От Эдо до Токио и обратно. Культура, быт и нравы Японии эпохи Токугава
Шрифт:
Это были нелегкие времена, но в Большом внутреннем покое никогда не жили на одно только жалованье.
В конце 1840-х годов глава родственного сёгуну клана Мито великий князь Токугава Нариаки (1800–1860) провинился и попал под домашний арест. Желая избежать опалы, он через посредников обратился к влиятельному родственнику, главе клана Кисю, а затем к одному из госсоветников. У них ничего не получилось. Тогда Нариаки делает заход через женскую половину. Сначала он вышел на придворного доктора Сака Гэнъэки. Тот обратился с просьбой к фрейлине 6-го ранга Михоно. Далее цепочка выстроилась так: фрейлина Михоно — фрейлина 6-го ранга Дзэсёни — фрейлина 1-го ранга Анэкодзи — фрейлина 6-го ранга (бывшая наложница сёгуна) Сада но ката — фрейлина 6-го ранга (нынешняя наложница) Омицу но ката. Итого в решении вопроса приняли участие лейб-медик и пять женщин из Большого внутреннего
Этот принцип приобрел особое значение при одиннадцатом сёгуне Иэнари (1773–1841, правил в 1787–1837 годах). По отношению к альковной жизни его можно считать полным антиподом Ёсимунэ. Иэнари, занявший сёгунский пост в 15-летнем возрасте, не особенно интересовался государственными делами. Ими занимался главный советник бакуфу Мацудайра Саданобу (1759–1829), энергичный и толковый управленец, инициатор масштабной реформы годов Кансэй. Истощение казны и падение нравов начались еще при его предшественнике Танума Окицугу. С восхождением Иэнари эти процессы продолжали углубляться. Подобно императору в Киото, одиннадцатый сёгун видел себя символическим правителем. В дела управления особенно не вмешивался, поэтому долгие полвека Иэнари у власти японцы называют “эпохой императорского правления”. При этом одиннадцатый сёгун любил жить красиво: по оценкам историков, казна при нем ежегодно тратила на полмиллиона рё золотом больше, чем получала [Каваи, 2009]. Когда деньги кончались, сёгун инициировал денежную реформу и временно покрывал недостачу. Ещё он любил официальные и неофициальные подношения по чину. Возможно, это шло из детства Иэнари, которое пришлось на взлет идейного взяточника Танума Окицугу.
Женщины занимали в жизни одиннадцатого сёгуна почетное место, поэтому Большой внутренний покой в те годы щедро финансировался. Активная семейная и личная жизнь сделала Иэнари рекордсменом среди пятнадцати сёгунов Токугава сразу в нескольких номинациях: наибольшее число наложниц, самый любвеобильный и плодовитый правитель, самый многодетный и заботливый отец. При разных сёгунах штат женской половины замка различался, но никогда не насчитывал менее 600 человек. При Иэнари эта цифра возросла более чем вдвое, поскольку только официальных наложниц у него было более сорока. Результатом любовной активности Иэнари стали 55 детей, рожденных ему 16 женщинами. Почти все силы и время правителя уходили на устройство их судьбы.
Большая часть женщин служила в Большом внутреннем покое всю жизнь. Это неудивительно: трудового кодекса тогда не было, а вассальная верность доминировала во всех сферах общественной жизни. Единого для всех срока выхода в отставку, как сегодня, тоже не существовало, поэтому с работы уходили по состоянию здоровья или в связи со смертью хозяйки. Престиж службы, хорошее вознаграждение и лучшее по тем временам социальное обеспечение — вот главные аргументы в пользу работы в замке. Фрейлины 1014 рангов получали восемь коку риса в год (1200 кг), 15–18 — четыре коку (600 кг). Это было самое низкое в замке жалованье, но на него девушка могла кормить всю свою семью. Первые девять рангов получали от 12 до 50 коку риса в год (7500 и 1800 кг соответственно).
