От легенды до легенды (сборник)
Шрифт:
Внезапно пробирка в руке стала нагреваться. Дюваль чуть не выронил ее. Песок бурлил и волновался. Но отвлекаться было нельзя!
Так… расстояние от колонны до Люсьена — вполне хватит для хорошего стрелка. Чего же он медлит? Впрочем, если убийца — один из рабочих сцены, то порядок церемонии он знает. Следовательно, выберет самое удачное для покушения время. А в самом конце выступления Люсьена должен прозвучать написанный маэстро «Гимн Разуму». Его бравурная увертюра грохотом литавр заглушит любой выстрел!
Позвать папашу
— И только Разум человека способен постичь все тайны этого мира…
Продолжая свою речь, Люсьен повернулся направо, поглядел в глаза коллеге и вытянул руку в призывном жесте. Завороженный Пату машинально сделал шаг, другой…
Пробирка стала нестерпимо горячей. Песок белел буквально на глазах, такого с ним раньше не было. Дюваль на секунду отвлекся…
В этот момент по сигналу маэстро прозвучали первые такты «Гимна». И толпа на Триумфальном поле ахнула, увидев, как стоявший на помосте депутат Грави покачнулся и резко наклонился вперед, с трудом сдержав равновесие. В шуме толпы растворился звук выстрела, пуля пролетела буквально над головой Люсьена. Раздался крик. Депутат Пату с перекошенным от боли лицом свалился со сцены. Люсьен выпрямился, снова покачнулся и упал на руки папаши Рене.
Луи крепко сжал пробирку. А вот и Триумфальное поле. Министр снова видел мир глазами Люсьена. Нет, он снова был Люсьеном. Вокруг все смешалось. Актрисы с визгом разбежались. Тем временем убийца не терял времени даром. Он отпихнул стоявшего у него на пути хориста, проскочил между двумя колоннами и скрылся из вида.
Оркестр сбился и остановился, только одинокий трубач продолжал выплескивать заунывные рулады. Канонисса что-то кричала со своего места, но что именно, Дюваль не расслышал.
— Вы живы?! — бормотал Люсьену подбежавший маэстро Давидо.
Спорный вопрос. Живы ли големы?
— Мне гораздо лучше, спасибо. — Луи заставил Люсьена подняться. Папаша Рене тихонько обменялся с ним парой реплик и тут же скрылся в толпе.
Вокруг шумели голоса.
— Это покушение!
— Стреляли из-за колонны.
— Депутат Пату вряд ли доживет до вечера…
— Проклятые аристократы!
— Убийца побежал через пустырь в сторону Лебединого парка! — Звучный голос Люсьена перекрыл все остальные. — Маэстро Давидо, вы же видели? Подтвердите!
Маэстро неуверенно кивнул.
— Направьте за ним ополченцев! — Сквозь толпу к Люсьену пробился Нуарон. На его холеном лице читалась озабоченность. Все пошло не так, как он задумал. — Как вы себя чувствуете? Почему вы упали? Ведь, пуля, похоже, даже не задела вас, в отличие от бедняги Пату… —
Дальнейшее было неинтересно. Сейчас нужно сделать все, чтобы помешать Нуарону. Хотя бы там, где это можно. Но сначала займемся песком. Он побелел — значит, ему нужна кровь. На всякий случай ланцет был у Дюваля под рукой. Несколько капель крови упали в пробирку. И Луи показалось, что песок благодарно заурчал, принимая жертву.
Секретарь, похоже, ждал за дверью и вошел, как только Дюваль взял в руку колокольчик.
— Жду ваших распоряжений, министр.
— По указанию Люсьена папаша Рене и его люди преследуют убийцу, — отчеканил Луи. — Я не зря велел им слушаться депутата Грави, как меня.
— Произошло убийство?! — Губы секретаря дрогнули.
— Подробности потом! — прервал его Дюваль. — Папаша Рене говорит, что этот тип побежал в сторону виноградников. А значит, планирует скрыться в Гончарном квартале! Пошлите голубя к нашим людям в штаб возле Колоннады — они ближе всего. Пусть помогут прочесать квартал. Ополченцев Люсьен направил по ложному следу. Как угодно, но мы должны схватить убийцу раньше, чем «отщепенцы»!
— Слушаюсь. — Секретарь буквально вылетел из комнаты.
— Что же, гражданин Нуарон, — министр потер руки, — посмотрим, чей разум будет торжествовать сегодня!
Песок в пробирке забурлил, словно выражал согласие.
6
Альена никогда не верила в предчувствия. Если уж не дано предугадать, значит, не дано. Покойный маркиз Фавар — такой же ловелас, как и его сын, — говорил, что она чересчур крепко стоит на ногах, чтобы рассчитывать на помощь высших сфер. Да, они слишком хорошо понимали друг друга, поэтому их роман был ярким и недолгим.
Однако в последнее время канонисса испытывала непривычные для нее эмоции. Сначала появилась тревога. Совсем маленькая. Она осторожно покусывала Альену, но та старалась не обращать на нее внимания. Потом тревога стала расти. А когда она превратилась в подозрения, отбросить их уже было невозможно, и канонисса велела подать экипаж.
Дорога была долгой, и Альена, отодвинув шторку на дверце кареты, внимательно оглядывала окрестности. Тем более в этом районе столицы, называемом Тенистая, или Торговая, сторона, она не бывала еще ни разу. Смотреть было особо не на что. Добротные двухэтажные дома окружали высокие крепкие заборы, надежно укрывая их от любопытных глаз. Узкие переулочки, разбегающиеся в разные стороны от Тихого проспекта, вообще не были знакомы со светом фонарей. Подходящее место для любителей уединения!