От «Барбароссы» до «Терминала»: Взгляд с Запада
Шрифт:
Более тяжелый собрат «тридцатьчетверки» — КВ-1 также вызывал страх у немцев. 1-я танковая дивизия, входившая в группу армий «Север», столкнулась с этим танком три дня спустя после начала войны. Вот что говорится в журнале боевых действий этой дивизии.
«Наши танковые роты открыли огонь с расстояния в 700 метров, но он оказался неэффективным. Мы сблизились с противником, который со своей стороны невозмутимо двигался прямо на нас. Вскоре нас разделяло расстояние в 50-100 метров. Началась фантастическая артиллерийская дуэль, в которой немецкие танки не могли добиться никакого видимого успеха. Русские танки продолжали наступать, и все наши бронебойные снаряды просто отскакивали от их брони. Возникла опасная ситуация прорыва советских танков через боевые порядки нашего танкового полка к позициям немецкой пехоты и в тыл
Советскому командованию было известно, что немецкие танковые группировки испытывают трудности, но оно само находилось в исключительно трудном положении. Советские армии, корпуса и дивизии были лишь частично укомплектованы личным составом, танковый парк резко сократился. О создании крупных механизированных корпусов не могло быть и речи. Русские вернулись к практике создания отдельных танковых бригад. Но на практике даже эти бригады в редких случаях были полностью укомплектованы. Вскоре число танков в бригадах снизилось в среднем до 50 танков, сведенных в два батальона. Такая организационная форма применения танков лучше отвечала требованиям момента, командирам советских танковых соединений необходимо было пройти переподготовку в ходе боевых действий. К тому же небольшие бригады легче было перебросить, чтобы заткнуть брешь в прорванной линии обороны. Русские стремились укомплектовать танковые бригады возможно большим числом «тридцатьчетверок», на выпуске которых были сосредоточены их основные усилия. И главное, эти танки наносили немцам ощутимый урон, который танковым заводам «третьего рейха» было трудно восполнить. Так, например, в начале вторжения немцы имели в строю 531 танк Т-IV, которым они спешно стремились заменить свой основной танк Т-III; девять месяцев спустя, к 1 апреля 1942 года, этих средних танков насчитывалось всего 552. Производство едва успевало восполнять боевые потери.
Москва, зима и Жуков
Успешные оборонительные операции Красной Армии под Москвой были одним из поворотных моментов второй мировой войны. Как ни странно, однако, роль советского солдата в этой победе явно принижается: грязь, а затем мороз, твердят нам снова и снова, остановили немецкие танки. Главным противником была зима, которой помогли досадные просчеты Гитлера. Эта версия получила хождение потому, что немецкие генералы написали гораздо больше мемуаров, чем русские полководцы: воспоминания Манштейна, Гудериана, Меллентина, Зенгера, [149] Гальдера были полностью переведены на английский язык, а Клейст, Блюменталь и другие излили свою душу в журнальных статьях и воспроизведенных в печати интервью с английскими и американскими журналистами и историками. У русских же только воспоминания маршалов Г. К. Жукова и В. И. Чуйкова изданы на английском языке.
149
Немецкий генерал, командовавший бронетанковыми войсками в Италии в 1943–1945 годах. — Прим. перев.
Если же на оборону Москвы взглянуть с другой — русской стороны холма, то мы увидим совсем иную картину. Провал немецкого наступления вызван как стратегическими просчетами Гитлера, так и тактическими неудачами командиров немецких танковых соединений. Эти существенно важные тактические неудачи произошли потому, что на пороге триумфа немецкие танковые дивизии понесли тяжелые потери от ударов новых советских танков.
Хотя танковые группировки немцев добились еще одного крупного успеха в районе Вязьмы и Брянска, широкие черные стрелы на штабных картах, показывающие продвижение немецких войск, вползали в зиму. К тому же, опьяненные успехом, немецкие командиры стали допускать тактические ошибки, которые были умело использованы накопившими боевой опыт русскими танкистами.
Осень была неблагоприятным периодом для операций немецких танковых дивизий. Их танки беспомощно застревали в грязи проселочных дорог и полей. Русские же Т-34 без особого труда преодолевали распутицу благодаря своим широким гусеницам — 47-мм по сравнению с 42-мм у Т-III — и более высокой мощности двигателей. Тут именно и проявила себя их высокая маневренность.
