От имени науки. О суевериях XX века
Шрифт:
— Вы очень хороший вопрос задали, — подхватывает Годик. — Нам часто говорят: «Чего вы хлопочете? Нагрейте орган рефлектором, как это делают в обычной физиотерапии, — и вся недолга». Так вот, оказывается, удивительная вещь: человеческий организм, будучи саморегулирующейся системой, отвечает положительной обратной связью именно на слабые сигналы и отрицательной — на сильные. Отклик организма на слабое тепло коренным образом отличается от отклика на сильное. Обычная физиотерапия, как правило, использует тепловые потоки, в тысячи раз превышающие порог чувствительности рецепторов. Рецепторы, можно сказать, «кричат» при этом, заставляя нашу систему терморегуляции бороться с внедрением тепла извне. А слабые сигналы воспринимаются
В письмах читателей, откликнувшихся на публикацию беседы с Годиком, были упреки: дескать, физики вторглись не в свою область; человеческий организм — не их сфера. Важный момент — как оценивают их работы физиологи — нет ли тут действительно дилетантизма и профанации?
— То, что сделали наши коллеги-физики, — говорит Александр Моисеевич Вейн, — мне кажется, может стать серьезной… — он подыскивает подходящее слово, — ну не эпохой, но серьезным событием в медицине — как в деле диагностики, так и в поисках путей лечения. Однако здесь нужен очень строгий, очень серьезный подход. Я бы даже сказал, что наши медицинские учреждения сейчас не готовы к интеллигентному решению вопроса о наличии или отсутствии лечебного эффекта, который физики перед нами ставят.
Мнение другого участвующего в разговоре физиолога, Григория Ивановича Косиц-кого, еще более восторженное:
— Я был в лаборатории Годика, провел там несколько часов и ушел оттуда в восторге. Ибо я увидел, как физика при помощи тончайших методов вторглась в мир живого и дает объективную информацию, значение которой бесценно. И здесь перед биологией и медициной открываются широкие перспективы. Перед медициной — прежде всего в диагностике. Появляется возможность при помощи датчиков-преобразователей увидеть то, что недоступно для других методов. Ни электрокардиография, ни даже компьютерная томография не могут сравниться с этим, потому что тут улавливаются удивительно тонкие сдвиги в организме. Это гигантский прорыв в новую область.
И Вейна, и Косицкого уговорил посетить лабораторию Годика я — незадолго перед «круглым столом». Все-таки лучше, если люди своими глазами увидят то, о чем предстоит разговор. Кого мне не удалось уговорить, так это Николая Николаевича Блохина. Он все время упирал на то, что его визит в лабораторию непременно будет использован экстрасенсами, которые и без того осаждают его. Ссылался на случай с Б. В. Петровским в бытность того министром здравоохранения: Петровский поддался на уговоры, посетил какого-то экстрасенса, и это мгновенно стало всем известно и было истолковано как шаг к признанию экстрасенсов.
— Но ведь это же не какая-нибудь «лавочка» — академический институт, — возражал я.
Уговоры были напрасны. В письме, которое представил Н. Н. Блохин в редакцию, к соответствующему месту стенограммы дан такой комментарий:
«Мне непонятны восторженные высказывания профессора Г. И. Косицкого о преимуществах использования «экстрасенсов» для диагностики заболеваний перед электрокардиографией и даже современной компьютерной томографией. Думаю, что таких энтузиастов, как профессор Г. И. Косицкий, целесообразно использовать для дальнейшего изучения «экстрасенсов» в медицине, вместо того чтобы настойчиво требовать этого от тех медиков, которые считают более полезным разработку других научных направлений».
Тут, правда, есть неточность, в этом отзыве: Косицкий ведь говорит не о преимуществах экстрасенсов, а о преимуществах приборов, разрабатываемых физиками, перед существующими в медицине. Но в общем скептический смысл высказываний Н. Н. Блохина ясен.
