Освобождение Келли и Кайдена
Шрифт:
Мой телефон снова вибрирует, пересекаю обледеневшую парковку, подхожу к своей машине, нащупывая в кармане мобильник. Я уже собираюсь набрать номер Келли, но смотрю на экран и понимаю, что все пропущенные от моего старшего брата Дилана.
– Чертовски странно, – бормочу я, подходя к машине и доставая из кармана ключи. Мы с Диланом обычно разговариваем примерно раз в неделю, но обычно, если я пропускаю его звонок, он перезванивает через пару дней. Сегодня, однако, он звонил аж восемь раз и даже прислал сообщение.
Дилан:
Запрыгнув в машину, я набираю его номер и завожу двигатель, затем включаю обогреватель и прижимаю к уху телефон.
– Привет, – отвечает он, а в голосе звучит беспокойство. – Я пытался до тебя дозвониться.
– Я был на работе, – отвечаю я, глядя в окно. – Что случилось?
– Ничего... ладно, кое-что случилось, – он колеблется, а затем вздыхает. – Это касается Тайлера.
Сердце пускается вскачь, когда звучит имя другого моего старшего брата.
– Что с ним?
Дилан снова вздыхает, на этот раз тяжелее.
– Он мне несколько дней назад позвонил, сказал, что ему нужна помощь и что живет он на улице. Он был вообще не себе, едва ли разобрал половину того, что я ему сказал.
– Живет на улице? А где именно?
– Я пока не знаю точно, он мне еще не сказал, – вздыхает Дилан уже в третий раз, и я знаю, что это нехорошо. Что бы там ни случилось, оно ужасно. – Вообще, когда он мне звонил, то уже направлялся в Вирджинию. Полагаю, он узнал, где я живу, и отправился сюда автостопом. У него была передозировка, и сейчас мы пытаемся избавить его от наркозависимости, но не думаю, что это поможет.
– И откуда он ехал автостопом? – отваживаюсь спросить, думаю, именно там могут быть родители. И что, если так и есть? Что это значит? Что они точно так же ворвутся и в жизнь Дилана? Позволит ли он им это?
Когда Дилан отвечает, у меня в голове проносятся тысячи вопросов.
– Понятия не имею. Думаю, откуда-то с юга, но он ведет себя так, будто не помнит.
Я вцепляюсь пальцами в руль, пытаясь унять захлестнувшее меня разочарование, но в искусстве контроля над эмоциями я не преуспел. Мне так тревожно, что пот прошибает.
– Или, вероятно, все он помнит, но мать с отцом велели ему ничего не говорить.
– Да, я тоже о чем-то подобном думал. На протяжении месяцев, с тех самых пор, как ты со мной связался и рассказал, что происходит, но с другой стороны, Тайлер есть Тайлер. Он с равным успехом мог жить на улице, будучи так обдолбан, что даже и не помнит, где именно это было.
– Да, полагаю, мог.
Дилан прав. Тайлер запросто мог кочевать по улицам, но часть меня хочет, чтобы это было не так, хочет, чтобы он знал, где родители. Пусть я и не знаю почему. Это не значит, что я хочу, чтобы они снова присутствовали в моей жизни. Я не хочу видеть отца нигде, кроме как за решеткой. Пусть прозябает там, как его собственный папаша – мой дед.
– Я знаю, что ты не перестаешь об этом думать, Кайден, – врывается в мои мысли Дилан. –
– Я не волнуюсь о них, – я качественно вру и об этом. Я всегда был хорошим лжецом, ничего хорошего в этом нет, но пришлось научиться еще в детстве, потому что люди все время спрашивали меня о синяках и переломах.
– Ну, я не имел в виду, что ты волнуешься. Скорее, не хочешь, чтобы они добрались до тебя снова.
– Я в порядке. Честно, – я снова вру. Ничего не в порядке. Я зол. Всегда.
– Ты все еще посещаешь психотерапевта? – осторожно интересуется он.
– Да, – я поворачиваюсь к печке. – Раз в неделю, каждую неделю.
– Хорошо. Думаю, для тебя это хорошо. Я со своим тоже иногда вижусь, когда дела совсем плохи, например, как в тот день, когда я нашел Тайлера.
В ответ на эти слова я молчу, не знаю, что сказать, а он меняет тему.
– Но, как бы там ни было, я просто хотел сообщить, что происходит. Мы могли бы навестить Тайлера в реабилитационном центре, или если получим разрешение, можно было бы забрать его на День Благодарения, когда приедешь.
Я мрачнею.
– День Благодарения?
– Да, ты же приедешь, правильно? – спрашивает он. – В смысле, я думал, что ты именно это и сказал.
Вообще-то я сказал, что подумаю, но все равно бормочу:
– Полагаю, да.
Когда я думаю о прошлом Дне Благодарения и том, что тогда случилось, легким не хватает воздуха. Началось все хорошо, мы были с Келли, впервые занялись сексом. Но затем все испортилось, и момент прекрасного омрачила реальность.
– Слушай, мне надо идти. У меня заканчивается перерыв, – я вру Дилану уже в третий раз за время разговора. – Сообщи, как разрешится ситуация с Тайлером.
– Хорошо, – он колеблется, а я глушу двигатель машины. – И Кайден, думаю, тебе лучше знать, что он о тебе спрашивает – о том, что ты делаешь. И продолжает повторять, что хотел бы с тобой поговорить, но пока он не в себе, я этого не допущу, просто чтобы удостовериться, что он не скажет чего-то... ну, того, о чем лучше не говорить.
Думаю, он пытается меня защитить, но как знать, ведь никто раньше для меня не делал ничего подобного. Ну, или по крайней мере никто из семьи.
– И говорить ты с ним будешь только если сам того захочешь.
Я не знаю, что на это ответить. Мне с Диланом раньше было комфортно, но сейчас он уж слишком за меня переживает. Это странно, необычно, тем более я довольно долго был уверен, что он ненавидел меня, когда я был ребенком. К тому же, как только ему исполнилось восемнадцать, он взял и уехал, оставив меня с матерью и отцом, даже не звонил, чтобы сказать, где теперь живет. Об этом никогда раньше не говорили, хотя мой психотерапевт полагает, что для нас это нормально. Однако прямо сейчас я не готов пройтись по этой дорожке и вскрыть старые шрамы, которые еще только заживают.