лет двадцать, присел рядом с Паулу на корточки, порылся в кармане.
— Протяни руку, сынок. Левую, ладошкой вверх. Сожми кулак. Вот так, молодец. Сколько лет?
— Шесть, почти семь, — Гомеш усмехнулся. — А то ты не знаешь.
— Я думал, уже восемь, так поджечь негодяя — не каждое пробуждение силы способно, — Элайя встал, увлекая мальчика за собой. — Утрясём формальности. Его мать не появлялась?
— Нет, — советник недовольно поморщился.
— Она ведь русская? Точное имя?
— Я знал её как Айрин. Небольшой посёлок на побережье километрах в сорока от Тихо, сомневаюсь, что у местных вообще есть ай-ди. Когда забирал ребёнка в приюте при местной церкви, её там уже не было.
— Родственники со стороны матери?
Гомеш покачал головой.
— Хорошо, будем считать, что с этого момента трёхлетний срок пошёл, если никто не объявится, значит сами отказались. Пробная модификация?
— В год и три — отрицательная, в пять — неясный прогноз. Доктор Шварц посоветовал пока ничего не делать, сказал, что лучше подождать до семи лет, а до этого только наблюдать. Отклонений не было, но мы всё равно надеялись, сам понимаешь, для нашей семьи это много значит.
— Врачи тоже ошибаются. Хоть шесть — оптимальный возраст для пробуждения, но иногда и раньше случается, важен импульс, толчок. Вот как у вас. Хорошо, фиксирую данные для протокола. Паулу Гомеш, шесть полных лет, мужского пола, величина выброса с учётом коррекции — восемь на двенадцать, состояние стабильное, в сознании, адекватное восприятие. Блокирующий браслет с номером 82745 на левую руку надел я, доктор Элайя Кавендиш, старший инспектор отделения Службы контроля Сидаже Алта. Родственники со стороны матери отсутствуют. Отец — Матеуш Сантуш да Коста Гомеш, идентификация проведена. Родство подтверждено. Матеуш, решение за тобой. Процедуру ты знаешь, я бы рекомендовал пять лет наблюдений в приюте. Понимаю, что много, но восьмёрка в его возрасте…
Гомеш подошёл к сыну, встал за его спиной, положил руки на плечи.
— Я, Матеуш Сантуш да Коста Гомеш, пятый советник Сидаже Алта, отрекаюсь от Паулу Гомеша, отказываю ему в родовом имени и изгоняю из семьи, говорю это от себя, моего отца, моей матери и их родителей. Навсегда.
— Уверен? — главный инспектор даже очки снял, недоверчиво вглядываясь в лицо старого знакомого.
— Абсолютно, — ответил советник.
Его старший сын не скрывал торжествующую улыбку.
— Это твоё окончательное решение? — Элайя казался расстроенным. — Ты ведь знаешь, что изменить его будет нельзя?
Гомеш решительно кивнул.
— Личные вещи?
Советник чуть качнул головой, двое бойцов поставили рядом с выходом ребристый ящик.
— Ну что же, нам пора, —
Паулу с надеждой взглянул на отца, тот равнодушно покачал головой. Отворачиваться не стал, спокойно смотрел на мальчика. Кавендиш еле слышно вздохнул, сжал детскую ладошку.
— Ладно, идём, малыш. Таким, как ты, здесь не место.
Глава 2
2033 год от РХ. Сегунда.
Расставленные ровными рядами армейские палатки не спасали от дневного зноя — температура поднималась до тридцати пяти по Цельсию изо дня в день, держась на одном уровне уже много лет. Столько, сколько здесь существуют человеческие поселения.
Местные сорта древесины или были слишком плотными, вроде свитении или гевеи, или рыхлыми. Зато внизу, под плоскогорьем, давно уже обнаружили запасы глины, пригодной для изготовления кирпичей, и первое человеческое поселение, раскинувшееся в километре от портала, подставляло стены домов, выкрашенные белой краской, местному солнцу.
Звезда каждый день посылала по десять-двенадцать киловатт-час на квадратный метр, панели могли отдать потребителю только половину, но и этого хватало с лихвой. На площадке в семи километрах от портала солнечные батареи собирали энергию и отдавали аккумуляторам. Оттуда энергия шла на насосы, качающие воду, и на генератор водорода, установленный на безопасном расстоянии. Проложенный трубопровод литр за литром качал газ в латексные шары, военные, сменяя друг друга по двое, подцепляли к шарам метеоустройства, камеры, коротковолновые передатчики и прочее оборудование. В день удавалось запускать до тысячи штук. Не было такой точки на планете, куда бы за этот год не проникли зонды.
Люди знали о планете почти всё, куда движутся морские течения, с какой скоростью дуют ветра, как изменяется температура от полюсов до экватора. Нашли десятки тысяч небольших островков, разбросанных по океану, из них сотни достигали размеров Сицилии. Но не обнаружили ни одного континента.
Людям повезло, они оказались на самом большом острове на этой планете.
12 августа 334 года от Разделения, четверг
Сидаже Фундо (Нижний город), Парадизо
На Земле, откуда все люди родом, Соль бело-жёлтый, очевидцев в живых не осталось, но старые фильмы не врут. Здесь его собрат почти белый, с темными пятнами красноватого цвета, похожими на перистые облака. Прямо на него, пока нет внутренней защиты, без специальных фильтров смотреть не рекомендуется, и долго оставаться под прямыми лучами без одежды — тоже. Тело через какое-то время покрывается волдырями, которые потом держатся сутки, не меньше. Минимум тридцать часов. С каждым разом этих волдырей всё больше и больше, а потом и весь организм в разнос идёт, сначала отказывает печень, потом почки, образуются тромбы в лёгких. Поэтому маленьких детей в светлое время на улицу не выпускают, зато потом, когда биохимический имплантат приживётся, за уши оттуда не утянешь.