Наступил момент для русского танкового контрудара. Пусть даже небольшого масштаба. Да он и не мог быть крупным, так как к этому времени на всем Западном фронте у русских имелось всего 383 танка.
В первых числах октября вновь сформированная 4-я танковая бригада под командованием полковника М. Катукова, только что переброшенная под Москву, получила срочный приказ выдвинуться в Мценск и закрыть танковым колоннам Гудериана дорогу на Тулу.
В авангарде танковой армии Гудериана находилась 4-я танковая дивизия, которой командовал генерал фон Лангерманн. 3 октября танки этой дивизии столь внезапно ворвались в Орел, что на улицах все еще ходили трамваи. Впереди лежало открытое пространство. Путь на Москву был, по существу, открыт. Бригада Катукова с ее 50 танками оказалась единственной танковой частью русских, ставшей на пути дивизии Лангерманна.
Катуков действовал без промедлений. Выставив приданный ему стрелковый батальон в качестве оборонительного заслона, он выдвинул вперед танковые засады. Когда утром 6 октября колонна немецких танков выступила из Орла, «тридцатьчетверки» нанесли ей столь свирепый фланговый удар, что более 30 немецких танков остались догорать на поле боя. Катуков благоразумно отвел свои танки назад. Его потери неизвестны, но Гудериан, осматривая поле боя тремя днями позже, сосчитав подбитые танки, заметил: «Русские понесли значительно меньшие потери, чем они нанесли нашим танкам…» И мрачно добавил: «Они научились воевать».
Немцы обнаружили, что в танковых дуэлях Т-34 имеют особенно ощутимое тактическое превосходство над Т-IV, короткоствольное 75-мм орудие которого было способно вывести из строя русский танк лишь в случае прямого попадания в корму, где находится вентиляционная решетка, прикрывающая двигатель, тогда как снаряд русской 76,2-мм пушки почти при любом попадании пробивал и уничтожал как Т-III, так и Т-IV. «Тяжелые потери, — отметил командир немецкой танковой группы. — Намеченное нами быстрое продвижение вперед пришлось пока отложить».
Генералу Лангерманну, действительно, пришлось задержаться на два дня. Затем он снова двинулся к Мценску. Дороги были усеяны воронками, обочины раскисли, и 4-я танковая дивизия растянулась на добрые 20 километров, когда ее передовые танки подошли к горящему городу. И вновь выкрашенные белой краской «тридцатьчетверки» бригады Катукова как привидения появились на флангах немецкой колонны, рассекли ее на части и уничтожили. Через несколько часов дивизия Лангерманна была, по существу, разбита. Немецкие башенные стрелки, со своей стороны, обнаружили, что новые русские боевые машины — это не легко уязвимые БТ и Т-26 первых дней Восточной кампании. Немецкий младший офицер-танкист сделал следующий вывод: «…нет ничего более ужасного, чем танковый бой против превосходящих сил. Численный перевес здесь ни при чем, мы к этому привыкли. Но когда у противника танк лучше, это — страшно. Ты даешь полный газ, но твой танк слишком медленно набирает скорость. Русские танки такие быстрые, на близком расстоянии они успевают взмахнуть на холм или проскочить болото быстрее, чем ты можешь развернуть башню. И сквозь шум, вибрацию и грохот ты слышишь удар снаряда в броню. Когда они попадают в наши танки, по большей части раздается глубокий затяжной взрыв, а затем ревущий гул вспыхнувшего бензина, гул, слава богу, такой громкий, что мы не слышим вопли экипажа…»
Редко, когда значение технического превосходства было бы продемонстрировано столь убедительно.
Советское командование, разумеется, высоко оценило успешные действия бригады Катукова, показавшие, что танковые дивизии врага могут быть остановлены и разбиты. Катукову присвоили звание генерал-майора, наградили орденом Ленина, а 4-я танковая бригада удостоилась чести стать первым гвардейским танковым соединением: она была переименована в 1-ю гвардейскую танковую бригаду.
Подобные успешные действия были важны в том плане, что они задержали продвижение немецких войск до прихода зимы и выиграли время, необходимое русским для обороны и решающего контрудара. Такие же небольшие по численности, но грозные по своей эффективности группы Т-34 внезапно появлялись на флангах немецких танковых дивизий, легко спускались с холмов на своих широких гусеницах, наносили урон врагу и исчезали снова в ранних зимних сумерках.