Освободительный поход
Шрифт:
– Черт побери! – выругался президент Рузвельт, – уронить камень в Потомак сможет любой дурак, а вот вытащить его оттуда не смогут и тысяча мудрецов. Это надо ж додуматься – своими руками разбомбить Панамский канал! С другой стороны, если оставить японцев до мая будущего года делать в зоне канала все что заблагорассудится, то мы сможем навсегда попрощаться с Панамским каналом, ибо проще построить новый где-нибудь в Никарагуа, где тоже есть удобное место, чем восстанавливать из руин старый. Уж японцы об этом непременно позаботятся. Джентльмены, а что если мы высадим наших парней за пределом радиуса действия японской авиации и построим там сухопутные аэродромы (что будет быстрее, чем дожидаться окончания постройки авианосцев) и оттуда шаг за шагом двинемся к Панамскому каналу?
– Мистер президент, – адмирал Лехи быстро что-то прикинул в уме, – радиус действия японской палубной бомбардировочной авиации – примерно тысяча километров. На таком расстоянии от Панамского канала находятся первоклассные английские аэродромы на Ямайке, Барбадосе и Белизе, а также наши аэродромы неподалеку от Тегусигальпы в Гондурасе и Боготы в Колумбии. Думаю, что для начала следует перебросить туда армейскую авиацию, которую планировали базировать на английских аэродромах для действий в Европе, и с ее помощью подавить сопротивление авиационной группировки, переброшенной Японией в зону канала, и начать планомерную очистку его территории силами нашей пехоты. А авианосную группировку, как только она появится, вместе с боеготовыми к тому моменту линкорами послать на Тихий океан кружным путем вокруг мыса Горн и в свою очередь обрушиться на японцев, когда они не будут этого ждать. Панамский же канал, если умер, то туда ему и дорога – после войны мы досконально разберемся, восстанавливать его или строить новый.
– Ну, кажется, мы приняли вполне приемлемое решение, – сказал немного успокоившийся Рузвельт, – это предложение можно принять за основу. В любом случае мы победим этих наглых японцев и заставим их заплатить за все унижения и потери, включая и этот конфуз с Панамским каналом. А теперь вы можете идти, потому что каждый из вас знает, что ему делать, а я, как президент, должен подумать о том, что еще упущено и где противник может взять над нами верх.
19 сентября 1942 года, Полдень. Восточный фронт, группа армий «Центр», штаб группы армий в Смоленске.
Командующий ГА «Центр» генерал от инфантерии Готхард Хейнрици.
Сын лютеранского священника, женатый на полуеврейке, категорически отказавшийся вступать в НДСАП участник Первой Мировой войны, Французской кампании и вторжения в СССР летом сорок первого года, гений обороны по прозвищу «Ядовитый Гном» и командующий группой армий «Центр» генерал от инфантерии Готхард Хейнрици, помаргивая белесыми ресницами, слушал доносящуюся с трех сторон артиллерийскую канонаду. Три русских ударных группировки под Островом, Могилевом и Рославлем уже третий день медленно и неумолимо вгрызались в оборону группы армий «Центр» постепенно обозначая клещи, угрожающие сомкнуться за «смоленским балконом» в район Витебск-Орша.
Хотя канонаду с северного направления, из-под Острова, нельзя было расслышать: триста километров есть триста километров, да и наступление там было явно отвлекающим. В составе наступающей группировки было много пехоты, немного артиллерии (в основном легкой, калибра семь с половиной сантиметров), и напрочь отсутствовали танки и ужасные «Сталинские Органы» [8] . Русские продвигались вперед в условиях лесисто-болотистой местности только за счет эффекта внезапности. Ведь никто не ожидал, что они начнут наступление до зимы в расчете на успех исключительно за счет подготовки войск к действиям в условиях болотистой местности и массированной авиационной поддержки (в основном авиации поля боя: истребителей, пикирующих бомбардировщиков и штурмовиков).
8
«Сталинский орган» – немецкое прозвище гвардейских реактивных минометов БМ-8 или БМ-13.
