От чтения – к творчеству жизни

Тихомирова И. В.

Существует мнение, что познание внутреннего мира человека доступно взрослым, а не детям. А между тем интерес юного читателя к собственному внутреннему миру нисколько не меньше, а может быть, даже больше, чем у взрослых. Не имея реального жизненного опыта, в том числе опыта самопознания, ребёнок стремится возместить его косвенным, получаемым из литературы. И этот опыт для него важнее, чем пережитый, ибо человек в нем очерчен проникновенным взглядом художника и мыслителя. Особенно это важно для подростков при решении вопросов «Я и другие».

Детская библиотека Выборгского района Петербурга опросила старшеклассников, какой новый предмет они бы ввели в школьное расписание, если бы это зависело от них. Около 70 % ответили, что психологию. Не умаляя достоинств научной психологии, подчеркнём, что она изучает общие закономерности

психики человека, а индивидуальную, субъективную сторону в её образной конкретике раскрывает литература через «тайную психологию» (Тургенев).

К сожалению, изучив в школе лучшие образцы классической литературы с её признанным психологизмом, выпускники в большинстве своем прошли мимо Человека, не попытавшись разгадать его внутренних тайн. Да и учебный предмет «Литература» не ставит такой цели. Восполнить существующий пробел помогли бы занятия с педагогом-библиотекарем. И начинать надо с детей младшего школьного возраста. Они обладают определённым преимуществом перед подростками и старшими школьниками. Их преимущество – способность сопереживать персонажу как живому человеку. Второе – они чутки к слову, к художественной детали. Они реагируют подчас на такие психологические тонкости, которые взрослые не замечают. Третье – дети способны жить в образе, что называется «эффектом присутствия»: как будто сам там был.

На любимом произведении детей «Денискины рассказы» можно провести целое исследование того, как взрослеет Дениска, начиная с дошкольного возраста («Тайное становится явным») до того момента, когда он уже второклассник («Девочка на шаре») Как постепенно меняется его внутренний мир, как он, оставаясь самим собой, становится другим.

Классический материал для наблюдения за сложной внутренней жизнью персонажа даёт повесть Н. Г. Гарина-Михайловского «Детство Темы». Открыв первую страницу, читатель сразу оказывается «внутри» Темы, в переходах от одной его мысли к другой, одного чувства – в противоположное: от радости – к отчаянию, от воодушевления – к апатии, от нежных чувств – к ненависти. Только что перед нами был один мальчик, но вот он нечаянно сломал любимый цветок отца – и уже совсем другой. Первый – счастливый, довольный, умный; второй – трусливый, несчастный, настороженный. Всего лишь миг – и бездна отделила одного от другого. Этот миг как бы взорвал внутренний мир ребёнка и вызвал шквал разнообразных по характеру мыслей и чувств. Если представить себе, что читающий ребёнок этого не заметил – значит, чтение повести прошло впустую. И дело не только в том, чтобы заметить, но и в том, чтобы пережить страдания и радости героя как свои собственные. Только тогда Тема войдет в плоть и в кровь личности читателя и запечатлится в нём навсегда. И если «великое переселение» – на этот раз из книги во внутренний мир читателя – произойдёт, то можно надеяться, что доброе чувство не только к Теме, но и к другим детям поселится в сердце ребёнка.

Нацеливая читателя на восприятие сложности внутреннего мира человека, важно дать ему понять, чем она обусловлена. Как-то мне пришлось разговаривать с пятиклассником о рассказе А. Чехова «Хамелеон». Я спросила, как он думает, почему Очумелов так по-разному называет собаку: то она «черт знает что», «ни шерсти, ни вида», «подлость одна только», то она «ничего себе», «шустрая такая», «цуцик эдакий». И получила ответ: «Просто так». Такого рода ответ характерен для многих школьников, не задумывающихся о поведении человека, не улавливающих мотивов его поведения, не способных поставить себя на его место и понять предпосылки, определяющие тон высказываний персонажа – позитивный или негативный.

