Освенцим: Нацисты и «окончательное решение еврейского вопроса»
Шрифт:
На первых порах убийства не проходили гладко ни в одном из лагерей. Стоит еще раз напомнить, что нацисты начали нечто такое, чего человечество никогда прежде не делало – поставленное на конвейер уничтожение миллионов мужчин, женщин и детей и организовали его в сущности всего за несколько месяцев. Вот отвратительная аналогия: немцы создали три фабрики смерти и, как в любых производственных операциях, для достижения желаемого конечного результата, все детали должны быть полностью синхронизированы. Если поезд не доставит людей по расписанию, если газовые камеры не смогут справиться с объемом новоприбывших, если где-то в системе окажется слабое место, результатом будет кровавый хаос. В те первые дни именно это и происходило.
В Белжеце вскоре обнаружилось, что вместимость газовых камер недостаточна для того количества людей, которые прибывают сюда по расписанию, и поэтому
В первое время Треблинка работала более или менее в соответствии с планами нацистов, уничтожая ежедневно около шести тысяч прибывающих людей. Но в августе это количество удвоилось, и работа лагеря начала разваливаться. Несмотря на это комендант лагеря доктор Ирмфрид Эберль все не закрывал его. «Амбиции доктора Эберля, – говорит Август Хингст, другой эсэсовец, служивший в Треблинке, – подстегивали его добиться наибольшего возможного количества узников и превзойти все остальные лагеря. Эшелонов прибывало столько, что было просто невозможно управлять разгрузкой и казнями»33. В результате многих просто застрелили в нижнем лагере, и это, конечно, разрушило уловки, на которых базировалась работа лагеря: глядя на сваленные прямо на земле трупы, никто больше не верил, что это просто дезинфекционная станция. Однажды поезд пришлось отогнать от платформы на 5 километров, ожидая, пока очистят лагерь. Условия в нем были настолько ужасными, что многие умирали прямо в товарных вагонах. Оскар Бергер прибыл в Треблинку на одном из транспортов в конце августа, в самый разгар хаоса: «Разгрузившись, мы увидели страшную картину: повсюду лежали сотни трупов. Кучи узлов, одежды, чемоданов – все перемешалось. Эсэсовские солдаты и украинские охранники стояли на крышах бараков и беспорядочно стреляли в толпу. Мужчины, женщины, дети падали, истекая кровью. Воздух был полон криков и стонов»34. В таких обстоятельствах невозможно было скрывать истинную деятельность лагеря от поляков, живших в деревнях и деревушках по соседству. «Запах от разлагающихся тел был настолько ужасен, – говорит Евгения Самуэль35, тогда местная школьница, – что невозможно было даже открыть окно или выйти на улицу из-за смрада. Вы просто не можете представить такое зловоние».
Среди всего этого ужаса было уничтожено огромное, невообразимое количество людей. Немногим более чем за месяц, между концом июля и концом августа 1942 года, в Треблинке было убито по приблизительным подсчетам 312 500 человек36. Это какая-то запредельная цифра – норма убийств 10 000 в день: такого уровня не достиг ни один другой лагерь, вплоть до «венгерской акции» в Освенциме в 1944 году, когда четыре крематория в Биркенау работали на полную мощность. Но цена этой невероятной нормы уничтожения оказалась слишком высокой, чтобы власть доктора Эберля удержалась. Пошли донесения, что Треблинка погружается в хаос. И что еще хуже, с нацистской точки зрения, Третий рейх, оказывается, нес финансовые потери. Вещи убитых евреев были беспорядочно разбросаны по лагерю, и предполагали, что некоторые ценности даже были украдены немцами и украинцами.
В августе Кристиан Вирт, создатель Белжеца, был назначен на новую работу: инспектором всех трех лагерей смерти. И одной из первых его задач было вместе с боссом, оберстгруппенфюрером СС (генералом) Одило Глобочником, исследовать состояние Треблинки. Йозеф Оберхаузер, который работал на Вирта, позже дал показания о том, что случилось по приезде в лагерь: «В Треблинке был полный хаос. Доктора Эберля необходимо было немедленно уволить… В разговоре Глобочник сказал, что не будь доктор Эберль ему соотечественником, он арестовал бы его и отдал бы под суд – и дисциплинарный суд СС, и полицейский». Эберля уволили, и прибытие транспортов в Треблинку временно прекратилось. Разбираться с беспорядком был назначен новый комендант, Франц Штангль, прежде работавший с Виртом.
