От красного террора к мафиозному государству: спецслужбы России в борьбе за мировое господство

Фельштинский Юрий Георгиевич

Сплочение рядов против Ельцина и в поддержку Зюганова происходило не только в Думе. Как грибы поднимались националистические и фашистские движения, течения, фонды и СМИ, так или иначе завязанные на спецслужбы России.

Еще в сентябре 1993 года Проханов выступил в своей газете с осуждением действий Ельцина, называя их государственным переворотом, и поддержал Съезд народных депутатов и Верховный Совет РФ. После того, как танками расстреляли здание парламента, министерство юстиции России запретило газету «День». Редакция газеты подверглась разгрому ОМОНом, ее сотрудников избили, имущество и архивы уничтожили. Два номера уже запрещенной к тому моменту газеты были подпольно отпечатаны в Минске как специальные выпуски коммунистической газеты «Мы и время». 5 ноября 1993 года зять Проханова Александр Худорожков учредил и зарегистрировал газету «Завтра», главным редактором которой стал Проханов.

Туда же вернулись на работу все его единомышленники, среди которых и известный российский национал-­фашист Александр Дугин, в октябре 1993 года принимавший участие в обороне Белого Дома.

Поражение парламента Дугин, по его словам, воспринял как личную трагедию. Чуть позже вместе с писателем и политическим активистом национал-­коммунистом Эдуардом Лимоновым и музыкантом Егором Летовым он создал Национал-­большевистскую партию (НБП), вставшую в открытую оппозицию к Ельцину и отличавшуюся радикальным антидемократизмом и антиамериканизмом. В течение последующих нескольких лет Дугин, являясь идеологом НБП, опубликовал ряд экстремистских политических и метафизических текстов.

Редакция газеты «Завтра» по существу являла собой филиал резидентуры ГРУ РФ. Деятельность этой газеты была направлена на достижение целей, преследуемых спецслужбистами-«патриотами». 20 лет заместителем главного редактора Проханова служил Александр Алексеевич Нагорный, родившийся в 1947 году в Москве в семье сотрудников ГРУ. Помимо его родителей службе в военной разведке посвятили значительное количество лет его дед и бабушка по материнской линии. По этой же стезе, ставшей семейной традицией, пошел и сам Александр, вспоминавший много лет спустя на праздновании своего 70-летия:

После получения аттестата зрелости в 1965 году для меня даже не было вопроса, куда идти — я поступил, разумеется, в тот же институт [Военный институт иностранных языков], где учились и встретили друг друга мои родители. И там мне предложили, наряду с английским языком, изучать китайский. Конечно, это было неожиданное предложение, но я его принял, и данное обстоятельство во многом определило мой дальнейший жизненный путь. [...] Мне вскоре предложили работать «под крышей» гражданского специалиста, чем я и занимался большую часть своей жизни. По окончании института я получил распределение в ТАСС, несколько лет работал там в разных редакциях, потом в 1975 году поступил в аспирантуру Института США и Канады Академии наук СССР, в 1978 году защитил там кандидатскую диссертацию «Внутриполитические корни политики США в отношении Китая», преподавал в США и Южной Корее, часто бывал в Китае [...] В 1985 году я работал «сопровождающим и заодно наблюдающим» за директором Института стратегических исследований Колумбийского университета Северином Биялером [...] который был очень важным человеком: фактически заместителем Збигнева Бжезинского. [...] Я уехал в республику Корею, где имел приглашение преподавать. После поражения в октябре 1993 года это был отход на запасные позиции, поскольку я был под угрозой ареста ельцинским режимом. И только спустя несколько лет вернулся на родину и [...] принял предложение Александра Андреевича Проханова, с которым уже был знаком по событиям 1992–93 годов. ...Считаю себя патриотом и государственником, единомышленником таких идеологов, как Александр Проханов и Сергей Кургинян390.

Военный институт иностранных языков — ВИИЯ, где познакомились родители Александра Нагорного, был кузницей кадров для ГРУ. Упомянутый Сергей Кургинян, родившийся в 1949 году в Москве, был давним и опытным агентом 1-го отдела 5-го Управления и активно использовался по линии 2-го отдела 5-го Управления, направлявшего его в спецкомандировки в национальные окраины Советского Союза, где происходили тогда столк­новения на национальной почве.

Кургинян работал под прикрытием Экспериментального творческого центра (ЭТЦ), который он же и создал. Членами ЭТЦ были самые разные люди, например, будущий известный журналист националистической ориентации Михаил Леонтьев. Показательным являлся факт появления в числе сотрудников ЭТЦ бывшего председателя КГБ Владимира Крючкова после его освобождения по амнистии на основании постановления Государственной думы от 23 февраля 1994 года.

