Освобождение Келли и Кайдена
Шрифт:
Келли
После похорон, Кайдену, кажется, становится гораздо лучше. Я не спрашиваю его о причинах, потому что на самом деле они не важны. Все, что имеет значение – это тьма, неотступно преследующая его, кажется, рассеялась. Не поймите меня неправильно, это не означает, что он постоянно счастлив, да и кто на самом деле таковым бывает.
Рождество мы проводим у моих родителей. Мы пробыли здесь уже несколько дней и планируем остаться до Нового Года. И хотя я предлагала Кайдену отправиться
Бедный парень не знал, что его ждало.
– Я люблю Рождество, – напевает мама, вальсируя по комнате и собирая кусочки оберточной бумаги, складывая их в большой мешок для мусора. Она, одета в зеленый свитер, бежевые брюки и носки с рождественскими елками на них, пританцовывает под рождественскую музыку, звучащую из старинного проигрывателя в углу комнаты. – Это лучшее время года.
– Ты так говоришь и о Хэллоуине, и о Дне Благодарения, – говорю я, бросая взгляд на Кайдена, который прижимая кулаком рот сдерживает смех взирая на безумие моей матери. Как же неловко, но я изо всех сил стараюсь не смущаться, надо привыкнуть к тому, что Кайдену станут известны все маленькие причуды моей семьи.
– И о Дне Святого Валентина, и о Дне Независимости, – вторит отец, складывая подарки, которые мы только что открыли. На нем красно-зеленая трикотажная рубашка, которую мама заставила его носить весь день, воспевая дух праздника. – Не говоря уже про Новый Год.
– О, у меня так много планов на Новый Год. – Мама опускает сумку на пол и, лучезарно улыбаясь, подходит ко мне. – Я подумала, что мы могли бы походить по магазинам, заглянуть в парикмахерскую, а после всем вместе отправиться поужинать. – Она бросает взгляд на Кайдена, а после смотрит на меня. – Вчетвером.
Я открываю рот, чтобы сказать... что-нибудь, что поможет нам выбраться из этой переделки, но отец прерывает меня и бросает лукавый взгляд.
– Вообще-то, дорогая, я запланировал нечто особенное для нас с тобой.
– Правда? – Мама хлопает в ладоши, бросается к нему и крепко обнимает.
– Беги, – с широкой улыбкой на лице шепчет мне отец из-за маминого плеча. – Беги, пока можешь.
Меня не нужно просить дважды. Я хватаю Кайдена за руку и тащу его из гостиной.
– Боже мой! – пищу я, держа его за рукав рубашки и направляюсь через кухню в сторону задней двери подальше от моей матери. Как только мы выходим из дома, я увеличиваю темп и тороплюсь пересечь подъездную дорожку, ведущую к гаражу, беспокоясь, что мама последует за нами. – Я всерьез считаю, что еще чуть-чуть и она заперла бы нас в доме и держала там вечность.
Кайден посмеивается, и забавляясь моим смущением, пощипывает мои щеки, также, как тысячу раз проделывала мама.
– Что тут можно сказать? Я жутко милый, чтобы у кого-то появилось желание держать меня вечность взаперти. – Он цитирует
– Ты – милый, – соглашаюсь я, когда мы входим в гостевую комнату над гаражом, благополучно закрывая дверь на замок. – Но она не должна говорить тебе об этом каждую минуту. – Я плюхаюсь спиной на надувной матрас, который помимо обогревателя и ванной комнаты, составляет единственным предметом обстановки. Но я не жалуюсь, ведь причиной отсутствия здесь мебели является то, что она сейчас расставлена в нашей квартире.
– Она просто пытается быть дружелюбной, – защищает ее Кайден, не сводя с меня взгляда. Его волосы взъерошены, подбородок не бритый, но он выглядит таким счастливым. – И это мило, что она хочет быть дружелюбной. Было бы хуже, если бы она была слишком придирчивой.
– Да, знаю, – со вздохом отвечаю я, понимая, что он прав. Было бы ужасно, если бы мои родители были похожи на его мать. – Я просто хочу, чтобы она вела себя чуть менее смущающе. – Я поднимаю руку и делаю жест пальцами. – Хотя бы, чуть-чуть, самую малость.
– Ага… Сомневаюсь, что это когда-нибудь случится. – Кайден выскальзывает из своей рубашки и швыряет ее в сторону. Его джинсы низко сидят на бедрах, открывая мне вид на его пресс и грудь, испещренными шрамами. – Мне показалось забавным, когда во время обеда она продолжала шутить о нашей свадьбе. – Опускаясь коленями на матрас, он разводит ими мои колени, до тех пор, пока мои ноги широко не раскрываются.
– О, Боже. – Качаю головой и прикрываю лицо руками. – Я рада, что ты находишь это забавным, потому что уверена, что большинство парней сбежали, спасая свою жизнь.
Он наклоняется ко мне и кладет руку по обе стороны от моей головы, матрас под нами начинает двигаться. Я растопыриваю пальцы и смотрю на него. После похорон и с тех пор как он попрощался с матерью и оставил прошлое позади, Кайден выглядит таким счастливым. Кажется, ему стало легче дышать, он больше улыбается, и это, наверное, самое прекрасное зрелище, которое я когда-либо видела.
– Что ж, ты уверен, что действительно этого хочешь, – говорю я, когда он отводит одну из моих рук с глаз, – потому что у тебя есть еще время сбежать.
Он качает головой, высовывает язык и облизывает губы.
– Больше никаких побегов, – шепчет он хриплым голосом, и я знаю, что означает такой его голос: он хочет меня. – Никогда. – Он убирает вторую мою руку, а затем прижимает обе руки над моей головой.
Еще недавно, такое движение заставляло мое сердце пускаться вскачь, и не в самом хорошем смысле. Но сейчас... оно чертовски воспаряет ввысь, словно птица, высоко поднимающаяся в небо, и никогда более не желающая возвращаться на землю, потому что обрело свободу. Оно парит ради него.
– Ты хочешь меня, – дразнюсь я, когда он наклоняется, чтобы поцеловать меня.
– Ты права, – отвечает он. – А после, я хочу тебе кое-что подарить.
– Но ты мне уже преподнес подарок. – Я поглаживаю карман, внутри которого лежат подаренные билеты на концерт. Он сказал, что они символизируют воссоздание вечера, который должен был стать особенным, но тогда у него это не получилось. Сейчас же он готов подарить мне все, чего я заслуживаю – это его слова, не мои. После этих слов моя мама практически лишилась чувств. А я... что ж, мне кажется я влюбилась в Кайдена еще сильнее.