От Фортуны, с любовью!
Шрифт:
— Каким есть идиотом, таким и показаться, — возмутилась я, усмотрев в словах благоверного непонятное мне обвинение. Словно я виновата, что он — болван, а я — прекрасна! — Признаться все равно придется. Если умолчишь сейчас, после, при вскрытии правды, будет только хуже!
— Знаю я, — обиделся Фил и запыхтел, как стадо ежиков. — Я просто запаниковал, — поморщился мужчина, а после выпрямился, когда послышались быстрые шаги. Я так же выпрямилась и скроила самую невозмутимую физиономию, какую могла. Со стороны, наверное, это выглядело так, словно я меня начались колики. Во всяком случае, когда Кевин на меня покосился,
— Вам нездоровится?
— Что? — невинно моргнула и старательно улыбнулась. — Все прекрасно, — заверила я. С сомнением меня осмотрев, Кевин неопределенно пожал плечами, а затем поставил на стол коробку.
— Это что? — задал вопрос Фил.
— Это — то единственное, что должно мне помочь в поисках той самой девушки. Ты, Фил, вращаешься во всей этой богеме и должен разбираться в дизайнерских вещах. Да и Лиза, наверное, сможет сказать, кто сделал эту вещь, — заговорил он, пока во мне поднималось беспокойство, а я внимательнее вгляделась в лицо мужчины, такое знакомое…
От вспышки воспоминания, как ассоциация, вдруг стало жарко, и я вновь потянулась за вином. Да нет, мир не так тесен же…
Крышка открылась, а я ощутила, как вино полилось через нос, и закашлялась, пуская просто фонтаны брызг, которые осели на неудачно сидящем напротив Филе.
— Ох, мне так жаль, — подошел ко мне Кевин, от которого я шарахнулась, как от прокаженного. Тот изумленно нахмурился, а я сквозь слезы, кашель и хрип, выдавила из себя…
— Какая… ужасная туфля…
— Что? — опешил Кевин, посмотрев на меня с серьезными сомнениями, если не в душевном здоровье, то в рассудке — точно. — В каком смысле «ужасная»? — уточнил он и придирчиво осмотрел МОЮ дизайнерскую, эксклюзивную и потерянную туфельку, с которой я уже не чаяла встретиться. Надеялась, конечно, что она ко мне вернется. Но одна, без дополнения в виде лже-Парня, и, как оказалось теперь, нечаянного родственника.
— Это же… — начал было Фил, подозрительно разглядывая туфельку, которую сам же мне дарил, а после ее парой получал шишку на голове. Не успел он договорить, как я пнула его под столом с такой силы, что он задохнулся. Ну, может и не так сильно, просто не следовало ему расставлять ноги и нагибаться. Тогда и пах бы не пострадал.
В любом случае, Фил отвлекся на то, чтобы вспомнить, как дышать, и мысли, а станет ли он когда-нибудь отцом, а я прочистила горло и с самым четным видом повторила:
— Просто отвратительная и безвкусная туфля, — покивала я со знанием дела и старательной искренностью во взгляде, отчего глаза сейчас наверняка у меня вывалятся.
— Разве? — неуверенно протянул Кевин, смотря на меня уже с опаской. Той самой, знакомой по его провальной и короткой попытке отстоять свое достоинство от похотливого лепрекона. — Я думал, вам, женщинам, такие нравятся… — добавил он, покрутив на свету переливающуюся туфельку, отчего я заворожено, как и в первый день, когда увидела подарок Фила, затаила дыхание. Но сейчас, проклиная себя за кощунство, сдавленно принялась оскорблять ни в чем не повинные предметы обуви, мысленно умоляя их меня простить:
— Не понимаю, как кто-то в здравом уме может позволить себе носить это убожество, — сипела я едва ли ни со слезами на глазах. — Отвратительная колодка, неудобный каблук и просто безвкусная расцветка. Откуда это вообще у вас? И почему одна? — понимая, что уже хочу помыть рот с мылом, решила я сменить тему.
— Это — долгая история, — уклончиво ответил Кевин и отодвинул коробку с туфелькой от меня подальше, словно опасался, как бы я от такой ненависти не испортила его находку.
Да у меня рука не поднимется ни в жизнь! Я эти дни спать не могла от беспокойства, где там моя туфелька и хорошо ли с ней обращаются. Простить себе не в состоянии ее потерю и маялась сомнениями, что хуже было: лишиться туфельки или загубить карьеру Фила и быть раскрытой каким-то клиентом борделя? Уже сегодня утром, после очередного кошмара о том, как моей туфельке сбивают мыски и ходят в ней по мокрой грунтовке, была склонна к тому, что надо было спасать туфлю, а не честь и достоинство.
— В любом случае, я хотел спросить о другом, — поджал Кевин губы, поставив на мне «крест», как на моднице. Он посмотрел на отдышавшегося Фила, который еще носил следы недавно пережитого. — Я надеялся, что вы скажете мне, кто сделал эту модель. Кажется, пара эксклюзивная… Фил, у тебя живот прихватило?
Фил вымученно поднял взгляд и обреченно кивнул, покосившись на меня с укором, на все еще влажном лице, после душа из вина и моих слюней.
— Мы перекусили снеками, когда ехали сюда. Кажется, фастфуд и в вашей стране очень опасен, — быстро нашлась я и вновь обратила на себя внимание. — А зачем вам эта информация о создателе туфель?
— Если заказ был эксклюзивным, я наверняка смогу узнать у создателя, для кого он был сделан, — пожал Кевин плечами, поражая меня своей логикой. Прежде я бы непременно восхитилась, сейчас же откровенно негодовала. Мало того, что мой родственник оказался кобелем и любителем борделей, так еще и чертовски умным! Опасный. Очень опасный!!! Но, как целуется, черт кобелистый! А с виду такой весь благородный и воспитанный. Не видела бы его голым, ни в жизнь бы не поверила, что эти люди — один и тот же человек. Повезло с родственниками, ничего не скажешь! Один — бисексуал и предпочел мне мужика, второй — любитель закрытых клубов и лепреконов!
От обиды у меня действительно прихватило живот, и я скривилась.
— Вид у вас обоих нездоровый, — заметил Кевин. — Я должен позвонить и вызвать помощь. Это может стать серьезным пищевым отравлением…
— Нет! — завопили мы с Филом в один голос, отчего Кевин еще сильнее нахмурился. — Все в порядке, — стараясь выглядеть убедительно, но все равного создавая впечатление человека, которому съездили по самому дорогому (что правда), пропыхтел Фил. — Мы — русские, и не с таким справлялись, — не особо убедительно улыбнулся он, сквозь выступившие слезы, которые постарался скрыть моими слюнями, что старательно вытирал салфеткой.
— Боюсь, нам пора, — подхватила я, прикидывая в уме, сможем ли мы с Филом за пятнадцать минут до канадской границы добежать?
— Уверены? Может, передохнете? Или давайте я вас довезу. Не думаю, что вам следует в таком состоянии ехать самим…
— Уже отпускает, — со слабой улыбкой покаялся Фил. — Кевин, все круто, правда. Но нам лучше поехать к себе…
— Ну, если вы так хотите, — неуверенно произнес Кевин, смотря на то, как интенсивно я закивала словам мужа. — А что там с туфелькой? — уже в дверях остановил нас родственник.