Островитяне
Шрифт:
Поток движется по туннелю с ужасающей скоростью, издавая оглушительный рев, который слышен практически отовсюду. На северной стороне острова пенистая струя ледяной воды вылетает из туннеля и ударяется о прибрежные камни.
Через пару лет Аннадак стал любимым местом тех, кому нравятся острые ощущения – и остается им до сих пор. Три месяца в году, когда приливы особенно сильны, эти люди садятся на плоты или надевают спасательные жилеты и с восторгом плывут по опасному Потоку. Хотя Аннадакская сеньория установила правила безопасности, каждый год неизбежно происходят новые несчастные
Сама Йо никогда не каталась на Потоке. Она покинула Аннадак вскоре после первых весенних приливов и, по слухам, вернулась на родной остров только один раз – на похороны отца.
Когда сезон заканчивается, Аннадак вновь превращается в тихий остров, который живет сельским хозяйством и рыболовством и мало что может предложить туристам. Из-за близости Аннадака к Зюйдмайеру на острове немало молодых солдат-дезертиров, пробирающихся на север. Впрочем, законы о приюте на острове очень суровые, и поэтому солдаты здесь не задерживаются. Обычные туристы их даже не заметят.
Тем, кто хочет посетить Аннадак ради занятий спортом, напоминаем, что лучшее время одновременно является и самым дорогим, и в этот период обычно все номера в гостиницах заняты, в то время как в первые две недели лета еще можно получить удовольствие от катания на Потоке, а цены уже падают. По местным законам, туристы должны застраховаться от всех рисков и внести залог наличными на тот случай, если понадобится организация похорон. Вакцинация не требуется, однако медики проводят выборочные проверки тех, кто пользуется Потоком. Некоторые операторы предлагают туры с оплатой всех услуг.
Денежная единица: таланты Обрака, мьюрисийские талеры.
Обрак-Гранд,
или Обракская гряда
ОБРАКСКАЯ ГРЯДА занимает особое место в Архипелаге Грез – у нее нет названия на местном диалекте, и она названа в честь ученого, открывшего ее истинную природу.
Этот ученый – ДЖЕЙМ ОБРАК, энтомолог из университета Тумо. Он отвлекся от своего лабораторного проекта и отправился в экспедицию, чтобы заменить заболевшего коллегу, полагая, что через пару недель вернется.
Прибыв на гряду, Обрак и четыре юных ассистента вместе с обслуживающим персоналом разбили базовый лагерь на одном из тридцати пяти островов (тогда еще безымянном). Они не сразу поняли, что выбранный ими остров полностью необитаем. В своем дневнике Обрак пишет об этом довольно будничным тоном, ведь то, с чем связана эта необитаемость, он выяснил лишь позже. Изначально команда полагала, что поселения где-то есть, если не на данном острове, то на остальных тридцати четырех. Однако постепенно ученым стало ясно, что они обнаружили необитаемую часть Архипелага.
Позднее были организованы другие вылазки, в ходе которых на огромной группе островов не обнаружили ни одного признака того, что там недавно жили люди.
Для Обрака – энтомолога – острова оказались настоящим раем. Вскоре после прибытия он сообщил заведующему кафедрой о том, что работы здесь ему хватит на всю жизнь. Этот прогноз оказался точным в буквальном смысле слова, ведь Обрак остался там навсегда.
Число новых видов насекомых, открытых Обраком,
Имя Обрака навсегда связано с одним конкретным видом насекомых, и не потому, что он его открыл, а в связи с последовавшим детальным исследованием. Поводом для исследования послужил несчастный случай с ассистенткой Обрака – герпетологом по имени Хадима Трайм. О том, что произошло с этой женщиной, ученый пишет в своем дневнике:
Ранним вечером Хадима хотела снова вести наблюдения за древесными змеями, но все были заняты, и никто не мог ее сопровождать. Яд этих змей смертельно опасен, однако Хадима – настоящий профессионал и всегда носит с собой противоядие, поэтому я разрешил ей пойти одной. Через полчаса сработал ее аварийный звуковой маячок. Мы с Дейком [доктором Д. Л. Леем, токсикологом из отряда Обрака] сели в вездеход и помчались к ней – разумеется, предполагая, что ее укусила змея.
Хадима была в полубессознательном состоянии и, очевидно, страдала от сильной боли. Мы быстро осмотрели ее, но не нашли никаких следов укуса, даже на правой лодыжке, которую Хадима крепко сжимала. Дейк Лей ввел Хадиме примерно 2 мл средства против яда гремучих змей, который помогает против большинства гемотоксичных и гемолитических ядов рептилий. Затем мы положили ее в машину и быстро отвезли на базу, где провели реанимационные процедуры. Командовала Анталия [доктор А. Бенджер, врач экспедиции], мы с Дейком ассистировали.
Хотя Хадима периодически теряла сознание, ей удалось сообщить нам, что ее действительно ужалили в лодыжку. Однако обнаружить след укуса нам так и не удалось. Кожа на лодыжке слегка покраснела; мы предположили, что это вызвано тем, что Хадима крепко сжимала ногу. На всякий случай Анталия сделала там надрез, и мы прижали к нему помпу, чтобы удалить остатки яда, а затем наложили давящую повязку над коленом. Анталия ввела Хадиме еще сыворотку, на этот раз – против яда кайсаки. Время от времени Хадима приходила в сознание и кричала от боли в левой половине тела.
Электронные приборы показали, что ее давление и пульс выросли до опасных значений. Хадима сказала, что у нее болит голова, словно кто-то воткнул ей нож в затылок. Ее правая нога распухла и потемнела. Это признак гемолиза: гемоглобин в ее крови разрушался. Чтобы остановить процесс, Анталия ввела Хадиме антивенин.
Опухоль продолжала увеличиваться. Кровь быстро текла из надреза на лодыжке, и Хадима жаловалась на то, что она почти не может дышать, даже с кислородной маской. В очередной раз придя в сознание, она уверяла нас в том, что змеи ее не кусали. По ее словам, она прикоснулась к большому черному шару, покрытому короткими колючими волосками.