От Киева до Москвы: история княжеской Руси
Шрифт:
Правда, Михаилу было худо. Его мучили старые раны, искалеченная половцами нога болела и отказывала. Но он возглавил поход на носилках. А тем временем их врагам донесли об опасности, они тоже поднимали рати. Ярополк с рязанцами двинулся навстречу. Их перехитрили, владимирцы подсказали князьям такую дорогу, что с противником «разминулись» в лесах. Упустив Михаила и Всеволода, Ярополк погнал вестников к Мстиславу. Сообщал — идут «в малом числе», Михаил совсем болен, бояться нечего. Предложил взять в клещи, пускай брат перекроет дорогу на Владимир, а он навалится с тыла.
Ростовским и суздальским воеводам план понравился. Братья
15 июня 1175 г. новый государь Михаил торжественно вступил во Владимир. Люди радовались от всей души, встречали его как избавителя. Население Ростова и Суздаля тоже прислало делегацию, заверяло:
«Мы твои душою и сердцем».
Объясняло, что его врагами были только бояре. Мстислав удрал в Новгород, Ярополк в Рязань. А Михаил народных ожиданий не обманул, первым делом он поднял армию, чтобы разобраться с Глебом Рязанским. Тот поджал хвост, залебезил. Просил милосердия, прислал обратно Владимирскую икону и все вывезенные ценности.
Что ж, новый великий князь удовлетворился. Вернули награбленное, и ладно. Глядишь, впредь не полезут. Михаил не хотел раздувать ссоры ни с рязанцами, ни Ростово-Суздальскими боярами. Аристократы принесли присягу на верность, хотя по-прежнему были настроены враждебно, держались обособлено. В Ростове укрылись убийцы Боголюбского. Однако Михаил казнил лишь нескольких мелких участников преступления, попавшихся к нему в руки, а боярские гнезда Ростова и Суздаля предпочел не задевать. Он полагал, что важнее всего восстановить мир, нормальное управление краем, а со временем конфликты сгладятся, жизнь войдет в обычную колею. Чтобы избежать столкновений, Михаил даже своего брата Всеволода посадил княжить не в Ростове или Суздале, а в следующем по значению Переяславле-Залесском.
Но на самом-то деле оппозиция просто… ждала. Знала чего ждала. Здоровье Михаила так и не поправилось, ему становилось все хуже. А бояре внимательно отслеживали, как он себя чувствует. Великий князь был еще жив, а в Ростов тайком возвратился из Новгорода князь Мстислав Ростиславич. Вооружались дружины знати и ополчение, формировалось большое войско. 20 июня 1176 г. они дождались своего часа. Михаил, прокняжив всего лишь год, отошел в мир иной.
Теперь-то владимирцы знали цену времени, постарались не дать себя опередить. Немедленно вызвали из Переяславля Всеволода, он прискакал в столицу, и его приняли как законного государя. Однако и их недруги времени не теряли. Неожиданно по Владимиру прокатилась весть — из Ростова идет Мстислав с крупными силами. Всеволоду исполнилось всего 22 года, но на своем коротком веку он предостаточно поработал мечом. Тем не менее, он, как и покойный брат, не желал проливать русской крови. Ради этого готов был поступиться городами, землями. Впрочем, и людей, поверивших в него, бросать не собирался. Отписал к Мстиславу — дескать, тебя призвали ростовские бояре, меня — «владимирцы, переяславцы и Бог». Вот
Мстислав было смутился, заколебался, но от него почти ничего не зависело. Бояре объявили своему князю:
«Если ты мир дашь ему, то мы не даем».
Да только и владимирцы не намеревались сдаваться, надевали кольчуги, опоясывались мечами. Сказали Всеволоду — ты же сам видишь, для них нет ничего святого. Еще не исполнилось девяти дней по кончине государя, а они жаждут именно крови. Так веди нас, княже, «если будем побеждены, то пусть возьмут ростовцы жен и детей наших!» В общем, люди прекрасно представляли, какую участь им готовят свои же, русские бояре, озлобленные, рвущиеся отомстить за приглашение Михаила со Всеволодом, за поражения. Будет погром, грабеж, победители будут резать мужчин, семьи поведут в рабство…
Кроме владимирцев, к Всеволоду успели подойти ополчения Переяславля, Юрьева-Польского, и 27 июля под Юрьевом «бысть сеча зла». Настолько злая, что такой еще не бывало «николи в Ростовской земле». Сшиблись сурово, на истребление. Но владимирские ратники навалились на врага твердо и упорно, неприятельские отряды не выдержали натиска, побежали. Некоторые виднейшие бояре были убиты, остальных захватили в плен. Во Владимир их привели в оковах, имения государь конфисковал, «села боярская взяша, и кони, и скот».
Часть бояр с князем Мстиславом все же спаслась, быстрые кони умчали их в Рязань. Брат Мстислава, Ярополк, уже находился там. Посетовали, посокрушались, что ростовские тузы переоценили свои полки, не выступили вместе с рязанцами. Ну да ведь хотели нагрянуть побыстрее, пока владимирцы не опомнились. А Глеб Рязанский и без того считал себя достаточно сильным. Неужто он с владимирским мужичьем не справится? Велел подданным седлать коней, налетел и дотла спалил Москву, опустошил приграничные районы. Надеялся, что Всеволод ответит, тоже пустится в набег, тут-то его и прихлопнут.
Нет, набегами великий князь отвечать не стал. Понял, что результат будет ничтожным. Ну сожжешь сколько-то деревень, угонишь жителей, и дальше что? Глеб уже показал себя непримиримым врагом, договоров не соблюдал. Подождет подходящего случая и снова ударит, а Рязань останется базой для всех противников и заговорщиков под боком у Владимира. Терпеть такое положение Всеволод не собирался, он взялся готовить большой поход, сокрушить эту базу раз и навсегда. Обратился к своим друзьям, к нему пришел князь южного Переяславля, племянник Владимир Глебович, прислал воинов Святослав Черниговский.
Рязанский князь пронюхал, что на него собирается гроза. Союзников себе он тоже нашел — призвал половцев, а Всеволода перехитрил. Дождавшись зимы, владимирский государь выступил на Рязань по кратчайшему пути, от пепелища Москвы по льду Москвы-реки. Но Глеб в это же время вторгся в его владения восточнее, от устья Клязьмы. К такой крепости как Владимир, он не стал соваться, а обрушился на Боголюбово, где его никто не ждал. Разграбил город, второй по значению в княжестве храм Рождества Пресвятой Богородицы, монастырь, а монахинь отдал половцам. Так поступал русский князь… Хотя он считал, что действует как раз благопристойно, сам-то монахинь не насиловал, не продавал, предоставил это степнякам. Набезобразничали и по селам, истребляли крестьян, набирали невольников.