От Кяхты до Кульджи. Путешествие в Центральную Азию и Китай. Мои путешествия по Сибири
Шрифт:
Этот песчаный пояс мы пересекали четыре дня, но только на последнем переходе он сделался более оголенным и представлял уже преимущественно барханы. Мы видели здесь следы лисиц и волков; кроме зайцев и фазанов, нам изредка попадались антилопы, часто – песчаные куропатки, сороки, серые дрозды, песчаные крысы, а на южной окраине хохлатые жаворонки.
В этих песках, в обширной котловине, расположены развалины довольно большого города Боробалгасун и возле них – бельгийская миссия. Здесь я провел один день, собирая сведения о южном Ордосе. Среди монголов миссии я видел старика Сантан-Джимба, который сопровождал еще в 40-х годах Гюка и Габэ в их большом путешествии в Тибет, первом в XIX в., а затем в 1884–1886 гг. был проводником Г. Н. Потанина в его путешествии в Восточный Наньшань и на окраину Тибета. Старик был еще бодр,
Из Боробалгасуна мы прошли в один день в миссию Сяочао через пояс песков, здесь уже сильно оголенных, с большим количеством барханов и скудной растительностью. Это обилие голых песков в южной части Ордоса вполне понятно, и деятельность человека тут уже не играет большой роли. Вспомним, что мы уже видели много голых песков в почти безлюдной Центральной Монголии вдоль северной окраины хр. Харанарин-Ула и еще больше между этим хребтом и Желтой рекой. Эти пески нанесены ветрами, дующими из Гоби на юго-восток, и скопились по обе стороны барьера, которым является указанный хребет, особенно во впадине долины Желтой реки. Затем в северной части Ордоса мы видели обширную площадь развития песчаников, дающих при выветривании песок, который подхватывается теми же ветрами и уносится дальше на юг, где он постепенно и накопился в южной полосе Ордоса, так как далее поднимается высокое лёссовое плато в виде нового барьера, задерживающего ветер. В этой южной полосе северная часть песков более или менее закреплена растительностью, но имеется еще достаточно голых площадок, с которых сильный ветер может уносить песок дальше на юг, где постоянный принос свежего материала с севера не позволяет растительности достаточно быстро развиваться. Вот почему самая южная часть Ордоса богата сыпучими, мало или совсем не заросшими песками. Оголенности этих песков, конечно, способствует и население этой окраины, китайское и монгольское, хотя и скудное.
В миссии Сяочао я провел опять шесть дней, так как нужно было переснаряжать караван. Мои верблюды после трехмесячного перехода из Сучжоу сильно устали. Впереди предстоял длинный путь по лёссовому плато и через хребет Цзиньлиншань в Южный Китай и обратно в Ланьчжоу – путь, мало подходящий для верблюдов из-за гористости. Более целесообразно было оставить верблюдов на отдых в Ордосе с тем, чтобы их весной прислали мне в Ланьчжоу с собранными в Центральной Монголии коллекциями и лишним багажом. Для путешествия на юг нужно было нанять вьючных лошадей и китайцев, с тем чтобы отпустить их в Ланьчжоу. Я нанял двух китайцев, имевших шесть вьючных лошадей, за поденную плату, а не на срок, чтобы они не имели расчета торопить меня и делать большие переезды в ущерб тщательности наблюдений. Верблюды были отправлены в миссию Боробалгасун на трехмесячный отдых.
24 декабря караван в новом составе направился на запад по знакомой уже дороге через городки Нинтяолян, Анбянь и Цзуандин на южной окраине Ордоса; 26-го из последнего города мы круто повернули на юг и поднялись на лёссовое плато, ограничивающее Ордос и достигающее 360 м над последним и 1620 м абсолютной высоты. Плато расчленено глубокими логами и оврагами, на склонах которых вскрыт только лёсс; в его обрывах местами видны китайские подземные жилища. Мы ночевали в подземном постоялом дворе; нам предоставили пещеру, у окна которой на кане расположился я с Цоктоевым, а в глубине ее – все наши лошади. Омолон и два китайца приютились в соседней пещере, где жила семья хозяина. После трехмесячной жизни в палатке в пещере показалось душно, а близко стоявшие лошади мешали спокойно спать.