(Самое изумительное: Н. Н. Блохин повторил это же, основанное на недоразумении, обвинение против Г. И. Косицкого, выступая на сессии Академии медицинских наук, — дескать, Г. И. Косицкий отдает экстрасенсам преимущество перед самыми современными диагностическими приборами. Как считает Г. И. Косицкий, это неправедное обвинение сыграло роковую роль при избрании его в академики: несмотря на то что он писал опровержение в президиум, разъяснял, что именно он говорил на обсуждении в «Литературной газете», академики проголосовали против.)
Пока что мнения физиологов и медиков — и восторженные, и скептические — слишком общи. Снова стараюсь сделать разговор более конкретным:
— Физики говорят о том, что на тепло руки откликаются преимущественно зоны на коже, связанные с больным органом. Какова природа такого отклика? Это известное явление или их открытие?
Григорий Иванович Косицкий говорит неуверенно:
— Они показали, что зоны Захарьина — Геда совершенно по-другому реагируют на тепло руки, чем окружающие участки кожи. Я думаю, через эти зоны можно влиять на соответствующие органы. Обладают ли экстрасенсы этой возможностью в большей мере, чем прочие люди? Видимо, этот феномен присущ всем. Вернее, при надлежащей тренировке каждый, вероятно, может научиться делать то же самое, что и так называемые экстрасенсы.
— Все-таки отклик зоны Захарьина — Геда на тепло руки другого человека — это известное явление или нет? — продолжаю допытываться я.
Исчерпывающий ответ дает еще один участвующий в разговоре физиолог — Владимир Васильевич Сучков.
В 1889 году известный русский терапевт Захарьин обнаружил, что заболевания внутренних органов сопровождаются повышением чувствительности и даже болезненностью различных зон кожи. Несколькими годами позже, независимо от Захарьина, то же самое установил Гед. Были составлены карты распределения этих зон по телу человека. Оказалось, что эти карты, а следовательно, и связь между органами и кожей имеют весьма замысловатые очертания. Возможно, некоторые из вас замечали, как во время приступа стенокардии один с силой, до боли, сжимает мизинец левой руки, другой трет нос, третий надавливает на грудь. И боль в сердце проходит. Такое же действие может оказать лед, какой-либо горячий предмет, укол.
Каким же образом эти области кожи, или, как говорят, зоны Захарьина — Геда сердца, связаны с сердцем? Исследования показали, что кожа мизинца связана с восьмым шейным сегментом спинного мозга, крылья коса через лицевой нерв — с блуждающим нервом, кожа грудины — с грудными позвонками. Но именно от этих сегментов позвоночника и от ядер блуждающего нерва отходят основные нервные пути, регулирующие функцию сердца.
Изменение функции сердца (так же как и других органов) тотчас сказывается на состоянии кровообращения и чувствительности в соответствующих зонах кожи. Таким образом, на ее поверхности постоянно имеется отраженный, сложным образом распределенный по этой поверхности образ функционального состояния внутренних органов. При умелом прочтении этой функциональной «топографической карты» можно сделать заключение о скрытом заболевании или просто об изменении функции того или иного органа. Об этом могут сигнализировать (в зависимости от того, какова степень отклонения от нормы) усиление или снижение кожного кровотока, увеличение или падение температуры данного участка кожи, изменение его чувствительности и электрического потенциала. Это и есть основа той информации, которую может получить человек или, что более предпочтительно, физический прибор, обладающий достаточной разрешающей способностью.
Возможность судить о состоянии внутренних органов по распределению тепла между участками кожи — это лишь одна сторона дела. Другая, не менее важная, связана с особой способностью зон Захарьина — Геда воспринимать внешние раздражения — тепловые, механические, радиационные и т. д. — и трансформировать их в нервные сигналы, изменяющие функцию внутренних органов. При этом совсем не обязательно, чтобы эти раздражения были сильными. Это даже вредно. В лаборатории Э. Э. Годика было установлено, что рецепторы кожи способны воспринимать тепловые потоки в сотни раз меньшие, чем излучает рука человека.