Эберль неправильно понял, чего хочет его начальство. Он предоставлял им исключительный показатель по количеству убийств, но не организовал их «правильно». Одно из самых примечательных обстоятельств его увольнения это заявление Глобочника, что он отдал бы его под «полицейский суд» за то, как он руководит работой в Треблинке. Согласно извращенной морали высших уровней СС, Эберль заслужил на судебное преследование за то, что не организовал массовых убийств мужчин, женщин и детей наиболее эффективным способом. Итак, как мы видим, для руководителей Эберля его преступление состояло в том, что он совершал массовые убийства «недостаточно хорошо».
Важным этапом процесса уничтожения евреев стала их отправка в новые лагеря смерти. Эти фабрики должны были постоянно снабжаться – и аппетиты их были огромны. В результате, на всем протяжении лета и осени 1942 года на всей территории оккупированной Польши проводились целые серии переселенческих «акций». Общая директива Гиммлера от 19 июля касалась всех евреев Генерал-губернаторства.
Его тревожило, что если местные власти смогут выполнять ее по своему усмотрению, все дело может провалиться. Он опасался того, что хотя в теории все нацисты верили в необходимость покончить с «еврейской проблемой», несознательные индивидуумы все же были способны попытаться спасти отдельных евреев – тех, кого считали «хорошими». Вот лишь один случай, очень ярко иллюстрирующий ту опасность, которой боялся Гиммлер – влияние приказа о депортации на немцев со слишком развитым чувством гуманности.
Немецкий офицер, оберлейтенант (старший лейтенант) Альберт Баттель служил в Перемышле (Пшемысле) на юге Польши. Он был старше большинства офицеров вермахта – ему было уже за 50 – и до войны он немало лет проработал юристом. Несмотря на то, что он был членом нацистской партии, он не пользовался репутацией безупречного национал-социалиста, так как любезно общался с евреями в 1930-х годах. В июле 1942 года в Перемышле некоторое количество евреев задействовали для нужд немецкой армии, часть из них находилась в подчинении Баттеля. Многие работали на военных предприятиях, а жили в расположенном рядом гетто; они считали себя привилегированными, более защищенными по сравнению с другими польскими евреями. К концу месяца стали ходить слухи, что эсэсовцы вскоре будут проводить в городе «переселенческую» акцию, в ходе которой «переместят» евреев в лагерь смерти Белжец. Но евреи, работавшие на немецкую армию, восприняли эти новости более-менее спокойно: у каждого из них имелся аусвайс – выданное немецкими властями удостоверение, которое, как они надеялись, избавит их от любых эсэсовских акций. Этим людям казалось: раз они уже трудятся на благо немецкой армии, то нацистам нет никакого смысла их депортировать. Но они не учитывали однозначного идеологического фундамента гиммлеровского приказа: все евреи должны умереть, все без исключения.
В субботу 25 июля среди евреев Перемышля распространился слух, что эсэсовцы начнут депортацию в следующий понедельник, и в большинстве случаев даже немецкие документы евреев не будут приниматься во внимание. Один из них, Самуэль Игель37, сумел разыскать оберлейтенанта Баттеля в воскресенье утром и предупредил его о готовящейся акции. Баттель позвонил главе местного гестапо, чтобы выяснить, что происходит, но там бросили трубку. Взбешенный, Баттель начал действовать: посоветовавшись со старшим офицером, оберстлейтенантом (майором) Лидтке, он приказал солдатам заблокировать мост через протекающую по городу реку Сан, тем самым перекрыв доступ в гетто. В результате глава местного гестапо и нацистские власти в Кракове пошли на уступки: 2500 евреев Перемышля получат пропуска, которые предоставят им временную отсрочку от депортации. Чтобы спасти евреев, работавших непосредственно на него, оберлейтенант Баттель отправил в гетто грузовики, на которых вывезли рабочих с семьями, и разместил людей в подвале городской немецкой комендатуры. Таким способом из гетто было перевезено всего около 240 евреев.
Акция по «переселению» евреев Перемышля прошла, как и планировалось, 27 июля, и подавляющее большинство евреев увезли в Белжец, однако действия Альберта Баттеля все же спасли несколько тысяч из них от немедленной депортации. Спустя несколько недель Баттель был смещен, и СС начало секретное расследование по поводу его поведения. Документы в итоге дошли до Гиммлера, и тот отметил, что Баттель должен будет ответить за свои действия сразу после окончания войны. Баттеля впоследствии уволили из армии по состоянию здоровья, он вступил в отряд народного ополчения в своем родном городе Бреслау (Вроцлав) и был взят в плен Красной Армией. После освобождения из советского лагеря для военнопленных он вернулся домой, где ему было отказано в разрешении заниматься юридической практикой из-за того, что в прошлом он состоял в нацистской партии.