На следующий день дорога поднялась на высшую часть плато, достигающую 1800 м, с которой можно было хорошо обозреть местность. Она представляла в сущности не плато или плоскогорье, которым казалась с равнины Ордоса, а настоящую горную страну, так как толща лёсса, достигающая не менее 300 м мощности и прежде составлявшая одно целое, расчленена многочисленными глубокими логами и долинами на плоско– и крутокуполообразные
Дорога по этой расчлененной местности шла по верхним частям склонов и водоразделам между логами, переходя с одного на другой, обходя верховья оврагов, врезанных в склоны, и попеременно то опускаясь, то поднимаясь, нередко очень круто, или извиваясь над вертикальными обрывами. Часто попадались места, где прежняя дорога (т. е. вьючная тропа – колесных дорог здесь нет) была уже прорезана оврагом, в обход верховий которого проложена новая; или же с одной стороны зиял глубокий овраг, а с другой – провал, сообщающийся с этим оврагом под дорогой и угрожающий ей размывом в недалеком будущем. При виде этой дороги я понял, почему в Сяочао мне советовали заменить верблюдов лошадьми: для первых дорога по карнизу в лёссе местами была бы слишком узка, а частые подъемы и спуски – утомительны.
Местность была безлюдная, но довольно часто попадались развалины отдельных фанз и небольших селений, старые жилые пещеры и следы пашен. Вблизи развалин виднелись и деревья: ива, ильм, абрикос, росшие иногда на крутом склоне; вообще же местность безлесная, степная. Из животных были замечены только песчаные крысы, а вблизи развалин летали сороки.
К концу перехода дорога спустилась на дно глубокой долины, 500 м ниже перевала, к р. Лохэ, где мы ночевали в пещерном селении. Только нижние 4–5 м береговых обрывов представляли выходы коренных пород в виде пестрых песчаников – таких же, которые попадались на южной окраине Ордоса; поэтому можно думать, что толща лёсса достигает даже 500 м мощности.
Два дня мы шли вниз по долине р. Лохэ, которая мало-помалу расширялась, врезаясь глубже в пестрые песчаники, и в общем мало отличалась от ущелья, с более или менее отвесными обрывами этих песчаников в нижней части и крутыми склонами лёсса выше. Миновали развалины города Тапачен на террасе левого берега, внутри совершенно заросших стен которого видны были пашни, усеянные черепками глиняной и фарфоровой посуды; в стенках оврагов, врезанных в пашни, часто видны были те же черепки и человеческие кости. На вершине горы над городом виднелись развалины укрепления, а к югу от города – почерневшие остатки стен с зубцами, фанз и кумирен. Судя по состоянию развалин, этот город был разорен в давние времена. Многовековая история Китая насчитывает немало войн, при которых погибали многие города и селения.
Затем долина ушла в сторону, и дорога сделала два перевала через лёссовые горы между двумя притоками р. Лохэ, на которых мы опять поднимались до абсолютной высоты 1600 м и, наконец, с третьего перевала спустились в долину р. Дахэ, вниз по которой мы шли несколько дней. Она имела тот же характер, что и долина р. Лохэ, с обрывами песчаников внизу и лёссовыми косогорами выше: мощность лёсса здесь была примерно 200 м, т. е. уже значительно меньше, чем на севере. Местность, начиная с р. Лохэ, была уже населена, довольно часто попадались селения, особенно по р. Дахэ, и столь же часто развалины (между прочим двух небольших городов). Ночлеги большей частью были в пещерных жилищах.
В долине р. Дахэ находится большой уездный город Цзинань, но мы за целый переход до него свернули в горы правого склона и перевалили в долину другой реки Дахэ, где в сел. Саншилипу расположена бельгийская миссия. С перевала открылся великолепный вид на крутые склоны лёссовых гор и глубоко врезанные в них долины. Эти склоны были покрыты бесчисленными террасами, словно ступенями, сделанными человеком (см. рис. на стр 172); зрителю на высоте кажется, что он находится на верхней ступени исполинского амфитеатра, в котором могли бы разместиться сотни тысяч людей. Эти террасы отделены друг от друга небольшими обрывами различной высоты, имеют различную ширину и несколько покатую поверхность. Человек использовал свойство лёсса оседать на склонах отдельными массами по вертикальным трещинам и занял пашнями поверхность ступеней, уменьшив еще их наклоны и оградив небольшими валиками, задерживающими сток дождевой воды. Но лёсс легко размывается, в него быстро врезаются и углубляются овраги, и труд человека постоянно находится под угрозой.