Медицинское обслуживание в замке Эдо было наилучшим по тем временам. Число придворных лекарей достигало двухсот. О здоровье супруги и матери сёгуна, его наложницах и детях надлежало заботиться особо, поэтому у них был собственный, утвержденный бакуфу штат докторов. Остальные врачи совершенствовали свои навыки, обслуживая фрейлин. Хозяйка женской половины каждые несколько дней проходила осмотр. Он был нехитрым — замер пульса, осмотр и пальпирование грудной клетки и живота. Проводили его старшие, самые опытные врачи — всегда по двое, через нижнее кимоно и с почтением. Фрейлин и низшую прислугу регулярно не осматривали. При недомогании они обращались к лекарям через старшую фрейлину своего ранга, и она решала, вызывать ли врача. Для этого в общей части замка (Хиродзасики) постоянно дежурили младшие врачи — по тогдашней традиции, обычно сыновья старших лекарей, осваивающие ремесло на практике. Контакты между мужчинами и женщинами в замке строго регламентировались, поэтому осмотр
В 1744 году система соцобеспечения замка Эдо пополнилась пенсионными выплатами. После 30 лет службы фрейлина получала пожизненное рисовое и денежное содержание — уникальное для XVIII века достижение. Девушки попадали в замок примерно в 20-летнем возрасте, так что к 50 годам многие получали пожизненное обеспечение. Эта система просуществовала 110 лет. В 1854 году бакуфу под бременем финансовых трудностей повысило трудовой стаж с 30 до 40 лет, что было равносильно отмене отставных выплат. Чтобы смягчить удар, их сохранили для тех, кто отслужил 30 лет, но выплачивали это содержание только два года. Получилось выходное пособие в рассрочку. А спустя еще 14 лет, в 1868 году, Большой внутренний покой перестал существовать.
Распорядок дня
На женской половине замка работа начиналась в 4 часа утра, с уборки коридоров и общих помещений. Служанки 20-го ранга (осуэ) неслышно подметали пол вениками из перьев диких птиц, чтобы не будить фрейлин. Один раз в десять дней проводилась генеральная уборка. В торце здания была устроена колодезная комната. Ключницы открывали ее в 6 часов утра. Закончив уборку, осуэ должны были наносить воды на целый день, наполняя расставленные в подсобных помещениях кадки. Отсюда фрейлины 15-го ранга (осаннома) носили воду на кухню, в комнаты высших по рангу фрейлин и в ванную главной хозяйки. В холодные зимние дни они же растапливали переносные жаровни и разносили их по спальням, чистили пепельницы, занимались другой работой.
Супруга сёгуна просыпалась ближе к 7 часам утра. К этому времени уборка и хозяйственые работы должны были быть завершены, а низшая прислуга была обязана позавтракать. Меню и дневной рацион женщин также различались в зависимости от ранга. Например, низшей прислуге, выполнявшей физическую работу, полагалось три го мелкозернистого риса в день, а фрейлинам 6-го ранга — пять го лучшего, крупнозернистого [33] .
В 10 часов утра женскую половину посещал сёгун, и все фрейлины с правом личного контакта с ним ожидали его одетыми, причесанными и полностью готовыми к встрече. Пока фрейлин не было в их комнатах, горничные и прислуга наводили там порядок.
33
Один го = 180 миллилитров.
До обеда и после него все жили по собственному служебному графику. Служанки 20-го ранга тренировались носить паланкины. Когда замок посещала жена удельного князя или другая знатная дама, ее полагалось пронести по коридору в паланкине от общих палат до приемной супруги сёгуна. Делали это те же служанки осуэ. Причем поворачиваться к госпоже спиной носильщицам не полагалось, и тем из них, кто нес паланкин впереди, приходилось идти спиной вперед. Этому специально обучались. Работа у девушек была не из легких, зато заканчивалась немного раньше, чем у других — около 6 часов вечера. Затем они ужинали и возвращались в просторную общую комнату, которую делили со многими служанками низших рангов. Постель, небольшой шкаф для одежды, плетеная корзинка для личных вещей — вот и все имущество прислуги. Отдельные комнаты предоставлялись только фрейлинам 1-го и 3-го рангов, остальные жили в общих помещениях. Даже наложницы сёгуна жили по две-три, обычно вместе с фрейлиной 4-го ранга, которая служила им наставницей и гарантом.
“Развлекательницы” 11-го ранга (оцуги) в силу своих обязанностей ложились спать гораздо позже, только после хозяйки. Кроме того, им периодически приходилось подменять на противопожарном обходе служанок 18-го ранга (хинобан). После 9 часов вечера жизнь на женской половине замка постепенно замирала.
Согласно устоявшейся традиции, сёгуны Токугава брали в жены дочерей ближайших родственников императора или высшей придворной аристократии. Единственным исключением стал четырнадцатый сёгун Иэмоти, который в 1862 году женился на младшей сестре императора по имени Кадзуномия. Стремление воинской элиты породниться с аристократией оставалось неизменным в течение столетий, и в этом смысле эпоха Токугава ничем не отличалась от предыдущих. Высокое аристократическое происхождение супруги сёгуна во многом определяло ее образ жизни и распорядок дня на женской половине замка.