От «Барбароссы» до «Терминала»: Взгляд с Запада
Шрифт:
Тон этих посланий отражал внезапное понимание того факта, что развитие событий сводит к минимуму шансы на выживание каждого из окруженных. Когда число прощальных писем, завещаний и последних распоряжений умножилось, цензоры, помимо купюр, с помощью чернил и карандашей замазывали и подправляли слова таким образом, словно сам отправитель внес эти поправки или допустил ошибку.
Один отчаявшийся офицер писал своей семье: «…эти проклятые птицы, почему они не сдохнут от голода… У них здесь полное превосходство в воздухе и днем и ночью, ничего, кроме этих прожорливых птиц. Я не могу представить себе, когда все это кончится, и это меня добивает…»
Квартирмейстер Карл Биндер отправил свое двадцать шестое письмо с русского
«Дорогая жена. Я все еще жив и здоров. Сегодня — в воскресенье — я присутствовал на похоронах нескольких солдат моей интендантской роты. То, что видишь на кладбище, вселяет ужас. Если я вернусь домой, то никогда мне не забыть, что я видел. Эта трагедия не сравнима ни с чем.
Смерть гостит у нас ежедневно. Она меня больше не страшит… Если я погибну, то скорее переезжай жить в Швебиш-Гмюнд. Жизнь там дешевле. У меня на счету в банке хранится 1900 рейхсмарок. Мои вещи в небольшом чемодане, большой сумке, коробке из-под сапог и маленьком деревянном сундуке. Не знаю, получишь ли ты эти вещи… Местная комендатура и управление в Штутгарте сообщат тебе сведения о твоей пенсии.
Выбрось мою военную форму. Остальное все твое».
В первых числах января встревоженные немецкие наблюдательные посты на южном и западном флангах «котла» донесли о массированном наращивании русскими своих сил. Наблюдатели насчитали несколько сот русских танков Т-34, автомашин с солдатами, проносившихся мимо немецких позиций в укрытые пункты сосредоточения. Кроме того, были замечены тысячи орудий, начиная от «катюш» до тяжелых 203-мм гаубиц.
В своих холодных окопах немцы были бессильны что-либо предпринять. Боеприпасы необходимо было беречь для отражения русского наступления.
Советское командование готовилось к ликвидации группировки Паулюса. Талантливый артиллерист Николай Воронов в качестве представителя Ставки прибыл в район Сталинграда, чтобы помочь координации планов окончательного разгрома окруженного противника. [139] На десятикилометровом фронте главного направления атаки Воронов предложил сосредоточить около 7 тысяч орудий и минометов — более чем достаточно, чтобы сломить немецкую оборону.
Ключевая роль в новом советском наступлении отводилась также генералу Василию Чуйкову, находившемуся со своей армией в Сталинграде. Зная, что, несмотря на нехватку войск на других участках своего фронта, Паулюс по-прежнему держит семь дивизий на Волге, Ставка Верховного Главнокомандования поручила 62-й армии провести важную тактическую операцию по окончательной ликвидации «котла».
139
Операция «Кольцо», проводившаяся войсками Донского фронта под командованием генерал-полковника К. К. Рокоссовского с 10 января по 2 февраля 1943 года. — Прим. перев.
Чуйков узнал об этом от самого командующего Донским фронтом генерала Константина Рокоссовского, который приехал к нему, переправившись по льду через Волгу, на командный пункт, укрытый в туннеле под обрывом. Сидя на земляном стуле, командующий рассказал ему о предстоящей наступательной операции. В то время как советские войска начнут одновременное наступление на окруженного противника с запада, севера и юга, на 62-ю армию возлагалась задача активными действиями с востока отвлекать на себя больше сил противника и не допускать его к Волге, если он попытается через замерзшую Волгу вырваться из окружения.
На вопрос Рокоссовского, сможет ли 62-я армия помешать противнику осуществить такой отчаянный маневр, заместитель командующего 62-й армии генерал Крылов ответил за своего начальника: «Если Паулюс летом и осенью с полными силами не мог сбросить нас в Волгу, то голодные и полузамерзшие гитлеровцы не пройдут на восток и десяти шагов». [140]
«Раз, два, три! Раз, два, три!» — раздавалась в степи четкая команда — немецкие офицеры внутри «котла» готовили новых пехотинцев. Писари, повара, телефонисты, вестовые, штрафники, отбывавшие наказание, — все они маршировали в тесном строю взад и вперед по балкам.
140
См.: Чуйков В. И. Сражение века, с. 384. — Прим. перев.
Солдаты, которых готовили к боям, находились в состоянии шока. Мало кто из них думал, что им придется столкнуться лицом к лицу с русскими в бою. Когда командир отдал последние приказания, прежде чем направить их на передовую, с одним из солдат случилась истерика. Он буквально вцепился в лейтенанта и, рыдая умолял пощадить его.
К западу от Мамаева кургана на своем командном пункте рядом с аэродромом Гумрак Паулюс узнал, что трое русских парламентеров намерены пересечь линию фронта и вручить ультиматум командованию 6-й немецкой армии. Передачу ультиматума русские предложили осуществить в 10 часов утра 8 января. Хотя Паулюс не дал ответа на это обращение русских, в назначенный час парламентеры под белым флагом добрались до немецких позиций и передали пакет с ультиматумом удивленному, но вежливому капитану Виллигу.
В ультиматуме Рокоссовский обещал сдавшимся офицерам и солдатам нормальные условия жизни в плену и возвращение на родину после войны, обеспечение нормального питания и медицинской помощи раненым и обмороженным, сохранение личных вещей и ценностей, а высшему командному составу — холодного оружия. Ультиматум требовал ответа в течение 24 часов, а в случае отказа грозил «полным уничтожением».
Фридрих Паулюс довел это предложение до сведения Гитлера и попросил предоставить ему «свободу действий».
Вернувшийся 9 января в Сталинград самолетом генерал-танкист Ханс Хубе, видевшийся с Гитлером в Восточной Пруссии, рассказал Паулюсу и Шмидту, что фюрер планирует еще одну попытку деблокирования 6-й армии в середине февраля, для чего из Франции перебрасываются три танковые дивизии. Отчаявшийся Паулюс был готов поверить в чудеса. Несколькими часами ранее Гитлер вновь отказал ему в праве решить самому, как поступить с ультиматумом русских. Фюрер настаивал, чтобы окруженные войска сражались насмерть, потому что «…каждый день, который армия продержится, помогает всему фронту…».
Поскольку «вышестоящее начальство» объявило агонию 6-й армии жизненно важной необходимостью, Паулюс предупредил свои войска, что «любые предложения о переговорах… следует отклонять, на них не отвечать, а парламентеров отгонять силой оружия».
На рассвете 10 января 1943 года, на 48-й день окружения, в 8.05 семь тысяч орудий и минометов открыли ураганный огонь по укреплениям 6-й армии в районе Карповки. Одновременно армада советских самолетов атаковала немецкие позиции.
Спустя два часа в обороне немцев появились бреши, в которые быстро ворвались «тридцатьчетверки» с автоматчиками на броне. Некоторые немецкие дивизии почти полностью погибли под этим ливнем огня и стали, другие были разбиты, рассечены на части. К концу дня войска 6-й армии отступали или бежали к развалинам Сталинграда. К 11 января положение в «котле» еще более ухудшилось. Генерал Карл Роденбург, накануне имевший в своем артиллерийском полку 50 тяжелых орудий, остался с одним, а из его 76-й дивизии, когда-то насчитывавшей 10 тысяч солдат и офицеров, уцелело всего 600 человек.