Острова и капитаны
Шрифт:
Мать, вопреки ожиданиям, не спорила и не возмущалась, когда Егор позвонил из Среднекамска. Сказала только:
— Мог предупредить хотя бы, не срываться сломя голову… Ну, смотри сам, не маленький уже. Веди себя там по-человечески. И звони почаще… Дай номер телефона… Гаймуратовых…
«И не забывай надевать тапочки», — мелькнуло у Егора, и он впервые за долгое время подумал о матери с оттенком грустной нежности. Наверно, потому, что оказался от нее далеко…
Первые сутки прошли в разговорах с Михаилом, в знакомстве
Портрет висел в кабинете, где за письменным столом с львиными головами сидел седой грузный человек в очках-линзах. Из-за этих линз глаза его казались необыкновенно большими. Он отодвинул кресло, тяжело поднялся навстречу Егору. Руку дал, сказал без улыбки, но по-доброму:
— Здравствуй, Егор. Вот и прибавилось наше семейство. Бывает и у судьбы справедливость, а?.. Ну, осваивайся. А я тут еще посижу над своей писаниной, хотя и надоело…
— Папа учебник пишет, — объяснил Михаил. — Для химикотехнологических вузов.
— Да. Надо успеть, — серьезно сказал Юрий Андреевич.
— Папа, ты опять… — насупился Михаил.
— А я чего? Я к тому, что издательство торопит. Чтобы не нарушить договор…
В столетнем доме на Старореченской улице (которую то грозили снести, то обещали сохранить в заповедной зоне с деревянной архитектурой) жили восемь человек. На одной половине — Михаил с родителями, на другой — его сестра Галина с мужем и дочерьми и брат ее мужа, холостой инженер с судоверфи.
Дочери Галины — Шура и Катюша, веснушчатые девочки девяти и десяти лет — живо заинтересовались Заглотышем. Тот сперва помертвел от робости, потом слегка оттаял. Даже согласился пойти с девчонками в ближний кинотеатр на мультики. Когда вернулись, Катюша громким шепотом спросила:
— Дядя Миша, а правда Витя всегда будет жить у нас?
Заглотыша, к счастью, рядом не было. Михаил ответил:
— Всегда, наверно, не получится, вы его скоро замучите.
— Не-е… Мы с ним дружить будем.
Потом оказалось, что дружба не получается. Шура и Катюша целые дни свистали на улице — то на площади у городской елки, то на крутом речном берегу, с которого ребята катались на санках и фанерках. А Заглотыш тихо возился с железной дорогой, листал подшивки старого «Огонька» или помогал тете Гале на кухне. Она сказала:
— Мне бы такую девочку. Вместо тех сорвиголов…
Вечером тридцать
Галины — сообщил «открытым текстом», что пора проводить уходящий восемьдесят второй. Хлопнула пробка. Ребятишкам дали газировки, а Егору Михаил налил в фужер шампанского, как всем. Переглянулся с матерью: «Ради такого случая можно…»
— Папа, — сказал он. — Давай тост. По старшинству.
Юрий Андреевич поднялся за столом.
— А что придумывать тосты? Год этот, он всякий был. И все-таки для нас счастливый. Сами понимаете… — Он посмотрел на Егора. — Вот и давайте — за судьбу…
Шампанское защекотало нёбо, как лимонад, защипало в носу (совсем не похоже на «таверновский» портвейн). Егор весело «навалился» на горячие пельмени. В это время в прихожей длинно-длинно затрезвонил телефон. Михаил кинулся из-за стола. И вернулся через пять минут. Улыбчивый.
— По просветленной физиономии Гая можно заключить, что благосклонно звонили с южных берегов, — заметила Галина.
— Галка, — сказал молчаливый брат ее мужа Борис Васильевич. — Была бы ты моей женой, за косы бы драл. Для излечения от болтливости…
Михаил молча поглощал пельмени. И, кажется, забыл про больную спину.
После двенадцати началась веселая суета — все вручали друг другу подарки. Заглотышу досталась коробка с конструктором, а Егору — роскошная авторучка и блокнот в лаковом переплете. На корочке — фото: «Крузенштерн» под всеми парусами. Прямо как в кино. Это уж Михаил, конечно, постарался.
Егор сказал растерянно:
— А мне и подарить нечего. Никому…
— Ты сам подарок, — улыбнулась Варвара Сергеевна, мама Михаила. А Галина добавила без прежней хитроватости, серьезно:
— Вообще-то и ты можешь подарок сделать… Всем.
— Какой? — удивился Егор.
— Потом скажу.
Егора это заинтриговало. Он смотрел нетерпеливо.
— Ладно, пойдем, — позвала Галина.
Они отошли к елке. Ветка с картонным зайцем покалывала Егору щеку. Галина щекочущим шепотом сказала ему в ухо:
— Но если это очень трудно, то не надо, не обещай…
— А что обещать-то?
— Если можешь… брось курить.
Щеки Егора словно продрало теркой. Помолчал он, стыдливо проморгался и буркнул:
— Чё, заметно разве? Я три дня не дымил…
— Милый мой, я же химик. Всякие флюиды чую за версту… Ты очень привык?
— Да ну… я как когда. Могу целую неделю без этого…
— Ну, и как насчет подарка? — прошептала она.
— На всю жизнь? — осторожно спросил Егор.
— Нет, таких клятв не надо. Хотя бы ровно на год. А?
Егор подумал, тряхнул головой.
— А… ладно!
— Правда?
Он засмеялся и прижал к груди растопыренную ладонь: