Освобождение шпиона

Корецкий Данил Аркадьевич

Он не стал пользоваться калиткой (все равно за­перта), ловко взобрался на один из вагончиков, про­шел по гремящей крыше, спрыгнул на территорию цирка. Здесь было тихо и пустынно. Только со сторо­ны шатра, подсвеченного изнутри беспокойными ог­нями прожекторов, доносилась музыка. Бруно по­брел вдоль вагончиков, насвистывая ту же мелодию, стараясь попасть в такт. Иногда он вдруг высоко под­прыгивал, чтобы заглянуть в окна. Возле пустой буд­ки с надписью «Касса» сидели на ступеньках два кар­лика, попивали что-то по очереди из бутылки. Один из них спросил Бруно:

— Тебе чего надо?

— Я

Бруно Аллегро, — ответил Бруно тоном импера­тора всея Руси. — А ты кто такой?

Карлик подумал и сказал:

— Я — сторож... А тебе чего, слышь?

— Там кто сейчас? — Бруно кивнул в сторону шапито.

— Султан номер катает... Так чего ты хотел?

Бруно, не удостоив его ответом, направился ко входу в шатер.

За погруженным в полумрак вестибюлем, больше похожим на солдатскую дезинфекционную палатку, му­зыка стала громче. Там стояли люди, маленькие люди, ни одного дылды. Они смотрели, как по освещенной арене бегут сердитые мохнатые пони с наездниками, и цветные лучи прожекторов, как стая гаишников, мечут­ся за ними, стараясь поймать в фокус. И не успевают.

С черных губ пони в опилки слетала пена, а наездники крутили сальто, вставали на руки, на мостик, падали под брюхо, выстраивали тройную пирамиду, спрыгива­ли и запрыгивали на ходу - спиной, передом, боком, скакали мячиками по арене, словно никак не могли ус­покоиться, натешиться этой игрой.

Бруно огляделся. Он никого не знал здесь. Он встал между девушкой, одетой в фиолетовое трико с коро­тенькой пачкой, и пожилым мужчиной в костюме ино­планетянина. Пахло опилками, конским и человечес­ким потом, влажной подстилкой в клетках, тальком, немытыми кормушками, диким зверьем, кошачьей мо­чой, пылью, сгорающей на рефлекторах прожекторов, от кого-то несло свежим перегаром, от кого-то (навер­ное, от фиолетовой девушки) доносился пряный ко­ричный аромат, а еще пахло лечебным гелем, которым смазывают суставы лошадям, и подгнившим овсом, и сырой древесиной, и электрическими обогревателями* на которых сушится белье, и еще здесь стоял особый за­пах тяжелой и опасной работы, которую люди делают не для того, чтобы ограбить кого-нибудь или убить, или заставить бояться себя, а просто чтобы доставить дру­гим людям удовольствие, чтобы услышать в ответ вопли радости, восторга... ну или на худой конец хотя бы жид­кие вежливые аплодисменты. Здесь пахло цирком. Бру­но дышал, раздувая от жадности сухие ноздри.

— Хорошо работают, — сказал он.

Карлик-инопланетянин покивал головой, произнес с уважением:

— Это Султан...

Губы Бруно опять вытянулись в тонкую ниточку. Карлик с хлыстом, стоявший в центре арены, все до­бавлял и добавлял темп, так что музыка больше не поспевала за летящими по кругу пони, и кто-то в конце концов выключил магнитофон. Потом один пони чуть споткнулся, заплел ногами, хлыстовой сра­зу крикнул:

— Всё, баста! Уходим!

И больше не подгонял пони, и те стали бежать мед­леннее, а потом наездники ловили их за уздечки, сдер­живали, ласково оглаживая хмурые морды.

— Сколько вам здесь платят за выход?
– спросил Бруно у «инопланетянина».

Тот повернул к нему голову в дурацком шлеме, уты­канном антеннами.

— Твое какое дело?

— Я Бруно Аллегро, Человек-Ядро. Я работал здесь.

На

«инопланетянина» его имя не произвело никако­го впечатления.

— И что? Хочешь попроситься обратно?

Бруно зло оскалился.

— Нет, — сказал он. — То есть... Теперь уже точно нет.

— Зачем тебе тогда знать?

— Чтобы потом никогда не жалеть.

«Инопланетянин» расхохотался. На них стали огля­дываться. Девушка в фиолетовом подняла на Бруно круглые, как у кошки, глаза, которые тоже, как ни странно, оказались фиолетовыми.

— Вот уж не знаю, поможет тебе это или нет!

«Инопланетянин» кивнул в сторону арены.

— Султану обычно отстегивают по тридцатнику за вечер и пятнадцать за утреннее выступление. У него, ес­ли хочешь знать, часы «Сейко», машина «форд», и пьет он «Чинзано», а не какую-нибудь бормотуху, как неко­торые... Знаешь хоть, что такое «Чинзано», парень?

— Тридцатник - чего? Тысяч? — мотнул головой Бру­но. Он и в самом деле как-то обеспокоился. — Тридцать тысяч, что ли?

— Тридцать долларов, ты что. Тридцать за вечер, - сказал «инопланетянин» испуганно.
– Для маленького человека очень немаленькие деньги...

Бруно презрительно фыркнул.

— И великий Султан каждый вечер раздвигает ноги за тридцать долларов? Я просто ху...ю, старик!

Он набрал в грудь воздух и громко, на весь цирк по­вторил:

— Вы даже не представляете, как я хуею от всего это­го!!!

Он решительно повернулся и, провожаемый недо­уменными взглядами, направился прочь.

— Кто это? Откуда он взялся?

— Бруно какой-то... Аллигатор, что ли...

На выходе Бруно остановился, повернулся, отыскал глазами девушку в фиолетовой пачке. Она тоже смотре­ла на него, слегка наклонив голову и скрестив по-балериньи ноги. Глаза ее на расстоянии уже не казались фи­олетовыми, да и... скорее всего, это просто цветные линзы, Бруно хотел сказать еще что-то, даже рот рас­крыл. Но так ничего и не сказал.

...Он пешком шел до ближайшей станции метро, а там проскочил под турникетом, игнорируя крики де­журной и стараясь как можно быстрее затеряться в тол­пе. Идти он больше не мог, а денег не было ни копейки. Последние сутки Бруно натурально голодал. Не столь­ко из-за того, что у него в самом деле не было ну совсем никакой возможности стащить, отнять, урвать, подо­брать в дешевой забегаловке какой-нибудь недоеден­ный беляш. Он просто не хотел доедать чей-то беляш, как не хотел больше работать за копейки. Из гордости. А может, он недостаточно долго голодал.

Однако сейчас ему надо было хоть что-то съесть. Бруно двигался без определенной цели, перебирая в уме разные варианты действий и то и дело сбиваясь на мысли о жратве. Поезд метро вез его по направлению к центру города. Там скопище ресторанов, кафе, шаш­лычных, теплых уютных кабинок, солонок с коксом...

Увы, после неудачного похода с Амиром Бруно ока­зался отрезан от всех источников довольствия, у него не осталось могущественных друзей, его некому угостить даже чашкой чая. Эльза и Инга во время последнего те­лефонного разговора дали понять, что его визиты слишком часто выходят им боком, поэтому они бы ра­ды, конечно, и все такое... но только шел бы он лесом, короче. Вот куклы картонные.