От красного террора к мафиозному государству: спецслужбы России в борьбе за мировое господство
Шрифт:
Движение «Евразия», как и появившаяся позднее на его основе партия, были еще одной законспирированной структурой спецслужб России. Вроде бы шутя Проханов и Дугин называли сами себя Димиургами. В христианском богословии Димиург — одно из наименований Бога как создателя и строителя всего сущего. Проханов и Дугин всерьез ощущали себя творцами будущего, которое, в действительности, являло собой далеко не лучезарное советское прошлое.
Противостоять столь хорошо организованной кампании поддержки Зюганова как кандидата в президенты со стороны коммунистических, патриотических, фашистских, националистических и прочих не всегда видимых структур, опиравшихся еще и на тайную помощь спецслужб, и при этом иметь на своей стороне только Коржакова, подговаривавшего Ельцина отменить выборы, было нелепо. Повторить
Тем не менее и первый вариант, и второй имел свои серьезные системные проколы. В случае победы Зюганова власть могла перехватить компартия и все могло вернуться на круги своя. В случае победы Ельцина он мог свернуть с нелегитимного пути введения очередного ЧП, на что толкал его Коржаков, и вернуться к демократической форме управления страной через выборы. Это были те реальные риски, которые могли ожидать госбезопасность на пути к заветной цели.
Дабы этого не произошло, Ельцину подставили капкан, по сравнению с которым расстрел парламента в октябре 1993 года мог показаться детской забавой. Россию втянули в зверскую и бессмысленную чеченскую войну. Тогда еще никто не знал, что со временем ее назовут «первой чеченской».
Чечня оказалась самым слабым звеном многонациональной российской мозаики. Считая генерала стратегической авиации Джохара Дудаева своим, КГБ исходно не возражал против его прихода к власти в республике. Члена КПСС с 1968 года перевели из Эстонии в родной ему Грозный будто специально для того, чтобы быть оппозицие йместным коммунистам, избраться президентом Чеченской Республики и провозгласить в ноябре 1991 года независимость Ичкерии, как бы демонстрируя российской политической элите, к какому расколу ведет страну демократизм Ельцина. Наверное, не было случайностью и то, что еще один близкий президенту чеченец, Руслан Хасбулатов, также стал повинен в нанесении смертельного удара молодой российской демократии. Бывший функционер ЦК комсомола, член КПСС с 1966 года, в сентябре 1991 года стал председателем парламента Российской Федерации, того самого, который президент РФ раздавил танками в октябре 1993 года.
Ельцин не был склонен уступать Дудаеву в вопросе о независимости Чечни, тем более что этот потенциальный конфликт нес в себе одну очевидную политическую выгоду: он являлся реальным поводом для введения в стране чрезвычайного положения и отмены или отсрочки президентских выборов до «нормализации ситуации». Ельцин мог не уступать власть Зюганову по результатам президентских выборов. В стране, где шла война, Ельцин мог эти выборы просто не проводить.
И вдруг начались теракты. 18 ноября 1994 года в Москве на железнодорожном мосту через реку Яузу произошел взрыв. По описанию экспертов, сработали два мощных заряда примерно по полтора килограмма тротила каждый. Искореженными оказались двадцать метров железнодорожного полотна. Мост чуть не рухнул. Однако теракт произошел еще до прохождения через мост железнодорожного состава. На месте взрыва нашли разорванный в клочья труп самого подрывника. Создать из этого теракта громкое дело не удалось. Обвинить в нем чеченцев — тоже. Операция закончилась провалом.
Это была первая зарегистрированная попытка госбезопасности совершить террористический акт против российских граждан, объявить ответственными чеченских сепаратистов и, опираясь на озабоченность жителей России, начать военные действия против «мятежной» Чечни. Но подрывником оказался никому не известный капитан Андрей Щеленков, сотрудник некой тоже неизвестной нефтяной компании «Ланако». Он подорвался на собственной бомбе, когда прилаживал ее к мосту.
