Освенцим: Нацисты и «окончательное решение еврейского вопроса»
Шрифт:
Согласно рапорту Штропа об акции, важнейшему источнику информации о восстании в гетто, составленному в ходе описываемых событий, в итоге было схвачено 56 065 евреев. Далее Штроп утверждает, что около семи тысяч евреев было убито во время перестрелки в гетто, немцы же потеряли менее 20 солдат убитыми – цифры, которые, очевидно, преуменьшают потери немцев и преувеличивают количество убитых обитателей гетто.
Несмотря на попытку Штропа смягчить в своем докладе события в варшавском гетто, подлинная сущность события не ускользнула от Гиммлера. Восстание представляло опасный прецедент: то был случай первого широкомасштабного, координированного сопротивления еврейского населения. Это утвердило Гиммлера во мнении, что гетто могут выйти из-под контроля. Для него они были частью плана, который уже успел устареть.
В марте 1943 года, за несколько недель до восстания в варшавском гетто, в Освенциме произошло событие огромного значения: в Биркенау открылся первый крематорий. История его была долгой и замысловатой. Первоначально задуманный в октябре 1941 года, он должен был заменить старый крематорий в главном лагере, но впоследствии его решили перенести в Биркенау. В 1942 году в планировании произошел решительный поворот, когда эсэсовский архитектор Вальтер Деяко изменил назначение сооружения. Подвальные помещения, первоначально задуманные как морги, были приспособлены для выполнения двух отдельных функций. Одна подземная комната стала местом для раздевания, а вторая, справа от первой, – газовой камерой. «Циклон Б» должен был засыпаться в газовую камеру из банок через люки в крыше. Первый этаж занял огромный крематорий с пятью большими печами, каждая с тремя заслонками. Тела из газовой камеры в подвале перемещались в крематорий посредством небольшого подъемника.
Нам неизвестна точная дата, когда руководство СС приказало преобразовать здание. Но последующие изменения функций можно проследить по разнообразным приказам строительного отдела Освенцима. Например, двери газовой камеры переделали таким образом, чтобы в них были «смотровые окошки» и открывались они наружу, а не внутрь, как поначалу планировалось (это пришлось сделать, чтобы после отравления всех жертв газом, их тела не заблокировали двери). Другие изменения: отказ от спускного лотка для трупов и добавление лестницы в подвал: явное свидетельство того, что теперь больше людей будут самостоятельно входить в помещение, поначалу задуманное как морг.
Вначале планировался один крематорий, но параллельно с этим изменением функций решили заказать еще несколько подобных установок. На начало лета 1943 года в Освенциме-Биркенау действовало всего четыре соединенных с газовыми камерами крематория. Два из них (крематории 2 и 3) были построены согласно видоизмененному первоначальному плану с газовыми камерами в подвале. Они были расположены менее чем в 100 метрах от того места, которое планировалось как новая зона прибытия или «бетонная площадка» в пределах Биркенау (она была полностью закончена только поздней весной 1944 года). Еще два (крематории 4 и 5) были расположены в отдаленной зоне Биркенау, возле первых импровизированных газовых камер «Красного домика» и «Белого домика». В них были свои газовые камеры, расположенные не в подвале, а на том же уровне, что и печи крематория, на первом этаже. Нацистским проектировщикам это представлялось очевидным «улучшением» проекта, так как означало, что тела не нужно больше перемещать из подвала на первый этаж. У крематориев 4 и 5 имелось по одной большой печи с восемью отдельными заслонками. В целом, эти четыре крематория готовы были ежедневно уничтожать около 4700 человек, а затем сжигать их трупы. Таким образом, запустив все эти смертельные устройства в действие, за месяц в Освенциме можно было убить 150 тысяч человек.
Массивные кирпичные здания крематориев в Освенциме являются вещественным олицетворением особого ужаса нацистского «окончательного решения еврейского вопроса». Убийства больше не проводились в наспех приспособленных для этого домах: теперь для этого возвели похожие на фабрики основательные строения, способные уничтожать людей в промышленных масштабах. Резня, в ходе которой лилась кровь женщин и детей, и до того случалась в разные периоды истории, но тут появилось нечто принципиально новое: места, где людей убивали аккуратно и совершенно хладнокровно. Чистый красный кирпич крематориев в Биркенау – словно наглядная иллюстрация этого нового вида массового убийства: холодного, бесстрастного, систематического.
