От чтения – к творчеству жизни
Шрифт:
Как видим, «наивныйреализм» признан учительницей за недостаток читательского восприятия как показатель низкой читательской квалификации, которую надлежит развивать, поднимать, улучшать и доводить до понимания специфики художественной литературы. Такого рода убеждение принадлежит не только этой учительнице. «Наивный реализм» в наши дни стал изгоем в сфере литературного образования. Литература в школе из искусства превратилась в научную дисциплину «литературоведение», цель которого – освоить законы искусства, отличные от «правды жизни». Так, литература оказалась выключенной из системы воспитания и стала предметом исключительно образования, как физика или химия. Вершители образования и сами учителя забыли, что литература не научный предмет, а искусство, которое познается через сопереживание. Если нет сопереживания,
Модель чтения, узаконенная в нынешнем образовательном стандарте, конечной целью ставит, чтобы ученики знали название произведений, входящих в школьную программу, запомнили авторов, могли охарактеризовать особенности сюжета, композиции, выделить смысловые части текста, оценить роль изобразительно-выразительных средств, выделить авторскую позицию. Среди перечисленных и не перечисленных мной знаний и умений учащихся нет даже намёка на то главное, во имя чего создаётся истинная литература, – художественного постижения глубинного смысла человеческой жизни, воплощенной в произведение. Нет способности читателя «заражаться» чувствами, вовлекаться в размышления над действительностью и психологией людей и тем самым осознавать себя человеком и адаптироваться в социальной среде.
Погружаясь в книгу, читатель получает возможность, которую не даёт ему реальность: в одной жизни пережить множество других жизней, представить себя самого в разных обстоятельствах, испытать не испытанные ещё состояния любви и ненависти, милосердия и искушения, победы и поражения и тем самым получить опосредованный жизненный опыт, чужую жизнь соединить со своей. Ученик, как и всякий растущий человек, ищет ответа на вековечные вопросы: как быть счастливым, как найти свое место в мире, как отличить правду от лжи, добро от зла, в чем смысл и предназначение человека. Однако в большинстве случаев школьники ищут ответа где угодно, но только не в великой литературе, не осознавая, что в ней-то они как раз более всего нуждаются. И потому они часто оказываются в состоянии опустошения, обособленности, душевного хаоса. Сказанное не означает, что литературоведческие знания, получаемые детьми в школе, бесполезны. Понимание художественных особенностей литературных произведений – важный аспект, но он не должен затмевать жизнетворческую сущность искусства.
Вернёмся к книге Левидова «Литература и действительность». Надо отметить, что Левидов, подойдя к литературе как инобытию действительности, не остановился только на бытийных её качествах. Он раскрыл в литературе как виде искусства те её специфические черты, которые отличают её от жизни. Он показал, что художественное творчество – всегда отбор. Писатель берёт элементы, находящиеся в реальной действительности в более или менее «распылённом» виде, и намеренно сгущает, концентрирует их с целью усилить впечатление, повысить степень эмоционального воздействия литературного произведения на читателя, дать более яркое, убедительное, наглядное представление о жизни. Великие писатели умели не нагромождать ненужных мелочей, они выбирали только то, что могло привести к пониманию реальной жизни и психологии людей. «Сгущенной истиной» назвал литературу Александр Солженицын в своей Нобелевской лекции. В этой «сгущенности» и скрыта специфика литературы, делающая её «инобытием».
То, что говорил A. M. Левидов устами писателей, критиков, философов о роли мелочей, он говорил и о роли случайностей в искусстве. Жизнь реальная состоит из событий самых разнообразных, самых непредвиденных, существенных и несущественных. Художник выбирает только необходимые случаи в обрисовке событий, и выбрасывает все побочные. Делает это так, чтобы каждая деталь, каждый случай помогали раскрывать главное, служили выявлению сущности образа. Это и дает писателю возможность уловить смысл изображённых явлений жизни, сказать о них правду. Возможность уловить за деталями смысл жизненных явлений литература даёт и читателю. В этом плане есть необходимость вернуться к книге Л. И. Беленькой «Ребёнок и книга». Говоря об особенностях восприятия литературы детьми младшего школьного возраста, она большое внимание уделила восприятию ребёнком деталей в художественном произведении, подчеркивая его способность в малом увидеть большое, определить свое отношение к литературному произведению через конкретные образы, увидеть в них обобщение и выразить эту способность словом «нравится». Конкретность обобщения, обобщение без абстракции – важнейшая особенность психики ребёнка. Она, наряду с
Итак, правда художественная и правда жизненная не совпадают. Действительности, как считает Левидов, принадлежит содержание, недействительности – форма, в которой это содержание находит своё внешнее выражение. Искусство специфично, условно. Оно состоит из того, чего в действительности нет, а иногда и быть не может: сказки, басни. Но все, что составляет специфику, не только не мешает, а помогает эмоциональному влиянию на читателя. Жизнь и литература не совпадают лишь во внешнем, в поверхностном, в мелочах. Но совпадают – должны совпадать! – в правде психологической, правде индивидуальной и социальной, в их взаимосвязи.
