Освобожденная инопланетным воином
Шрифт:
Я знаю, что плохо выгляжу. Несколько минут назад Жозет хмуро зыркнул на меня, а Мони постоянно подмечает мои темные круги под глазами. Она снова предложила мне снотворное, но я боюсь застрять во сне, не в силах проснуться. Лучший сон, который у меня был на Агроне, был в объятиях Тагиза.
Но есть только одна вещь, которая действительно заставит меня снова почувствовать себя в безопасности.
Гибель всех оставшихся дохоллов.
Я обыскиваю лесную подстилку, пока не нахожу крошечные желтые грибы, которые искала. Я смотрю на них, колеблясь.
На
«Я торжественно клянусь…»
Я наклоняюсь вперед и срываю три гриба, моё дыхание становится прерывистым.
«…честно выполнять свой врачебный долг».
Мох. Я нахожу тот вид, который мне нужен, ползая по одному из белых стволов деревьев, разбросанных тут и там в лесу. Он должен быть старым, и я жестом приглашаю Джозета, чтобы он приподнял меня и помог мне соскоблить немного тёмного мха возле одной из более толстых ветвей.
Мох отправился в мою корзинку.
«…я буду придерживаться глубочайшего уважения к человеческой жизни, начиная с момента зачатия…»
Мои руки слегка дрожат, но я справляюсь с эмоциями. Чтобы найти следующий ингредиент, требуется больше времени. Достаточно долго, чтобы я подумала, не начинает ли Джозет терять терпение, но когда я оглядываюсь через плечо, он стоял прислонившись к дереву и точил один из своих ножей.
Нашла. Цветок ярко-оранжевый. Но мне нужны корни, и я откапываю растение, пока не смогла отрезать небольшой кусочек.
«…даже под угрозой я не буду использовать свои знания против законов человечности…»
Я иду к поляне, где заметила белые цветы, которых раньше не видела, когда в последний раз была в этой части леса с Сариссой и Невадой. Теперь я знаю, как они действуют.
«…буду поддерживать честь и благородные традиции профессии врача…»
Теперь задрожали мои губы, но я напрягаю их, срывая несколько лепестков.
«…буду уважать доверенные мне тайны».
Последний ингредиент. Это растение похоже на земную белладонну, также известную как паслен смертоносный.
Он совершенно безопасен, когда его используют в одиночку. Только когда он будет объединён с другими ингредиентами в моей корзине, он окажет ожидаемый эффект.
На Земле я посвятила свою жизнь исцелению. Я серьезно относилась к своей клятве.
«Я торжественно клянусь посвятить свою жизнь служению человечеству».
Я моргаю, чтобы сдержать слезы, которые грозят хлынуть, когда срываю несколько листьев и встаю на ноги. Собранное в сочетании с ягодами марадосы, и получится то, что я хочу.
Меня больше нет на Земле. И я не позволю дохоллам отобрать у меня что-либо ещё.
Часть меня, маленькая, невинная часть меня, которая стояла на сцене со своими друзьями, произнося
Её заменила дикая женщина, которая сделает всё возможное, чтобы выжить. Даже если это означает предать всё, за что, как мне казалось, я боролась.
***
Тагиз
Я скриплю зубами, разочарование пробегает по моему телу. Я был вынужден покинуть Хьюекса для очередной встречи с отцом. Мони говорит, что воин, скорее всего, будет жить, но даже когда он встанет на ноги, какое-то время он будет терпеть боль.
И вместо того, чтобы поддержать друга, который был рядом со мной всё время, я снова слушаю разглагольствования отца о долге.
Я смотрю на Малис, её лицо бледное и осунувшееся. Она выглядит как тень себя прежней, и я начинаю чувствовать то же самое. Ожидания наших родителей высасывают из нас жизнь и жизненные силы.
Достаточно.
Мой отец разглагольствует с двумя золотыми браслетами в руках. Судя по всему, отец Малис нашёл их под подушкой Малис. Герик теряет терпение.
— Отец, — перебиваю я, и он прекращает ходить взад-вперед, хмуро глядя на меня. Отец Малис бездельничает в кресле в другом конце кради, его глаза темны.
— Теперь ты знаешь, что мы с Малис не собираемся спариваться, — говорю я. Я смотрю на Малис, и её рот открывается, в глазах светится надежда.
— Не будь идиотом, — огрызается отец, и я вздыхаю.
— Я соединюсь с Зои, — говорю я, вставая на ноги. Его рот открывается, когда моя мать задыхается от шока.
— Тагиз, — бормочет она, и я качаю головой.
— Твой план причиняет столько боли, — говорю я. — Разве ты этого не видишь? Мы с Малис никогда не захотим спариваться. Ты действительно хочешь, чтобы мы были несчастны вместе?
Отец смотрит на меня, и на его челюсти дёргается мускул.
— Вы всегда знали, что мы ожидаем этого от вас. И теперь ты решил отказаться от всех наших планов ради человека?
Я прищуриваю на него глаза.
— Будь осторожен, — предупреждаю я его. — Я не потерплю, чтобы ты говорил о ней с неуважением.
Он недоверчиво шипит.
— После всего, что мы для тебя сделали, ты бросил такое нам в лицо? Ты был никем — просто очередным сиротой, когда мы тебя взяли. Мы сделали тебя воином.
Я смотрю на него. Чувство вины разрывает меня, но я подавляю его. Зои стоит того, я вынесу гнев моего отца. Она стоит всего.
— Я сделал себя воином. Вы дали мне возможности, за которые я благодарен. Но это я тренировался часами каждый день. Это я постоянно покидал этот лагерь, чтобы охотиться и сражаться. Ты действительно хочешь, чтобы я был обязан вам до конца жизни?
— Ты собираешься нас опозорить? Обесчестить Малис?
Малис качает головой, обретя голос, который постоянно молчал с тех пор, как нам сказали, что мы станем парой.