Осыпь меня золотом

Серова Марина Сергеевна

– Та-ак… – оживился Челышев. – А теперь давай-ка поподробнее.

Я, насколько могла, подробно обрисовала ему ситуацию с золотыми слитками, заброшенной штольней на территории ЗАО «Арсенал», господином Михайловым и Разлоговым. Челышев слушал более чем внимательно.

– Ты думаешь, Разлогов направляется туда? – спросил он.

– Уверена. Тем более что поезд ходит из Тарасова в том направлении ежедневно. Жаль, самолет не летает, а то не сомневаюсь, что он полетел бы на нем, – усмехнулась я. – Он слишком долго ждал этого момента.

– Эх, жаль, что это все на Урале, а

не у нас! – вздохнул Челышев.

– Ну а ты уж хотел, чтобы тебе все на тарелочке поднесли! Я и так тебе дала отличную наводку.

Я понимала, что для завершения этого дела мне необходимо привлекать дополнительные силы, поскольку в одиночку нейтрализовать целый штат работников боевого склада, к тому же бывших бандитов, мне не под силу. Да, собственно, от меня никто этого и не требовал. Но дело должно доводиться до конца. Теперь, когда я знала, что виновником всех нападок на членов концерна оказался Разлогов, следовало его остановить. К тому же он очень скоро поймет, что Куропаткин обвел его вокруг пальца, подсунув липовую карту, и тогда его наезды не просто возобновятся, а многократно превзойдут первоначальные. И это не исключает, что задетыми окажутся и Ильичев, и Темникова. Приходилось доводить дело до конца, и в сотрудничестве с ФСБ были все шансы на успех.

– Ну что? – Челышев посмотрел на меня. – Едем на Урал?

– Едем, – кивнула я.

Глава шестая

Сборы не заняли много времени – все нужное мне спокойно уместилось в спортивной сумке. Перед тем как уложить ее дома, я заехала в Монастырский проезд к Ильичеву и сообщила, что уезжаю.

– Вам ничего не грозит, – объясняла я ему, когда он попытался бурно воспротестовать против такого расклада. – Человека, который затеял эту кутерьму, в городе нет. К тому же его претензии адресованы не вам, а вашим акционерам. Если все же опасаетесь, можете временно нанять кого-то из охранного агентства. Надеюсь, что по возвращении смогу сообщить вам со всей ответственностью, что опасность ликвидирована полностью.

– Что ж, я тоже на это надеюсь, – вздохнул Ильичев, помолчал и сказал: – Знаете, а мне даже жаль с вами расставаться.

– Хотите продлить наше сотрудничество? – подняла я брови. – Так это без проблем! Можете просто дать объявление в газету о том, что храните дома все наличные сбережения, и желающих навестить вас в ближайшее время окажется предостаточно.

– Ваше чувство юмора я сразу оценил, – улыбнулся Владимир Николаевич. – Что ж, спасибо за все. Но ведь это не последняя наша встреча?

– Ну, если меня не настигнет шальная пуля в Уральских горах, то нет, – улыбнулась я в ответ.

– А вот черный юмор лучше оставьте, – поежился Ильичев. – Ну его!

* * *

В Новотроицк мы отправились на машине и к вечеру уже рассчитывали быть на месте. Так оно и получилось. Челышев еще в Тарасове согласовал все с местными федералами, так что команда подобралась грамотная и достаточная по количеству.

– Нам туда соваться резона нет, – говорил Челышев в машине. – Главная наша задача – сидеть тихо и смотреть в оба. И ждать. Они сами все сделают, останется только повязать их тепленькими, когда они до слитков доберутся.

Говорил он это в основном для своих подчиненных из низших чинов, поскольку мне-то и так все было понятно. План и впрямь был прост: сидеть, наблюдать и ждать. Но я прекрасно знала, что эта простота – кажущаяся. Во-первых, для успешного завершения операции следовало самым тщательным образом отслеживать ситуацию. Во-вторых, не забывать, что в подобных делах возможны какие угодно сюрпризы, которые трудно предусмотреть, и тогда придется действовать спонтанно, что называется, экспромтом. Во многом поэтому Челышев согласился на то, чтобы я тоже приняла участие в операции: майор знал, что я сильна именно в таком качестве. Что в трудный момент не растеряюсь и найду выход из любой экстремальной ситуации.

К нашему приезду было готово главное: место дислокации, надежно замаскированное, и необходимое наблюдательное оборудование за территорией противника. А там тем временем уже наблюдалось явное шевеление.

Современная техника, которой были снабжены фээсбэшники, позволяла не только просматривать местность, но и слышать некоторые разговоры противоположной стороны. Для этого, разумеется, пришлось постараться. Но местные подсуетились и внедрили одного из своих агентов в члены бригады по откопу золотых слитков господина Михайлова. Так что дополнительными сведениями мы также имели все шансы располагать.

– Вот, Женя, взгляни-ка, – подозвал меня Челышев.

Я приникла к окулярам. Территория, где располагался «Арсенал», просматривалась отлично. Там сновали около полутора десятков мужчин, среди которых были как простые на вид работяги, так и парочка солидных дяденек. Да и автомобили при входе припаркованы соответствующие.

– Вон Михайлов, – подсказал один из новотроицких фээсбэшников, указывая на плотного, очень ухоженного мужчину лет пятидесяти, с презрительно оттопыренной нижней губой. Он лениво прохаживался туда-сюда, оглядывая все оценивающим взглядом, и выглядел весьма озабоченным.

Возле него крутился высокий человек в спортивном костюме, в котором я узнала Разлогова.

– Быстро же он среагировал, – заметила я. – До чего же сильна жажда золота.

– Золото – оно такое, – усмехнулся Валерий.

И все же время у нас, по моим подсчетам, имелось. Как бы ни торопились Михайлов с Разлоговым найти спрятанные слитки, вряд ли они полезли бы туда сегодня. К тому же уже темнело.

– Значит, он сговорился с Михайловым, – протянула я, имея в виду Разлогова. – А я была уверена, что он захочет все себе прикарманить!

– Он бы и прикарманил, если бы имелась возможность. Не светясь перед Михайловым, он сюда просто не проберется, и он это понимает.

– Знаешь, Валера, – задумчиво проговорила я, наблюдая, как суетится Разлогов, нарезая круги вокруг Михайлова. – Я бы все-таки присмотрелась к нему повнимательнее. Нельзя выпускать его из вида, и доверять ему тоже нельзя.

– А кто собирается ему доверять? – хмыкнул Челышев.

– Это я о том, что Разлогов вполне может отколоть какой-нибудь номер.