Человек в литературе, как и в жизни, не только сложен, многогранен и изменчив, но и противоречив. Порой он может думать одно, а говорить другое. С таким явлением, например, ребёнок сталкивается, читая сказку Андерсена «Новое платье короля». Ткачи уверяли короля, что ткут чудесную ткань на его

платье, и делали вид, что показывают ему эту ткань, которой на самом деле не было. И наивный король верил им, соглашался, что ткань чудесная. В платье из этой «ткани» он вышел на публику. Публика в угоду королю поддалась на обман и готова была согласиться, что «ткань» великолепна. Но возглас ребёнка «А король-то голый» открыл истину, показав то, что было на самом деле. Задача читателей – найти причину оглупления короля и его поданных, объяснить расхождение мысли и слов у ткачей. Если читатель не может ответить, сказка Андерсена с её иронией и сарказмом останется невоспринятой.

Великолепный пример фальшивых фраз персонажа дал читателю баснописец Иван Крылов в басне «Ворона и лисица». Перед нами вопиющий пример расхождения значения слов и намерений их произнесения. Лисица уверяла сидящую на дереве ворону в своем восхищении её красотой: «Какие перышки, какой носок и, верно, ангельский быть должен голосок». В своём угодливом хвалебном красноречии лисица дошла до того, что готова была назвать ворону Царь-птицей. Что же явилось причиной чрезмерной лести, адресованной вороне со стороны лисицы? Зачем она это делала? На этот вопрос могут ответить даже думающие дошкольники, не раз встречавшие в народных сказках льстивый и коварный образ лисицы.

Говоря с детьми о внутреннем мире человека, в частности, о несоответствии его внешним проявлениям – словам и действиям, мы приближаем читателя к пониманию причин этого расхождения, т. е. мотивов. Понять мысль персонажа, не выраженную в слове, – важнейший элемент творческого чтения. От него зависит понимание сути характеров литературных героев, их подлинных намерений и взаимоотношений. И начинать надо с малышей. Они обладают определёнными преимуществами перед подростками: даром сопереживания, чуткостью к слову и его интонации, способностью реагировать на такие психологические тонкости, которые взрослый не заметит, и, наконец, малыши умеют имитировать поведение персонажей.

Юрий Коваль, один из лучших детских писателей, чьи произведения отличаются тонким психологизмом, отметил у детей определённую способность к восприятию диалектики души: к сложности внутреннего мира людей, его подвижности и изменчивости. Ориентируясь на эти качественные особенности восприятия литературы младшими школьниками, он и адресовал им большинство своих рассказов и повестей.

Чем сложнее образ, чем противоречивее характер человека, тем острее необходимость нахождения самого потаённого в нём, что более всего открывается при перечитывании произведения. В этом отношении пристального «прочтения» требуют от читателя описания движения рук, лица, особенно глаз, жестов, интонации голоса, походки, то есть языка тела. Особого внимания заслуживает молчание героев.

Для конкретизации роли языка тела хорошо использовать наказ Дон Кихота Санчо Пансе, когда он посылает слугу к своей возлюбленной. Вот на что он просит его обратить пристальное внимание: изменится ли та в лице, встревожится ли, услышав его имя, откинется ли на подушки, не повторит ли ответ дважды или трижды, не превратится ли из ласковой в суровую, или, наоборот, поднимет ли руку, чтобы оправить волосы. Одним словом, наблюдать за всеми действиями и непроизвольными движениями, ибо они «гонцы», которые доставляют вести из тайников души. На них нам и надо обращать внимание читателей, выдавая книгу или беседуя о прочитанном. Чем тоньше воспримет читатель внутренний мир персонажа, тем больше гарантия, что все это он распознает в себе и окружающих его людях. В этом и состоит значение литературных произведений, называемых классикой.

Возьмем для примера отрывок из повести Короленко «Дети подземелья». «При упоминания о яблоках Валек быстро повернулся ко мне, как будто что-то хотел сказать, но ничего не сказал, а только посмотрел на меня странным взглядом». Что кроется за этим взглядом? Почему Валек ничего не сказал? Что утаил он? Разумеется, такое чтение не может быть быстрым, оно полностью погружает ребёнка в текст, переносит внутренний мир героя на самого читателя и поэтому требует особого внимания.