Остзейские немцы в Санкт-Петербурге. Российская империя между Шлезвигом и Гольштейном. 1710–1918

Гаврилов Сергей

Бюст хирурга Н. И. Пирогова в Тарту. Июль 2010 г. Фото автора.

В 1918 А. И. Адамсон переместился из революционного Петрограда на родину и творил еще 10 лет в независимой Эстонии. В Эстонской Республике создал несколько монументальных композиций в память об освободительной войне эстонского народа, скульптурные портреты (бюст епископа Платона и др.), памятники деятелям эстонской культуры (Ф. Крейцвальду в Выру и Л. Койдула в Пярну).

До конца XIX века главным центром медицинской подготовки в России оставался по-прежнему учережденный эстляндцами Дерптский (с 1885 – Юрьевский, с 1918 – Тартуский) университет. Именно через посредство этого учебного заведения из Европы проникала в Россию медицинская наука. Даже собственно русские медицинские знаменитости вроде Пирогова или Бурденко – суть продукт дерптской школы.

Параллельно в Петербурге создавалась своя школа подготовки медиков, также основанная на импорте квалифицированных специалистов

из Германии и прибалтийских губерний. 8 ноября 1783 года императрица Екатерина II по инициативе лейб-хирурга Иоганна Генриха (Ивана Захаровича) Кельхена учредила в Петербурге Императорский медико-хирургический институт для обучения врачебной науке выходцев из Остзейских земель. Русские, видать, не котировались на врачей? Для краткости его называли Калинкинским институтом, потому что разместился он на территории Калинкинской больницы. Трудно перечислить всех врачей из числа эстляндских выпускников Калинкинского института и приглашенных специалистов, которые обеспечили становление медицины в Петербурге. Тут и Федор Иванович Буш, чей бюст установлен в Военно-медицинской академии, и многочисленные лейб-медики русских императоров.

Психоневрологический институт на улице Бехтерева. Июль 2010 г. Фото автора.

К концу XIX века петербургская медицинская школа окончательно отпочковалась от эстляндской. Ее оплотом стала Военно-медицинская академия. Обе школы даже конкурировать начали. Ведущим хирургом в России начала XX века был по-прежнему эстляндец: Вернер фон Мантейфель (одним из первых произвел успешную операцию по поводу огнестрельного ранения сердца в 1903 г.). Но и у петербуржцев были свои достижения. На улице Бехтерева на фасаде неврологического корпуса висит мемориальная доска в память основателя первой в России нейрохирургической клиники Л. М. Пуусеппа. «Здесь работал с 1908 по 1920 год выдающийся ученый Людвиг Мартынович Пуссепп, основатель первой в нашей стране нейрохирургической клиники в Психоневрологическом институте». Русский вариант написания его фамилии забавно стремится удваивать букву «с» в его фамилии, но оставляет в единственном числе и букву «у», и букву «п».

Людвиг (Людвиг Мартынович) Пуусепп был сыном эстонского рабочего из Везенберга (Раквере). Семья переехала в Киев, где Людвиг получил школьное образование. Вероятно, со временем узнаем, что Людвиг Пуусепп – выдающийся украинский хирург. В 1894 году он поступил в Военно-медицинскую академию в Петербурге. Академия подчинялась Военному министерству и была обеспечена средствами. Студенты первых курсов получали стипендию в 420 рублей, студенты старших курсов – 600 рублей. Очень хорошая стипендия давала возможность жить относительно обеспеченно уже в студенческие годы. Людвиг Пуусепп окончил академию в 1899 году с золотой медалью. Его оставили в академии готовиться к профессорской должности под руководством академика В. Бехтерева. Первую операцию по своей специальности нейрохирурга Пуусепп провел на последнем курсе академии.

