От фарцовщика до продюсера. Деловые люди в СССР
Шрифт:
Самое же тяжелое испытание для них, конечно же, мой арест. Думаю, они частично догадывались, чем я занимался, хотя старался свои деяния максимально скрывать. Находя в моей комнате большое количество иностранной валюты, товары, которые и в глаза не видели, они жутко переживали, они предупреждали: «Сынок, хватит, тебя ждет тюрьма. Это ведь незаконно!».
Все время, пока я сидел, отец боялся осложнений на работе, в отличие от мамы, которая боялась только за меня. Она внутренне более свободный человек, очень мужественный, очень настоящий, как миллионы таких же рядовых коммунистов, прошедших войну и все трудности. Отец же при первой возможности припоминал причиненные мною неудобства и расстройства, но не со злобой. С каким-то глубинным сожалением. Но не со злобой. По-моему, он прежде всего винил себя, что не мог меня воспитать, не мог остановить мои
Когда же я попался во второй раз, тут папа меня просто возненавидел. Каких только слов я не услышал — и отщепенец, и негодяй, и враг. Он очень переживал, и ненависть боролась в его сердце с отцовскими чувствами. И в итоге они побеждали, он мог говорить разное, даже убить грозился, но, когда дело доходило до конкретики, требовалось приехать в зону или перевод сделать…
После моего окончательного выхода на волю отец умер через год, не дожив дня до своего 73-летия. Меньше чем через год не стало и мамы: в августе она поехала в Белоруссию на очередной слет фронтовиков. Там, среди своих, среди однополчан, ее и подстерегла смертельная болезнь сердца. Сердца, которое столько вынесло из-за меня.
Спасибо за все.
И простите.
«Технология», не помнящая родства
На начало 90-х годов пришелся расцвет моего бизнеса. Помимо особенно удачного в коммерческом смысле «Черного альбома», я провел еще ряд успешных операций. Например, на ниве алкоголя в рамках американской компании «Трейдинг», одной из первых получивших лицензию для работы на российском рынке. Компания занималась продажей водки, спирта и элитных напитков, реализовывала стоки обанкротившихся фирм. Вскоре мои капиталы существенно превысили очень звучную по тем временам цифру в миллион долларов. К сожалению, в рублевом эквиваленте. Я говорю «к сожалению», ибо как-то улетел в Америку отдохнуть, а вернулся оттуда в несколько раз менее состоятельным. Я попал под замену денег.
Возможно, здесь проявилась определенная недальновидность, ведь многочисленные друзья советовали вкладывать в товар, в цветной металл, в рулоны полиграфической бумаги. Они так и поступили и многократно увеличили свое состояние. Ну а я… Думаю, чисто биржевые сделки меня мало интересовали, и я всегда четко определял свою стихию как шоу-бизнес, хотя и понимал его сравнительную ограниченность.
Например, по сравнению с банковским. Вот Миша Одельнов — в прошлом музыкант, один из учредителей московского рок-клуба. Вначале они проводили концерты, попутно привозили музыкальную аппаратуру и насыщали рынок Москвы. Потом повезли микрофоны и синтезаторы в другие города, в республики. А потом решили создать банк. Помню их первый офис: переулок у метро Таганская, жилой дом, на первом этаже почти всегда открытые двери в обе стороны. Две квартиры по три-четыре комнаты в каждой, максимум двести метров. Потом Миша как-то выпал из пределов моего зрения, несколько лет не виделись. Когда встретил — у него уже офис в районе Курского вокзала, целый этаж. А еще несколько лет спустя я встретил совершенно другого человека — вице-президента Флора-банка, богатого, на роскошной машине, уверенного в себе нового русского. И банк уже расположился в современном большом здании.
Но, если подобные финансовые организации всегда находились вне сферы моих интересов, остается вопрос, почему же я так и не создал серьезной структуры в рамках шоу-бизнеса. Что тут сказать, в ежедневной текущей работе с артистами как-то не думал об этом, хотя повсюду мои друзья снимали офисы, зачинали маленькие компании. Я даже не особо понимал, зачем они это делают, а они пытались пристроиться в шоу-бизнесе. И создать шоу-бизнес.