В силу этих факторов немецкая армия сразу потеряла несколько ключевых шверпунктов, а мобильные русские кампфгруппы, обходя узлы сопротивления, глубоко проникли в немецкую оборону, блокировав гарнизон Острова. Сегодня утром генералу доставили приспособление, с помощью которого коварные русские скакали по болотам как лягушки, в то время как немецкие солдаты проваливались в топкую почву по колено или по пояс. Кошмар! Сумрачный тевтонский гений не мог предположить, что это окажутся специальные сетки вроде теннисных ракеток, плетеные из свежих ивовых прутьев, которые русские солдаты надевали себе на ноги поверх обуви. Эти первобытная дикость сочеталась с массовым применением русскими фугасных и зажигательных реактивных гранат, которыми они с расстояния в сто-сто пятьдесят метров забрасывали дзоты и доты опорных пунктов вермахта.
Но то, что творилось на севере – были еще цветочки. Генерал Хейнрици планировал остановить русское наступление в самое ближайшее время, перебросив к месту прорыва небольшие дополнительные силы. Правда, надежды деблокировать гарнизон Острова уже не оставалось: уличные бои там подходили к концу, и, скорее всего, к тому времени, когда появится возможность нанести контрудар, от немецкого гарнизона не останется ничего. На южном фасе «смоленского балкона» дела обстояли не в пример хуже – на Рославль и Могилев наступали две крупных русских механизированных группировки, имеющие на вооружении танки старых образцов, хотя и прошедших серьезную модернизацию. Вот там было большое количество русской ствольной артиллерии серьезных калибров, громогласные «Сталинские Органы», неоднократно с невероятно ловкостью накрывавшие на марше выдвигаемые к месту прорыва немецкие резервы, а также подвижные кавалерийские соединения, которые, используя лесные массивы, с легкостью обтекали выставленные на основных магистралях заслоны и оказывались в тылу обороняющихся войск вермахта.
Тем не менее это далеко не то, что произошло во время скоротечного сражения за Брянск и Орел (случившегося в мае) или феерического рывка русских механизированных соединений на юг из того же Брянского выступа в июле. Там была работа настоящего мастера, у которого свое дело хорошо знали все – от непосредственно подчиненных ему командиров частей до последнего унтера: командира пехотного отделения, танка или орудия.
Проведя хронометраж перемещения вражеского ударного соединения, согласно имеющимся данным, Хейнрици восхитился чужой работой, но и одновременно пришел в ужас. Русские танки и мотопехота двигались со скоростью [9] , вдвое превышающую таковую у лучших немецких танковых командиров – вроде Гудериана, Гота, Манштейна, Клейста и того же Роммеля. Именно это позволяло русскому командиру опережать в темпе выдвигающиеся ему навстречу немецкие подвижные резервы и наносить им тяжелые поражения по частям.
9
Т-34 и его «потомок» Т-42 в силу более экономичного дизельного двигателя действительно имеют в два раз большую дальность хода на одной заправке, чем танки вермахта T-III и T-IV с бензиновыми моторами.
Тут же все было не так, совсем не так. Танки у русских оказались старыми, прошедшими лишь поверхностную модернизацию, а действия подвижных соединений – медленными, запаздывающими и неуверенными, как будто русские генералы пытались решать задачи из учебника по тактике, то и дело заглядывая в последнюю главу, где были напечатаны ответы.
Наступление на Могилев велось хоть и без «чудес», но более-менее правильно, как и ликвидация блокированного гарнизона Гомеля. Видно было, что командование этим русским соединением хорошо усвоило уроки недавно завершившегося сражения на южном участке Восточного фронта. Та же группировка, которая наносила удар от Брянска на Рославль, вела себя, фигурально выражаясь, как корова на льду, что свидетельствовало о том, что ее командование еще не имеет опыта полномасштабных боевых действий.
Из всего этого командование группой армий «Центр» могло сделать вывод, что удар на Рославль, скорее всего, отвлекающий, а в направлении Могилева – подготовительный, как и удар на севере. Но не стоило тешить себя надеждой – если хоть одна русская группировка прорвет фронт и выйдет на оперативный простор, к прорыву тут же присоединятся подвижные соединения первого класса, неумолимо стремительные и смертоносные, которые с самого окончания операции против группы армий «Юг» еще ни разу так и не участвовали в деле. Эти козыри русское командование предпочитало пока держать в рукаве. А сие означало, что на поле боя они могли появиться где угодно и в какой угодно момент; и лучше бы не в полосе ответственности вверенной ему, Хейнрици, группы армий «Центр».