Впрочем, в одном отношении то особое значение, которое придается крематориям Освенцима-Биркенау, хотя и понятно, но не вполне обосновано. Дело в том, что до весны 1943 года эти крематории еще не функционировали, и они были отнюдь не первыми сооружениями, предназначенными для массовых убийств в ходе осуществления нацистского «окончательного решения еврейского вопроса». В течение предыдущего года в лагерях смерти «Операции Рейнхард» намного шире использовались временные газовые камеры. Действительно, до декабря 1942 года первый комплекс газовых камер в Треблинке уже был заменен более мощным и крупным. Кроме того, крематорий Освенцима заработал на полную мощность, когда число убийств пошло на спад. Около 2,7 миллионов евреев были уничтожены в 1942 году (примерно 200 тысяч из них в Освенциме, 1,65 миллиона в лагерях «Операции Рейнхард», и 850 тысяч расстреляно зондеркомандами на востоке); тогда как в 1943 году было убито приблизительно 500 тысяч евреев, около половины из них в Освенциме.
Тем не менее, роль Освенцима в нацистском государстве возрастала. Уже несколько лет продолжались трения между нацистами, считавшими, что евреев нужно использовать для работы на рейх, и теми, кто был уверен, что их необходимо уничтожить. В январе 1942 года на Ванзейской конференции Рейнхард Гейдрих озвучил, как эти два, казалось бы, противоположных мнения можно объединить: пусть тяжкий труд загонит евреев в гроб. Но на практике, особенно следуя приказу Гиммлера об уничтожении всех евреев Генерал-губернаторства, эти две политики часто вступали в конфликт. Как свидетельствовал лейтенант Баттель в Перемышле, евреев, способных к работе, все равно приказано было отправить на смерть в Белжец.
К весне 1943 года для таких людей как Гиммлер стало очевидно, что Освенцим – единственное сооружение в нацистской империи, способное удовлетворить обе задачи сразу: использование труда заключенных и их уничтожение. Таким образом, крематории и газовые камеры Биркенау стали центром огромного полупромышленного комплекса. Здесь отобранных евреев сначала отправляли работать в один из многочисленных небольших лагерей неподалеку, а затем, когда их считали непригодными к работе после нескольких месяцев ужасного обращения, их перевозили в зону уничтожения Освенцима-Биркенау, которая находилась в нескольких километрах от рабочих лагерей.
И в идеологическом, и в практическом смысле Освенцим прекрасно соответствовал планам Гиммлера. Требовалась гибкость внутри системы – в зависимости от потребности в рабочей силе стандарты «годности к работе» можно было изменять. Еще более важным в свете событий в Варшаве было понимание того, что СС могли ужесточить меры безопасности в пределах комплекса Освенцим, что было невозможно внутри гетто.
Со временем вокруг Освенцима функционировало уже 28 под-лагерей4, которые располагались возле различных промышленных объектов по всей Верхней Силезии: от цементного завода в Голешуве до оружейного в Айнтрахтхютте, от электростанции Верхней Силезии до гигантского лагеря в Моновице, построенного, чтобы обслуживать химическое предприятие по производству искусственного каучука компании I. G. Farben. Около 10 тысяч заключенных Освенцима (включая итальянского ученого и писателя Примо Леви, который после войны попытается в своих книгах осмыслить причины жестокости нацистского режима) поместили в Мановиц. К 1944 году более 40 тысяч узников5 трудились, как рабы, на различных промышленных предприятиях по всей Верхней Силезии. Приблизительно подсчитано, что Освенцим приносил нацистскому государству около 30 миллионов марок6 чистого дохода, продавая этот принудительный труд частным концернам.
Условия в этих лагерях-филиалах бывали такими же жуткими, как и в Освенциме, главном лагере Освенцима-Биркенау. Самой дурной славой пользовался Фюрстенгрубе, построенный возле угольной шахты, и именно туда был отправлен в начале осени 1943 года Беньямин Якобс7. Обычно это было равносильно смертельному приговору. Продолжительность жизни в угольных шахтах вокруг Освенцима могла измеряться неделями. Но у Якобса была профессия, которая спасла его: он некоторое время учился на дантиста. И его опыт демонстрирует уровень цинизма, которого нацисты достигли в своем стремлении использовать евреев до и даже после смерти.