От кутюр
Шрифт:
— Так ему и надо, — ответила Анна, устраиваясь поудобнее на клетчатом диване и не выпуская из рук газету. — Не хватало еще, чтобы он был в статусе «хорошего мальчика»…
— Ты, конечно, моралистка! — прервала ее Эллис, — но кофе ты с ним пила, и, предварительно, помогла добраться ему до дома…
— Именно потому, что я моралистка, я не могла уподобиться ему, послав его к черту, — пояснила Анна. Тут она сложила газету, положила ее на стол и добавила, загадочно прищурившись. — Знаешь, если Паркер предложит мне отношения, я подумаю…
Она спустила
«»»»»»»»
Энтони Паркер казался Анне чудаковатым англичанином с необычной внешностью. Долговязый и немного сутулый, с мягкими пепельно-седыми волосами, живыми серыми глазами, бледным лицом с мелкими, нервическими чертами. Улыбался он широко и заразительно. Одевался элегантно и несколько экстравагантно.
Познакомились они на его лекции, посвященной вопросам защите прав человека в странах «третьего мира». Формально. Неформально известный правозащитник критиковал «элиту», да так убедительно, что успешно и скандально расшатывал дела на биржах и в высоких кабинетах, колесил с лекциями по всей Европе. Работал на «альтернативную» часть европейцев и раздражал «официальную» часть.
В тот день, спустившись со сцены, Паркер направился к Анне, которая сидела в первом ряду. Лекцию он закончил под громкие аплодисменты, и теперь мог познакомиться с той, чей взгляд скептически «буравил» его весь лекционный час. Кто-то подходил к нему с вопросами, но Паркер вежливо увиливал от них.
Приблизившись к Анне, которая как раз встала со своего места и собиралась уходить, скандальный лектор спросил:
— Мисс, мы не знакомы?
— Нет, мистер Паркер, — ответила Анна.
— К сожалению, — Паркер заворожено смотрел, как она уходит от него, видимо, не имея ни малейшего желания продолжать знакомство с ним. Странная женщина, подумал он тогда, и по-своему красивая, в его вкусе, невысокая, с хорошей фигурой, себя ведет с заметным достоинством.
Он пошел за ней. Разговорившись, понял, что она не в восторге от его действий.
— Да, я считаю борьбу с «режимом» Евросоюза и США делом утопическим, — Анна не спасовала перед искушенным борцом с системой. — Деньги и корпорации непобедимы на данном этапе. Можно им сопротивляться лишь на личном уровне…
— Например? — заинтересовался Паркер.
— Например, — Анна мило улыбнулась, — не пить кока-колу и не смотреть телевизор. Не смотреть американские фильмы. Представьте, если большинство откажется от этих привычных вещей…
Наверное, он был влюблен. Анна не могла знать этого наверняка. А он пока молчал. Может, присматривался, просчитывал что-то в уме, настроенном на напряженную «подрывную работу», которая не терпела сантиментов и требовала подозрительности высокой концентрации. По крайней мере, Анна ничего, кроме сухого, прохладного и скрытного рассудка, в Паркере не видела.
Он звонил, пару раз водил Анну в
Каждый раз Энтони устраивал нечто вроде тематических свиданий, например, однажды предупредил, чтобы Анна оделась во что-нибудь «неформальное», и сам явился в рыжем замшевом пиджаке, надетом поверх футболки, в черных джинсах, с «трехдневной щетиной» на лице. Для модного местечка Red Ford этот «прикид» подходил как нельзя лучше. Анне пришлось попросить у Эллис платье легкомысленного фасона и яркий шелковый жакет.
В другой раз он стал «ботаником» в очках, в белой рубашке, в черном пиджаке и серых классических брюках. Тогда Анна оказалась в своей стихии, надела шелковую блузку и юбку средней длины. Знаменитый ресторан Quo Vadis выдержал их стиль.
О личном Энтони заговорил в машине, когда заехал за Анной, чтобы отвезти ее на обещанную вечеринку:
— Послушай, — у него был энергичный чистый голос профессионального лектора. — Я влюблен в тебя…
— Да? — Анна недоверчиво улыбнулась. И напугано вдавилась в кресло.
Он подался к ней, почти коснулся губами ее уха. Голос резко понизился исказился страстной хрипотой:
— Если будешь моей, — спазматическая пауза, вызванная волнением или сильным желанием обладать, — мы взорвем этот лживый мир! Есть кое-что, от чего вся верховная нечисть вздрогнет и выгрызет друг другу глотки. Не хватает лишь тебя…
— Ужас! — Анна, инстинктивно отстранившись, посмотрела на него неподвижно и дико, — причем тут я, Энтони?
— Я просыпаюсь, работаю, засыпаю с мыслью о тебе, думаю, если ты будешь рядом, то моя одержимость тобой пройдет, и я смогу сосредоточиться на делах… — он словно горел.
— Я подумаю, обещаю… — сказала Анна осторожно, — возможно потом, сейчас я не хочу…
Мужчина мгновенно остыл. Рассудок возобладал над чувствами.
Party немноголюдное, респектабельное. Анна одна выделялась на нем своим коротким платьем прямого фасона, из золотистого шелка. Остальные дамы придерживались серо-черно-синих тонов. Мужчины в костюмах, при галстуках. Энтони сегодня играл роль «респектабельного мистера», был соответствующе одет, — черный твидовый костюм, кремовая рубашка серебристо-серый галстук.
Гости пили шампанское, закусывали бутербродами с икрой. Общались на свободные темы.
Лондон словно выпихивал Анну из Ист-Лондона в район Хокстон, из эмигрантской толпы в богемную. Анна, как могла, оттягивала разрыв с привычной обстановкой. Но Паркер убеждал ее в необходимости работать и жить среди творческих людей:
— Тебе надо писать! Более того, я хочу купить у тебя право на твои статьи. Предложу неплохие деньги…
— Интересно! — Анна не очень доверяла ему, а теперь еще и боялась за свою сексуальную неприкосновенность. — …Ты серьезно?