Специальностью Кургиняна была провокация. Известный театральный режиссер Марк Розовский однажды отметил:

Кургинян — абсолютно достоевский типаж: даже не бес, а мракобес с политическими амбициями, который понадобился сначала КГБ, а потом и новой кремлевской администрации391.

Некоторый свет на тайную жизнь Кургиняна проливает книга его последователей Кугушева и Калашникова «Театр мысли Сергея Кургиняна»:

Уж

скоро будет двадцать лет с того дня, как один из авторов книги, Сергей Кугушев, увидел Кургиняна. То был осенний день в Москве середины восьмидесятых. И клуб Консерватории рядом с домом Высоцкого на Малой Грузинской, где играли странный, тягучий до неинтересности, но одновременно умный и тревожаще-­психологичный спектакль «Борис Годунов». А потом, после представления, было общение с актерами [...] А самым интересным стало знакомство с режиссером Сергеем Кургиняном — человеком, отмеченным печатью избранничества.

Блестящий физик, оригинальный математик и прирожденный организатор [...] в начале [19]80-х он резко и неожиданно изменил стиль и само направление жизни. Свел к минимуму занятия наукой и стал режиссером [...] Его театр выглядел полуподпольным, но при этом негласно поддерживался партийной и чекистской элитой СССР. Кургинян проводил исследования и испытания новых психотехнологий, способов воздействия на групповое сознание, систем смыслообразования [...] Кургинян пытался нащупать пути прорыва к новому Красному смыслу. Кургинян был одним из последних настоящих коммунистов [...] Кстати, и в партию он вступил на моих глазах, когда из нее было модно выходить. А до этого он был просто беспартийный коммунист, как и подавляющее большинство приверженцев Красного смысла.

В театр мы привлекали всех умных людей вне зависимости от их политических воззрений и личных свой­ств. Мы надеялись, что несовпадение точек зрения позволит создать новый советский проект, и Красная Атлантида, на наших глазах уходящая в пучину, вдруг всплывет, схлынут воды — и вновь мир увидит возрожденный Красный Колосс [...] Сам же Кургинян служил душой и рупором этого странного объединения. Он не только общался с высшим руководством СССР и Москвы, но и метался по терпящей бедствие стране, проникал во все кризисные точки. Я, Сергей Кугушев, участник и очевидец этих событий, говорю честно: мы ленились делать подобное. Жили в комфорте, ходили на государственную службу, ездили в персональных машинах и получали тогдашние кремлевские пайки. А Сергей Ервандович инкогнито высаживался в Карабахе, проникал в Сумгаит, проводил подпольные встречи с прибалтийскими националистами и одновременно — с их противниками, советскими патриотами.

«Высаживаться» в горячих точках для ведения переговоров с «националистами» и их «противниками» (каковыми являлись советские спецслужбы) Кургинян мог только в том случае, если выполнял задания своих кураторов из госбезопасности392.

Членом редколлегии газеты «Завтра» и одним из основных ее авторов был генерал-­майор Антон Суриков393, «человек, знавший всех и вся в левых кругах России», как писал о нем позже в некрологе его друг журналист Михаил Ростовский:

Офицер ГРУ, помимо всего прочего тренировавший в советское время колумбийских партизан... Он постоянно перемещался между Россией и такими экзотическими местами, как Саудовская Аравия, Ирак и Дубай [...] Антон Суриков принадлежал к той части нашего офицерства, которая так до сих пор и не смогла смириться с распадом СССР. Российская Федерация в ее нынешнем виде так и не стала для него по-настоящему родной страной394.

В середине 1990-х Суриков начал регулярно публиковаться в российской прессе, прежде всего в прокоммунистических изданиях, таких как «Завтра» и «Правда-пять»395.

В эти же годы экспертом Консультативного совета по проблемам нацио­нальной безопасности при председателе Государственной думы РФ Селезневе служил кадровый офицер СВР Петр Евгеньевич Суслов396.

О своем вхождении в политику после выхода в ОДР Суслов рассказывал:

Политические изменения в стране в тот момент, когда я занялся политикой, были существенными, и подобралась очень хорошая команда, нормальных, перспективных людей во главе с руководителем нашей партии Александром Дугиным — политологом и геополитиком. Мы создали с ним общественно-­политическое движение «Евразия» на основе идеологии евразийства. Вот этой общественно-­политической деятельностью я и занимаюсь397.

Суслов и Дугин действительно «нашли друг друга». 28 марта 2000 года, в статье «Заря в сапогах» для газеты Проханова «Завтра», Дугин писал:

Очевидно, что для реализации евразийского проекта необходим совершено новый социальный рычаг — перевод страны на рельсы патриотизма. Сохранение и укрепление территориальной целостности требует новой касты, нового социального слоя. Люди спецслужб сочетают в себе основные предпосылки для того, чтобы стать хребтом евразийского вращения.