Освобождаясь от пут
Шрифт:
Северус сдвинул брови.
– Не знаю… на самом деле, немногое. Я не знаю, как попал в министерство…
– Где вы были до министерства? – снова спросила она.
Снова хмурый взгляд.
– Я… Я точно не знаю. Это слишком… расплывчато. Я помню, что был в Хогвартсе, потом в большом поместье… – его глаза внезапно открылись. – Извините, мадам. Я хочу конфиденциально поговорить с директором Дамблдором.
Она кивнула и вышла. Северус посмотрел на Гарри.
– Ты не понял, мальчик? Я сказал конфиденциально.
Гарри в шоке посмотрел на него,
– Я же сказал тебе, Северус, что ты наложил на себя заклинание памяти. Мальчик должен остаться здесь.
– Вы уверены, Альбус? – усмехнулся Северус.
– Абсолютно. Он хорошо осведомлен о твоих… делах, мой друг.
Северус бросил на Гарри подозрительный взгляд и пожал плечами.
– Хорошо, директор, – деловито сказал он. – Я был в Хогвартсе, готовил несколько зелий для Поппи и беседовал в библиотеке с Минервой о делах Ордена. Затем я почувствовал вызов, – Гарри коснулось плохое предчувствие, – и ответил на него. Волдеморт вызвал меня к Поместью Кошмара. Я ждал возле него дальнейших указаний, и это все. Следующее, что я помню, – пребывание в пыточной камере министерства с Бамбергом.
Дамблдору пришлось подхватить Гарри, потому что тот покачнулся.
Бамберг, очевидно, не прорвался через ментальную защиту Северуса. Он остался умственно здоровым, но без всяких воспоминаний о… о чем? Спросил Гарри себя. О самом важном в их жизни. Об их отношениях.
– Между прочим, кто он, Альбус? – услышал он голос Северуса, подтверждающий его худшие опасения.
– Это Квайетус.
– Я никогда раньше не слышал это имя, – и Гарри, и Дамблдор резко вздохнули, но Снейп проигнорировал их реакцию. – А что он делает здесь?
Дамблдор и Гарри серьезно посмотрели на него.
– Ты никогда раньше не слышал его имени, Северус? Ты никогда не слышал о Квайетусе Снейпе?
– Квайетусе СНЕЙПЕ? Вы шутите? – разъяренно зыркнул Северус. – Это шутка, Альбус?
– Ты не помнишь своего брата, – внезапно погрустнел Дамблдор. – Ты наложил Обливиэйт на воспоминания о нем, и я никогда не узнаю, почему…
– Моем… моем брате? – запнулся Северус и сглотнул. – У меня есть брат?
– Почему ты сменил сторону, Северус? – внезапно спросил Дамблдор.
– Потому… – начал Снейп. Но не смог закончить. Он покраснел и уставился на свои колени. – Я не могу вспомнить, директор. Я знаю, что есть что-то, но не могу это вспомнить.
Опустилась долгая тишина. Северус первым нарушил ее. Он смотрел на Гарри, но слова его были обращены к Дамблдору.
– Ладно, директор, я не дурак. Я сейчас проверил свои воспоминания и обнаружил, что у меня… есть в них некоторые пробелы. Но каждому пробелу, по крайней мере… пятнадцать лет. Да, если у нас 1995 год.
– Сегодня 4 июля 1996, – спокойно сказал Дамблдор.
– Хорошо, хорошо… – расширилась усмешка Северуса. – Так я потерял воспоминания из первой половины своей жизни и последний год. Все это означает, что он, – показал на Гарри Северус, – не может быть моим братом. Ему около шестнадцати, а у меня полные воспоминания о прошлых годах, кроме последнего.
– Он – не твой брат, Северус, – покачал головой Дамблдор. Снейп вскинул бровь.
– Действительно? Сначала Вы сказали, что он – Квайетус. Потом Вы сказали мне, что я заблокировал воспоминания о Квайетусе, своем брате, – его голос превратился в шипение. – А теперь Вы говорите мне, что он – не мой брат? Тогда я снова спрошу у Вас, Альбус: кто он?
Дамблдор посмотрел на Гарри, потом на Северуса.
– Он – твой сын, – просто сказал он.
Гарри от шока разинул рот. Северус, наоборот, крепко зажмурился.
– О нет, – простонал он. – Альбус… он не может быть твоим сыном. Как я сказал, у меня полные воспоминания…
– … о последних пятнадцати годах. Да, я слышал. Но ему семнадцать. И у тебя нет воспоминаний о последнем годе.
Гарри гневно потряс головой. Дамблдор рассказал Северусу ту ложь, которую в прошлом году ему приходилось излагать всем. Но это было несправедливо. Северус заслуживал большего, чем эта ложь.
– Директор, я… – сердито начал он, но строгий взгляд Дамблдора заставил его замолчать.
– Думаю, Северус, мы оставим тебя на несколько минут. Ты пока можешь привыкнуть к новостям.
Мужчина только кивнул с закрытыми глазами. Когда они вышли из комнаты, Гарри повернулся к Дамблдору и взорвался:
– Почему Вы солгали ему?
– Потому что был должен, – голос Дамблдора был спокойным, но лицо было грустным, и глаза не мерцали. – Пойдем. Прогуляемся по саду, – кивнул он на улицу.
– Почему? – снова спросил Гарри, когда они остались одни.
– Что еще я мог сделать, Гарри? У него нет никаких воспоминаний о тебе или о его брате. Он – Северус, которого я знал до прошлого года. Он ненавидит Гарри Поттера и у него нет никаких воспоминаний о единственном человеке, которого он любил, чтобы ослабить его ненависть. Если бы я сказал ему правду, боюсь, он не сумел бы справиться с тем, что он должен изображать отца Гарри Поттера. Он даже не помнит клятву защищать тебя, данную твоей матери! – он отчаянно посмотрел на Гарри. – А шоу должно продолжаться. Идет война, и ты, Гарри, играешь в ней очень важную роль. Мы должны поддерживать видимость, пока можем. А может, тем временем, Северус снова станет тебе ближе, и мы сможем поделиться с ним тайной.
– Он мгновенно поймет все, – возразил Гарри. – И больше не поверит нам. Он почувствует себя преданным. Мы не можем сделать этого с ним.
– Мы должны.
– Нет, – непреклонно сказал Гарри. – Я не буду этого делать.
– У тебя нет другого выбора. Идет война, а победа и жизни многих людей важнее твоих и Северуса чувств. Ты, Гарри, еще не готов встретиться с Волдемортом. Пока нет. Жизненно важно выиграть побольше времени. Ты должен отложить в сторону свое личное благо.
– Но почему? – нетерпеливо воскликнул Гарри. – Почему всегда я? Я ведь умру в конце, не так ли? Так почему я не могу делать то, чего хочу?