Освобождение шпиона

Корецкий Данил Аркадьевич

— Вштыримся, дылды!! — прорычал он. — Поехали!

Грузчики опешили. Их водитель сидел на корточках с окровавленной рожей, их товарищ мелкими шажками ходил вприсядку, зажимая руками причинное место. А перед их глазами прыгало в нетерпении какое-то ма­ленькое бородатое чудило и воинственно размахивало ножом.

— Давай, не ссы! — орало оно, пластая воздух на лом­ти.
– Сегодня у Бруно Аллегро приемный день! Пошел следующий!

До какого-то момента все это выглядело, можно ска­зать, потешно. Шутки закончились, когда у грузчиков в руках невесть откуда взялись

бейсбольные биты. Дейст­вуя быстро, слаженно и бесшумно, не привлекая лиш­него внимания, они обошли Бруно с флангов и прижа­ли к бетонному ограждению мусорки. Настроены они были серьезно. Бруно же словно не замечал опасности. Он прыгал, скалился, размахивал ножом и осыпал про­тивника отборной бранью, что закончилось бы для не­го, скорее всего, плохо. Но один из грузчиков вдруг опустил биту и сказал:

— Нет, ну вылитый Тарзан!.. Такой же отчаюга!
– Он крикнул карлику: — Эй, шкет, ты в «десятке» черепо­вецкой сидел? Магомеда знаешь?

— Не твое дело, ёптстыть, дылда! — заорал в бешенст­ве Бруно. — Я тебе не шкет и не Тарзан! Я — Бруно! Бру­но Аллегро!

— Точно! — пришел в изумление грузчик. — Он так и отвечал всегда! Слово в слово! Эй, слышь, Бруно, так я — Поляк! Помнишь? Моя шконка третья от окна бы­ла!.. Братва, стоп! — обратился он к остальным грузчи­кам. — Мне с этим пацаном перетереть надо!

— Чего с ним тереть? — сказал водитель. — Шкет припизднутый. Оттоптался по мне, сука, по самое не могу...

— А кто на меня наехал?! — громко возмутился Бру­но. — Я тебя вообще не трогал, блядь, баклан!! Шел сво­ей дорогой! А тут ты прешь жопой вперед, ни хуя не ви­дишь, в морду мне — дыц!

— Так, я и в самом деле не видел, — проворчал во­дитель. — А что я увижу? Метр с кепкой... Из-за ма­шин даже макушка не торчала. Я виноват, что он та­кой короткий? Выкатился прямо под колеса, чисто колобок...

— Ладно, остынь, Краюха!
– успокаивал его По­ляк. — Он маленький человек, он тоже не виноват, что маленький! Тарзан... то есть Бруно, все нормально, убе­ри нож, тебя никто не тронет!

— Пусть твои дылды палки уберут сначала! Я за себя не отвечаю!

Так они препирались какое-то время. В конце кон­цов обе стороны разоружились, потекла мирная беседа. Поляк был мельче остальных грузчиков, он ничуть не изменился с тюремной поры - верткий, живой, похо­жий на мелкого хищника из породы куньих, — только теперь он отрастил усики, а голову его украшала бейс­больная кепка с длинным козырьком. Как понял Бру­но, он был здесь за бригадира и его слушались. Поляк рассказал, что освободился два месяца назад, неделю отгулял дома в Солнечногорске, больше не выдержал, собрал парней потолковее и уехал в Москву ишачить.

—А как же чемодан денег в твердой валюте?
– вспомнил Бруно про его голубую мечту.
– Неужели не доставили прям о к воротам на расфуфыренном джипе, когда ты откинулся?

— Не-а, — Поляк помрачнел, покачал головой.
– Ни­чего не было, Бруно. Прав был Магомед - жив остался, и на том спасибо.

— А как Магомед поживает?

— Телевизор смотрит, чачу кушает, всеми руководит... Как обычна. Чего ему сделается?

По

слышался резкий автомобильный сигнал. Позади фургона выстроились две машины, которым он перего­родил выезд со двора. Из кабины новенькой «бэхи» вы­сунулась чья-то голова.

— Долго там будете языками чесать, мужики?

— Мужики тебя в гробу нести будут под музыку! — Бруно харкнул в его сторону, стараясь попасть на коле­со. Не попал. — Здесь правильные пацаны собрались, не видишь, баклан?

Голова сразу спряталась. «Пацаны» дружно заржа­ли — речь Бруно им понравилась, тем более что обра­щался он не к ним. Поляк что-то сказал водителю, тот залез в фургон, отогнал его, освобождая выезд. Потом так же, задом, подъехал к первому подъезду и остано­вился.

— А что вы здесь делаете? — спросил Бруно у Поляка.

— Барахло всякое перевозим для граждан москви­чей, — сказал Поляк с загадочной улыбочкой. — Шка­фы, табуретки... Меблишка и прочее. Кто-то переезжа­ет, улучшает жилищные условия, а мы — помогаем, чем можем.

—Короче, ишачите, как лохи, — важно подытожил Бруно. — Магомед бы сказал, что это западло...

Поляк не обиделся, заулыбался еще шире.

— Магомед мне и подкинул эту идею, — сказал он.

— Какую идею? — не понял Бруно

— Помогать ближним! — Поляк покровительственно похлопал карлика по плечу. Он явно чего-то не догова­ривал. — Ладно, чего тут порожняк гнать... Хочешь, в долю возьму? Тогда и побазарим конкретно, как гово­рится.

— А на хрена мне это нужно?
– Бруно сделал непри­личный жест. — За копейки пуп надрывать, таскать чу­жое добро с этажа на этаж? Да падут они все в говно! Меня, вон, в цирк звали, сто долларов за вечер — толь­ко выйди, говорят, ничего даже делать не надо, выйди и раскланяйся, нам главное, чтобы твое имя в афише ука­зать можно было! В ногах валялись! А я — от винта! Это не мой уровень, говорю! Засуньте, говорю, свои сто долларов куда поглубже! Я только на серьезные дела подписываюсь!..

— А я тебе серьезное дело и предлагаю, — сказал По­ляк.

Из подъезда показался мужчина в трениках и шле­панцах, что-то прокричал водителю фургона, затем на­клонился и стал подпирать дверь камнем, чтобы не за­крывалась.

—Вот и наш клиент, Бруно, — сказал Поляк. — Нам его барахло на проспект Мира везти, за три ходки долж­ны упра виться...

Он достал рабочие перчатки, натянул их, перевернул бейсболку козырьком назац.

— Давай так: подходи часикам к шести в шашлычную на Ярославском вокзале. Там на входе человек будет стоять, скажешь, что ко мне. Он проводит. Подойдешь?

— Видно будет, — сказал Бруно в своей обычной ма­нере.

Естественно, он подошел, вразвалку прошелся по прокуренному залу. В обитой дешевым дерматином кабинке ужинала вся бригада во главе с Поляком. Шел какой-то оживленный разговор, но с приходом карлика все смолкли. Бруно догадатся, что речь шла о нем. Грузчики как-то странно приглядыватись, а водила с залепленной пластырем скулой проворчал непонятно:

— Разве только в шкаф... И то не факт.

Бруно прямо спросил:

— А что тебе не факт, дылда?