Освободитель
Шрифт:
– Не будем считаться!
– уклонился Сихон.
– Оставь у ворот десяток человек, а остальных отправь ко входу во дворец!
– К которому из входов? Сихон! Я сам разберусь со своими людьми! Отправляйся-ка ты к Нассини, и когда она закончит, доложи!
– Без тебя знаю!
– буркнул Начальник Внутренней Стражи.
– Только вот когда она закончит?
Сотники Великого Ангана, все - огромные, широкие, стеной обступили маленького прорицателя.
– Живей тряси косточками, дед!
– гаркнул чернобородый бур-чаданну, некогда - капитан пиратской шекки, сменивший свое ремесло
– Отстань от него, Турн!
– сказал гладколицый сотник, конгай по происхождению.
– Пусть делает свое дело!
Старик между тем восемь раз встряхнул мешочек с гадальными костями, перевернул и, приоткрыв, выдавил на пол три косточки. Воины, сгрудившись вокруг, затаили дыхание. Все три легли знаками вниз, а это было недоброй приметой. Одну за другой колдун перевернул их.
– Ох-хо!
– вздохнул он.
– Дым не обманул меня!
– Что говорят эти значки?
– понизив голос, спросил не знавший искусства вопрошения Судьбы бур-чаданну.
Сидевший на корточках колдун сказал, не поднимая головы:
– "Мертв прежний властелин", "Убегающий пард, потерявший всадника", "Молния порождает гром".
Пораженные, воины молчали.
– Надо истолковывать?
– спросил прорицатель. Никто не ответил. Потом один из воинов все же сказал: "Нет!"
– Что решим, достойные?
– спросил конгай-сотник.
Ответом ему было угрюмое молчание.
Стражам, потерявшим жизнь Великого Ангана, - единственная судьба: "Неторопливая смерть". Если тот, кто придет на смену хозяину, не решит иначе. Но даже медленная смерть занимает меньше времени, чем выбор нового Владыки.
Сейчас каждый искал для себя выход; и единственное, что приходило в голову, - бежать! Или - отомстить и бежать.
– Почему я должен доверять этим костям?
– хриплым басом осведомился бур-чаданну.
– Пока я сам не увижу, что хозяин - мертв, для меня он - жив!
– Кости не лгут, Турн!
– возразил конгай.
– Лгут не лгут, а проверить надо!
– рассудительно сказал другой сотник.
– Клянусь Рогами Тура, нам ничего не стоит взломать эту загородку!
– А если Великий Анган жив?
– спросил конгай.
– Кто ответит?
– Да вот он!
– Бур-чаданну, не раздумывая, указал на прорицателя.
– Ну хорошо, - решился и конгай.
– Сдвигаем щиты и вперед!
– Стражники Великого Ангана - у ворот!
– сказал Сихон.
Нассини, еще более бледная, чем обычно (кожа ее приобрела чуть зеленоватый оттенок), не смотрела в его сторону. На губах соххоггои блуждала вялая улыбка. Две испуганные служанки торопливо одевали ее.
Сихон подошел к окну, не спрашивая разрешения, поднял жалюзи. Порыв ночного ветра принес запах дыма и ритмичные звуки ударов. С высоты сотни локтей крохотные светящиеся огоньки не внушали опасения, но Начальник Стражи знал: ворота не таковы, чтобы долго сопротивляться. Баллисты на сторожевых башенках несколькими выстрелами отогнали боевой корабль на середину Фуа, но против штурмующих были бессильны: слишком близко. Даже арбалетчики перестали обмениваться выстрелами: нападающих защищали деревянные щиты, а оборонявшихся - стены. Доспехи же на тех и других первоклассные.
"Сколько столетий никто не покушался на эту землю!
– подумал Сихон. Наверно, со времен Империи?" И вдруг он с предельной ясностью ощутил: Владение обречено.
– Нам сделать вылазку, госпожа?
– спросил он.
– Или ждать, пока они сломают ворота?
– Почему ты спрашиваешь, ничтожный?
– Нассини медленно повернула маленькую головку.
– Разве не твой долг - знать, как уберечь мою землю?
Заглянув в блеклые глаза, Сихон увидел в них совершеннейшую пустоту.
– Их много, госпожа!
– напомнил он.
– Больше, чем нас! Они пришли за Великим Анганом!
– Они... получат то, что хотят!
Сихон промолчал. От лекаря он знал, что Великий Анган мертв уже целый час.
– Дай мне Маску!
– приказала Нассини.
Вынув крохотный стилет, она проделала две новые дырочки в золоченых ремешках и все с тем же отсутствующим выражением надела священный атрибут. Такой шаг был святотатством, и соххоггоя понимала это. Но, с другой стороны, тот, кто одевал Маску Великого Ангана, сам становился Великим Анганом. Это Право Маски, ибо она была - от времен, когда Разрушитель еще не пришел в Мир и Истинный не обратил реальное в Морок.
Сихон испытал одновременно боль и облегчение. Боль - оттого, что не скоро увидит теперь лицо Нассини. А облегчение - потому, что понял ее мысль. Ничтожный, не выполнивший долга перед Владыкой, - предмет, потерявший ценность. Его уничтожают. Но если предмет находит другого хозяина - ценность восстановлена, ничтожный останется в живых. Так было и с самим Сихоном, когда умер Спардухх. Теперь же стражей Великого Ангана может спасти только новый Великий Анган. И они вынуждены будут признать Нассини! А если остальные Истинные сочтут поступок соххоггои не достойным Маски, то снять Маску с Нассини или изгнать ее из Дворца Великого Ангана, когда она прибудет туда, - не такая уж легкая задача!
– Носилки!
– распорядилась Нассини.
– Я иду к ним!
Глава четвертая
"Если желаешь атаковать врага с Полдня, ударь сначала с Полночи - и проложишь путь Победе!"
Правило двадцать седьмое Мангхел-Сёрк, тайного искусства Малого народа
В пятнадцатый день третьего месяца весны армия Освободителя разделилась. Половина ее - урнгриа во главе с сирхаром - двинулись на юго-восток. А вторая половина - на север, по основному тракту, в сторону города Банем - с гарнизоном в три сотни солдат. Разделились они по предложению Биорка. Вагар был уверен, что конгай Санти во главе конгаев-солдат, скорее всего, не встретит сопротивления. А вот урнгриа, без сомнения, будут восприняты как враги.
С Санти остались Эрд и Ронзангтондамени с шестью слугами. Даже своих телохранителей Женщина Урнгура, по просьбе Санти, отпустила с сирхаром. Эрд подыскал ей новых телохранителей из числа стражей разгромленного Владения. Так же, как и для Санти. Преданность урнгриа не вызывала сомнений. Но стражи куда лучше знали свое дело. Эрд отобрал тех, кто владел мечом намного лучше, чем головой. Более толковых светлорожденный поставил начальниками сотен. Он сам, Иллан и Ратсай составили воинский совет конгайской армии.