В 1902 году он защитил диссертацию на тему «О центре мозга, который управляет половой эрекцией и семяизвержением» и получил степень доктора медицины. В 1908 году он основал при Психоневрологическом институте профессора Бехтерева первую в мире клинику нейрохирургии. Академик Бехтерев прогнозировал, что неврология трансформируется в хирургическую специальность «подобно гинекологии или офтальмологии». Людвиг Пуусепп должен был осуществить этот прогноз на практике. Он стал ведущим в России специалистом по хирургическому лечению болезней центральной и периферической нервной системы. В частности, во время Первой мировой войны он оперировал раненных в голову солдат.

В 1918 году в Петрограде на базе возглавляемого Людвигом Пуусеппом военного госпиталя был организован Нейрохирургический институт. Но уже в 1920 году Людвиг Мартынович поспешил использовать свое право на оптацию (переселение) в независимую Эстонию, хотя, строго говоря, Эстония не была его родиной. С 1920 до своей кончины в 1942 году он работал в Тартуском университете, где основал кафедру неврологии. Он развивал нейрохирургию, нейропатологию и рентгенологию в Эстонии, опубликовал многочисленные труды на русском, немецком и эстонском языках, всего более 250 работ. Проводил исследования, операции, в том числе за границей. 9 зарубежных научных учреждений избрали его своим почетным членом [147] . В Петрограде остался его ученик Алексей Молотков, который воссоздал клинику в 1926 году под названием Институт хирургической невропатологии. Говорят, академик Н. Бурденко скопировал его структуру при создании Центрального института нейрохирургии в Москве.

147

PullatR. Lootuste linn / Peterburi ja eesti haritlaskonna kujunemine kuni 1917. Tallinn, 2004. lk 183, 185. пер. с эст. автора.

Л. М. Пуусепп.

Дворцовый мост. Июль 2010 г. Фото автора.

Оттомар Александрович Маддисон (1879—1959) (иногда пишут Мадиссон) был сыном ревельского сапожника. Любил, наверное, наблюдать, как отец иголку с дратвой сквозь подошву протыкает. Через одну подошву – легко. Через другую – не продраться. Почему? Сопртивление материалов. Решил любознательный Оттомар разгадать эту загадку. Поступил учиться в Петербургский институт путей сообщения – один из старейших в России вузов. Инженеры-путейцы хорошо зарабатывали. Часто стояли у истоков крупных индустриальных бизнес-проектов. «В

Институте путей сообщения, как и во всех других, студенты носили форму. Она состояла из синих брюк, черного сюртука, обрамленного зеленым цветом. В два ряда серебряные пуговицы, погоны с зеленой окантовкой. В состав формы входил также белый воротничок. Парадная форма состояла из длинного сюртука с открытым воротником» [148] . Вырос из сына сапожника крупнейший авторитет по стальным конструкциям. Оттомар Маддисон закончил обучение в 1906 году. Его оставили при институте, где он проработал 15 лет – до 1921 года. В 1908—1918 годах он являлся консультантом Министерства путей сообщения России по строительству мостов, технической механике, испытанию материалов. Параллельно мосты проектировал, железнодорожные переправы в провинции и трамвайные – в Петербурге. Оттомар Маддисон спроектировал мосты через крупнейшие реки России (Волгу, Иртыш, Днепр) – более 10 мостов из стали и бетона, в том числе Дворцовый мост через Неву – вместе с выдающимся инженером Анджеем Петержицким под руководством их институтского наставника Николая Белелюбского. За плодотворную деятельность Оттомар Маддисон в 1913 году награждается орденом Св. Станислава III степени и орденом Св. Анны III степени в 1915 году. Николай Апполонович Белелюбский, по современным понятиям украинец, сказал о своих питомцах – эстонце и поляке: «Русский инженер проявил себя и смелостью взгляда, и распорядительностью, и беспримерною быстротою исполнения… Русские техники, выросшие на почве долгого теоретического и практического труда, представляют уверенный кадр работников для того громадного строительства, которым должна будет заняться с окончанием страшно разрушительной войны обновленная Россия». [149]

148

Воспоминания августа вельнера цит. по: PullatR. Lootuste linn. Peterburi ja eesti haritlaskonna kujunemine kuni 1917. Tallinn, 2004. lk 148. пер. с эст. автора.