Мой друг Боря Зосимов, ютясь в двух комнатушках на Серпуховском валу, пытался создать некое подобие продюсерской фирмы, выпускать журналы, производить программы для ТВ. На канале «2 х 2» его программы сначала появлялись пару раз в неделю, затем все чаще и чаще. Помимо этого, он привозил в Россию западных эстрадных звезд, на канале стал периодически вещать МТВ. А потом и круглые сутки. Лисовский тоже имел небольшое концертное бюро, но, когда появилась реклама, коммерческое телевидение, он понял: суть в этом, бизнес будущего. Ныне крупнейшие рекламные агентства, тот же «Видео-Интернешнл», тоже начинались с одной комнаты. В свое время и я делал концерты успешно благодаря тому, что лично знал сотрудников ТВ, в чьем ведении находилась реклама. Еще не монополизированная. Нужно — сделали! Но Айзеншпис
Я же настолько плотно занимался артистами, настолько безраздельно этим увлекался, что не обращал внимания, как вокруг люди создают бизнес, работают на перспективу. Даже слегка скептически смотрел: кто-то на поле, кто-то в лесу, каждый занимается своим делом, не было соревновательного интереса доказывать кому-то, что ты более крут. Ведь раньше я был явно богаче большинства, мне деньги уже капали, а у них виднелась лишь мутная перспектива. Но оказалась, что строить бизнес в рамках шоу-бизнеса, хотя бы одну из его частей, более выгодно и перспективно, чем продюсерская работа в чистом виде. Мощные компании постепенно стали отхватывать сегменты рынка, кто-то удачнее, кто-то менее, кто-то разорялся, а кто-то укрупнялся за счет разоренных.
А сейчас весь шоу-бизнес уже разобран, да и возраст у меня уже не такой, чтобы кидаться в схватку. Ну что же: садовник растит сад, а рядом кто-то строит дома… Строить дома, конечно, выгоднее, но лелеять сад приятнее и милее моему сердцу. А за удовольствия надо платить, хотя бы зарабатывая меньше, чем мог бы.
Друзья-артисты…
Говорить об артистах, которых я знаю, можно часами. Но эта книга не о них. Вообще, представить какого-нибудь мало-мальски известного человека из мира шоу-бизнеса, который бы не знал меня, сложно. На вершине списка, конечно же, Пугачева. Общаемся много лет, иногда даже встречал у нее дома Новый год. В последнее время встречи, конечно, нерегулярны: она занятая, я занятой. Но от моих приглашений редко отказывается, что на Сташевского ходила, что на «Динамит». Даже шутила, что стала их фанаткой. Вообще, период работы с Владом отличался повышенной плотностью наших контактов с мегазвездой: ее дача находилась по соседству с дачей Алешиных. Ну а где Алла, там и Филипп — большой артист, несомненно… С ним я познакомился, еще когда диск Цоя выпускал. Какое-то время даже подумывал его продюсировать, но в итоге уступил эти лавры Непомнящему. Все-таки мой принцип — «артист с нуля».
Я хорошо знаю Соню Ротару, ее семью, знал мужа, ныне, увы, покойного. Много лет при первой же возможности общаемся, очень интересный она человек и певица. Познакомились с ней через Матецкого, а с ее сыном Русланом, похоже, даже раньше. Он учился в Москве, страшно интересовался группой «Кино», стремился быть ближе к Цою. Когда бываю в Ялте, теперь, увы, совсем редко, я желанный гость в доме у Сони. Это редчайший случай настоящей широкоформатной певицы, прекрасной артистки на сцене. Интересной женщины, умной и скромной. Кто-то из зрителей видит в ней мать, верную жену, для других она олицетворение вечной молодости. Плюс много отличных песен. И даже если в последнее время нет нового репертуара, созданное ей имя еще долго будет успешно и прибыльно работать. Лещенко и Винокур — преклоняюсь перед их талантом, сказочно добрые, каждый по-своему. Слава Добрынин, старый мой друг, мой сверстник, пересеклись на сейшенах лет примерно в 18. И до сих пор дорожим отношениями.
С Игорем Крутым я познакомился в 88-м или в 89-м году. На моих глазах он прошел путь от пианиста-аккомпаниатора, сначала став популярным композитором, а сейчас народным артистом России. Большой общественный деятель, очень авторитетен в шоу-бизнесе. Я ему даже обязан жизнью: отдыхали на юге в Сочи большой компанией, катались на яхте. И я увлекся купанием в открытом море, уцепился за круг, привязанный к катеру, катер увеличивал скорость, и мне стало плохо с сердцем. Чуть не утонул — спасибо, Настя Калманович и Крутой вытащили.
Следующим музыкальным проектом, который надолго захватил меня, явилась группа «Технология». Помните такую? А ведь уже более десяти лет о них и от них ничего не слышно. Разве что недавно прочел об их «возрождении». Ну, заявить-то об этом легко, а вот возродиться… Это мало кому из «сбитых летчиков» удается.
С ребятами я познакомился во время одного из первых их выступлений, когда в активе команды насчитывалось всего три песни. Но вполне достойные: «Странные танцы», «Нажми на кнопку» и еще какая-то. Затем ребята несколько раз приходили ко мне домой, просили начать работать с ними, и я согласился. Достаточно близкие по духу, с неплохим творческим потенциалом — почему бы и нет?