В день взрыва на Яузе, 18 ноября 1994 года, анонимный телефонный звонок сообщил в милицию, что у офиса фирмы «Ланако» стоит грузовик со взрывчаткой. Грузовик — «ЗИЛ-131» с тремя минами МОН-50, пятьюдесятью зарядами к гранатометам, четырнадцатью гранатами РГД-5, десятью гранатами Ф-1 и четырьмя упаковками взрывчатки типа «пластид» общим весом 6 кг — действительно нашелся в указанном месте, но, как заявило УФСБ, оно не смогло определить, кому именно он принадлежит — хотя у погибшего в тот день Щеленкова в кармане было найдено удостоверение именно «Ланако», а при взрыве на Яузе была использована аналогичная взрывчатка.
Поскольку грузовик не взорвался и теракт не удался, о причастности к нему чеченских сепаратистов тоже сообщено не было. Тем не менее войну с Чеченской Республикой все равно начали, несмотря на отсутствие общественного резонанса. Военная операция уже была подготовлена. Останавливать ее, дожидаясь успешных терактов, российские спецслужбы не стали.
23 ноября девять российских вертолетов армейской авиации Северо-Кавказского военного округа, предположительно МИ-8, нанесли ракетный удар по городу Шали, примерно в 40 км от Грозного, пытаясь уничтожить бронетехнику расположенного в Шали танкового полка. Сообщалось о десятках раненых. Чеченская сторона заявила, что располагает видеозаписью, на которой запечатлены вертолеты с российскими бортовыми опознавательными знаками.
25 ноября семь российских вертолетов с военной базы в Ставропольском крае сделали несколько ракетных залпов по аэропорту в Грозном и близлежащим жилым домам, повредив посадочную полосу и стоявшие на ней гражданские самолеты. Шесть человек погибли и около 25 получили ранения. В связи с этим МИД Чеченской Республики направил заявление администрации Ставропольского края, в котором, в частности, указывалось, что руководство региона «несет ответственность за подобные акции, и в случае применения адекватных мер с чеченской стороны» все претензии Ставрополя «должны быть отнесены к Москве».
26 ноября силы Временного совета Чечни (чеченской антидудаевской оппозиции, сформированной российскими спецслужбами) при поддержке российских вертолетов и бронетехники с четырех сторон атаковали Грозный. В операции со стороны оппозиции принимали участие более 1200 человек, 50 танков, 80 бронетранспортеров (БТР) и шесть самолетов СУ-27. Как заявили в московском (марионеточном) центре Временного совета Чечни, «деморализованные силы сторонников Дудаева практически не оказывают сопротивления, и к утру, вероятно, все будет закончено».
Однако к утру закончено ничего не было. Операция провалилась. Наступавшие потеряли около 500 человек убитыми, более 20 танков, еще 20 танков захватили «сторонники Дудаева». В плен попали около 200 военнослужащих. 28 ноября «в знак победы над силами оппозиции» их колонной провели по улицам Грозного. Тогда же чеченское руководство предъявило список из четырнадцати взятых в плен солдат и офицеров, являвшихся российскими военнослужащими.
Министр обороны Павел Грачев намекал на свою непричастность к этой авантюре. «Без прикрытия пехоты вводить в город танки действительно было бессмысленно», — заявил он на пресс-конференции 28 ноября 1996 года.
Несколько подробнее о сомнениях Грачева по вопросу о вторжении в Чечню рассказывал генерал Геннадий Трошев, и из этого повествования становилось понятно, что военную операцию против Чечни планировали российские спецслужбы:
Он пытался что-то сделать. Пытался выдавить из Степашина и его спецслужбы ясную оценку ситуации, пытался перенести начало ввода войск на весну, даже пытался лично договориться с Дудаевым.
Военную операцию по введению российской бронетехники в Грозный организовывали директор ФСК Степашин и тогда еще не снятый из-за поддержки Бобкова в конфликте с Коржаковым начальник московского УФСБ Савостьянов, курировавший вопросы, связанные с устранением Дудаева и вводом войск в Чечню. Однако те, кто описывал банальные ошибки российских военных, вводивших в город бронетанковую колонну, обреченную на уничтожение, не понимали тонких политических расчетов провокаторов. Сторонникам войны нужно было, чтобы колонну эффектно уничтожили чеченцы. Только так можно было спровоцировать Ельцина на начало полномасштабных военных действий. И действительно, после разгрома колонны президент Ельцин выступил с грозным обращением к участникам конфликта в Чеченской Республике, а Кремль начал подготавливать общественное мнение к неминуемой большой бойне.