149

Цит. по: использование железобетона при строительстве мостов. текст цитируется по сайту: http://prometro.ru..

После «страшно разрушительной» войны произошла революция и вскоре наступил военный коммунизм. На улицах постреливали чекисты в кожаных куртках. Не до мостостроения. Всякий, кто в униформе с серебряными пуговицами, – враг. Оттомар Александрович Маддисон успел еще в 1918 году получить степень доктора технических наук. Диссертацию защитил. Как ни странно, не отменили революционеры научные звания. Не успели, наверное. Благодаря таким подвижникам, как Оттомар Александрович, теплилась еще жизнь в петроградских вузах и при военном коммунизме. Усилиями проректора Оттомара Маддисона уцелел Институт путей сообщения. Но не задержался профессор в России. Русские инженеры, «уверенный кадр работников», в большинстве своем устремились за границу. Поспешили поменять революционную родину на более спокойное место жительства.

Примером тому могут служить известные люди – Сикорский, Зворыкин. Анджей Пшеницкий тот же в Эстонию уехал. Из тех, чьи имена не на слуху, – М. Зароченцев, создатель холодильной индустрии в России. Тоже в Эстонию подался. На самом деле – зачем Советам холодильники? В 1921 году и Оттомар Александрович Маддисон отправился на историческую родину. Работал преподавателем в технических учебных заведениях, консультантом Управления железных дорог и Министерства путей сообщения, председателем Совета государственной сланцепромышленности. Параллельно проектировал мосты. В 1930 году его наградили крестом Орла III степени, а в 1940 году – Белой звездой III степени. Ни в России, ни в Эстонии наградами более высокой степени инженера не отметили. В 1946 году его избрали академиком Академии наук Эстонской ССР. Для него создали Институт строительных материалов при той же академии. Он еще с 1930-х годов пытался из сланцевой золы бетон создавать. Казалось, жить можно и при освободителях. Но настигли его чекисты и в Таллине. Как только после очередной великой войны восстановил мосты «русский инженер», отпала нужда в его услугах. Профессора и академика, уцелевшего при красногвардейских грабежах 1918—1920 годов в Петрограде, 30 лет спустя «вычистили» в Таллине как буржуазного националиста.

Бюст академика О. Маддисона во дворе Таллинского технического университета. Июнь 2010 г. Фото автора.

Глава 19

Дизайн

Мария Федоровна и Йоганн Гальнбек у истоков российского дизайна. – Эстонские дизайнеры. – Кузик и Анреп.

Научил когда-то Р. Бернгард русских инженеров правильно цеха строить – пошел капитализм вперед. Быстрыми темпами. Но встала проблема, типичная для российского производителя, – товарный вид изделий непривлекательный. Не позволяет им конкурировать с броскими упаковками импортного ширпотреба. Не прельщает товар к покупке. Говоря современным языком, дизайн страдает. Да что там ширпотреб! Мария Федоровна после датского изысканного фарфора Royal Copenhagen как увидела продукцию Петербургского императорского фарфорового завода, то сильно расстроилась. Рассердилась, мужу нажаловалась. История завода сообщает: «В 1881 году Мария Федоровна выразила директору Императорского завода крайнее недовольство безвкусием представленных на очередной просмотр вещей. Александр III повелел, чтобы „Императорский фарфоровый завод был поставлен в самые наилучшие условия, как в техническом отношении, так и в художественном, дабы мог он достойно носить наименование Императорского и служить образцом для всех частных заводчиков по этой отрасли промышленности"» [150] . Легко сказать: «Как в техническом, так и в художественном!».

150

Петракова А. императорский фарфоровый завод во второй половине XVIII – начале XX веков // русскiй антикварiатъ. текст цитируется по сайту: http://bg-znanie.ru.