Схожую по смыслу формулировку о специфике искусства мы обнаружили у выдающегося австрийского философа Виктора Франкла, в изданной в России в 2014 году его книге «Сказать жизни „да!“». Вот она: «То нереальное, которое искусство преподносит людям, подчас бывает ближе к истине, чем их человеческая реальность». Перенеся сказанное на литературу – искусство слова, на её близость к истине, мы можем говорить о причине её познавательной ценности, делающей её в некотором роде «учебником жизни». Литература помогает читателю выстроить стратегию своей жизни, сделать определённый выбор. Главным образом она помогает определить цели и направить свои усилия на достижение их. В этом плане примечательно высказывание Д. К. Ушинского: «Удовлетворите всем желаниям человека, но отнимите у него цель в жизни, и посмотрите, каким несчастным и ничтожным существом явится он». О мучительной боли за бесцельно прожитую жизнь говорил и Николай Островский в своём знаменитом высказывании о жизни как о самом дорогом, что есть у человека – высказывании, ставшем афоризмом.
Близко к понятию щель жизни» стоит понятие «смысл жизни». Об этой стороне человеческой жизни упомянутый нами Виктор Франкл написал отдельную книгу «Человек в поисках смысла», принесшую ему мировую славу. Нравственный кризис на планете ученый понимал как ощущение огромным числом людей бессмысленности той жизни, которую им приходится вести, и невозможности найти в ней позитивный смысл. Этим автор объясняет те социальные патологии, которые являются болью нашего общества, – разгул преступности, рост наркомании и алкоголизма, самоубийства. Для убедительности этой мысли, Франкл приводит слова Эйнштейна: «Тот, кто ощущает свою жизнь лишенной смысла, не только несчастлив, но и вряд ли жизнеспособен». И вожделенное счастье, которого человек ждёт получить от жизни, Франкл тоже ставит в зависимость от достижения цели. Чем больше человек видит жизнь как выполнение целей, тем более полной смысла представляется она ему. Но смысл нельзя человеку дать, его надо найти самому. Здесь на помощь и должна прийти литература. Чем её художественный уровень выше, чем в большей мере она обладает чертами открытия великой правды, тем очевиднее эффект сопереживания и нахождения смысла человеческой жизни.
Как влияет литература на жизненные события, цели человека и смысл жизни, как помогает «юноше, обдумывающему житье» выстраивать свою жизнь – мало изученная проблема. Мы попытались к ней подойти в книге «Школа чтения» (2006), исследуя на материале автобиографий деятелей отечественной культуры влияние детского чтения на выстраивание их судеб. Надо сказать, что саму эту мысль о связи чтения с судьбой человека подал мне наш писатель Виктор Розов, предпославший книге H. A. Гончарова «Обыкновенная история» своё предисловие, названное им «Как жить?» О нём мы и расскажем далее.
Погружение в реальность, изображенную писателем, помогает читателю определить свои жизненные позиции, свои представления о нравственном и безнравственном, идеалы и цели, которые ставит перед собой человек. Литература предупреждает читателя о последствиях выбора того или иного способа жизни, тех или иных жизненных установок, поступков и их мотивов. Розов отмечает, что писатель криком кричит о том, что любовь к людям выше всякого расчёта и бездушного дела. Всякое дело, если оно является только средством личного преуспевания, становится тяжким, а порой и гибельным для причастных к нему людей. Эту же мысль отметил Розов и в романе «Подросток» Достоевского. Классик литературы предупреждал: пока человек думает о своей ли выгоде, своём ли покое, об удовольствии, об идее стать Ротшильдом, пока он допускает порок в свои мысли, как Аркадий Долгорукий, до тех пор ни счастье, ни смысл жизни не дадутся ему.